Алмазный век - Нил Стивенсон

Отделение было большое, со множеством матсборщиков, в том числе и больших, десятикубовых. Хакворт вставил ордер доктора Икс в щель и затаил дыхание. Однако ничего особенного не произошло: на дисплее зажглась надпись, что работа займет около двух часов.

Хакворт убил это время, бродя по анклаву. Крохотный центр скоро уступил место зеленым пригородам, застроенным великолепными георгианскими, викторианскими и романскими особняками. Грубоватые тюдоровские усадьбы сидели на холмах или прятались в лесистой низине. Дальше начинались облагороженные фермы с площадками для гольфа и парками. Хакворт сел на скамейку в общественном саду и развернул лист медиатронной бумаги, следящей за перемещениями первой копии «Иллюстрированного букваря для благородных девиц».

Похоже, книга довольно долго пробыла в лесной полосе, потом двинулась вверх, в сторону Новоатлантического анклава.

Хакворт взял авторучку и написал короткое послание лорду Финкелю-Макгроу.

Он написал, что в таком случае ее нельзя отнимать, но, подумавши, вычеркнул эту строку, и она исчезла с листа. Не дело Хакворта – указывать Финкелю-Макгроу. Он поставил подпись и отослал письмо.

Через полчаса ручка зазвенела снова.

Когда Хакворт вернулся на почту и заглянул в окошко большого матсборщика, его взору предстал озаренный алым светом механизм. Уже завершенное туловище медленно поднималось на выстраиваемых под ним четырех ногах. Доктор Икс снабдил его робобылой.

Хакворт не без одобрения отметил, что ее конструкторы думали больше о простоте и силе, чем об удобстве и привлекательности. Очень по-китайски. Никаких попыток подделаться под настоящую лошадь. Весь механизм на поверхности, видно, как ходят шарниры и рычаги, – будто смотришь на колеса старинного паровоза. Тело представляло собой ажурный каркас из пяти-шестилучевых сочленений, соединенных стержнями размером с сигарету. Стержни могли сжиматься и растягиваться. Хакворт раньше видел подобные конструкции и знал, что каркас способен менять форму и размеры, обеспечивая нужное в данный момент соотношение прочности и жесткости. Внутри он различал поблескивающие алюминием сферы и эллипсоиды, без сомнения, вакуумные, с фазированными машинными потрохами – главным образом стерженьковой логикой и энергопитанием.

Ноги собрались быстро, сложные стопы заняли чуть больше времени. Хакворт дождался, пока закончится процесс, впустил в камеру воздух и открыл дверцу. «Сложись», – приказал он. Робобыла подогнула колени и легла. Ажурный каркас сократился, шея втянулась. Хакворт наклонился, запустил пальцы в металлическую сетку и одной рукой поднял робобылу. Он пронес ее через зал, мимо изумленных клиентов, на улицу.

– В седло, – распорядился он.

Робобыла стала в полуприседе. Хакворт перебросил ногу через седло, обитое чем-то эластометрическим, и тут же почувствовал, как его поднимают в воздух. Поясник плотно прижался к почкам, и робобыла затрусила к дамбе.

С чего бы это? Хакворт хотел уже крикнуть, чтобы она остановилась, и только тут до него дошло. Теперь понятно, почему ордер вручили в последнюю минуту: инженеры доктора Икс вложили в мозг робобылы указание, куда его доставить.

– Имя? – спросил Хакворт.

– Без имени, – ответила робобыла.

– Новое имя: Похититель, – сказал Хакворт.

– Новое имя: Похититель, – сказал Похититель и, почувствовав, что достиг окраины делового района, перешел на легкий галоп.

Через несколько минут они уже во весь опор летели по дамбе. Хакворт обернулся, но аэростатов не увидел; если Нэйпир и отрядил за ним слежку, то незаметную.

Высоко впереди белела церковь Святого Марка. Колокола вызванивали бессмысленную последовательность нот, в которой время от времени проскальзывала прелестная мелодия, как неожиданная жемчужина в пермутациях «Ицзина». В лучах встающего из-за горы солнца переливался персиком и янтарем Алмазный дворец Источника Виктория. Нелл и Гарв сами удивились, как хорошо выспались под серебряным одеялом, но залеживаться им не дали. Ни свет ни заря заиграла военная побудка в «Сендеро», а когда дети снова выбрались на улицу, плечистые уличные проповедники – инки и корейцы – уже высыпали из ворот, таща на горбу складные медиатроны и тяжелые коробки с красными книжечками.

– Мы могли бы пойти туда, Нелл, – сказал Гарв, и Нелл подумала, что он шутит. – В «Сендеро» всегда есть жратва и теплая койка.

– У меня отнимут книгу, – сказала Нелл.

– Откуда ты знаешь? – удивился Гарв. – А ладно, можешь не говорить. Из Букваря.

– В «Сендеро» только одна книга, и она велела им сжечь все остальные.

Ближе к полоске леса дорога стала круче. Гарв начал задыхаться. Он останавливался, упирался руками в колени и долго, натужно лаял, как морской котик. Однако воздух здесь был чище и холоднее, это немного помогало.

Зеленая лента опоясывала высокое центральное плато Нового Чжусина. Анклав под названием Город Мастеров примыкал непосредственно к лесу и так же густо зарос, хотя издалека казался более прозрачным: деревца чаще и более мелкие, много цветов.

Город Мастеров окружала крашенная в черный цвет ограда из металлических прутьев. Гарв посмеялся над такой плевой защитой, потом заметил вдоль нее широкий и ровный, как для крокета, газон. Он выразительно поднял бровь, мол, знаем такое: сунься без спросу, тебя пропорют гидравлические стальные колья, прошьют семиминутки или разорвут механические псы.

Ворота Города Мастеров стояли нараспашку. Гарву это не понравилось. Он испугался, что Нелл вырвется и побежит, поэтому торопливо зашел вперед. В воротах жесткое-но-гибкое, гладкое-но-с-хорошим-сцеплением нанопокрытие дороги сменялось неправильной мозаикой гранитных булыжников.