Пять рассерженных мужей - Людмила Милевская

Я сочла свой намёк своевременным. Мишель растерялся, он явноне был к такому готов, потому что спросил, кивая на поляну:

— И долго я буду о твоём Евгении заботиться?

— Желательно, до конца его дней.

Он вздохнул с облегчением:

— Тогда недолго.

Сначала я рассмеялась, считая, что он пошутил, но потомвстревожилась и хотела поинтересоваться о чем идёт речь, но как раз в этотсамый момент Архангельский закричал:

— Ну, все, мужики! Шашлыки готовы! Садимся и считаем«капусту»!

И наши непутёвые мужья с радостным галдежом расселись вокругпня, в предвкушении удовольствий пофыркивая и потирая руки.

Сердце моё кровью облилось.

«Эти недотёпы, эти уроды, — горестно думала я, —пристроились на берегу озера и сейчас будут на живописной природе ужинать присвете костра: трескать шашлыки, полировать их пивом и считать „капусту“. Воткак беззаботно проводят они время, данное им матушкой природой для ратных дел итрудов до седьмых потов на благо семьи и Родины.»

Да, я так подумала, потому что искренне считаю, что мужчинысозданы для славных и трудных дел, а такой безделицей, как тресканье шашлыков ипопивание пивка могут и женщины заниматься. Женщины же, их жены, пашут,надрываются, чтобы лбов этих прокормить, лбы же развлекаются у костра, какпионеры.

Конечно сердце кровью облилось! Я сразу вспомнила Тамарку.Бедная баба до отвала лет двадцать уже не спала. Все мечется, из кожи лезет, длясемьи старается, а Даня за неё сон добирает.

А Тося? Маленькая, тощая, взвалила на себя бизнеса воз итянет его как улитка.

А Маруся? Та бедная с утра до вечера ноги в буфетеоттаптывает, с немыслимым напряжением по десять часов в день глядит, чтобы покупательеё не облапошил.

А Роза? Куда с утра до вечера гинеколог Роза глядит иговорить не хочется… Хотя, наши непутёвые мужья круглосуточно с радостьюсмотрели бы туда, дай им денег и воли.

Можно представить как негодовала я. Сильно негодовала, но недолго,потому что мужья быстро стрескали шашлыки и принялись считать «капусту».Архангельский, по старинке, инициативу взял на себя.

— Ну, Жека, — обратился он к моему бывшему, — рассказывай.Как вы с Тасей съездили?

Конечно же я превратилась в уши, потому что начала во вкусвходить с этим их бизнесом: любопытно было, что эти непутёвые придумали на этотраз.

— Значит так, — обстоятельно начал Евгений. — Эта тема,похоже, попрёт, это, думаю, толковый бизнес. Надо начинать. Короче, мы сТасиком удачно пересекли границу ближнего зарубежья, встретил нас там зёма,прижился там, считай уже местный. Встретил нас, все путём…

«Куда это их носило?» — изумилась я.

Женька тут же мне и ответил, ну не мне, конечно, ну, да и яуши не затыкала.

— Из Симферополя зёма повёз нас на тачке своей вСевастополь, а как к Севастополю подъехали — не пущают. И взяток не берут. Чтоделать? Воскресенье. Зёма наш разволновался. «Братаны, — говорит, — всеначальство отдыхает.»

— Думали уже в горах ночевать, — пожаловался Тася.

«Цену себе набивают,» — сразу установила я.

— Короче, — продолжил Евгений, — мы отправили зёму одногочерез пост, а сами почапали пешим через горы. Договорились, что он от постаотъедет и нас на дороге подождёт. А зёма предупреждает: «Вы, — говорит, —только через горы осторожно идите, а то там беркутовцы частенько в засадесидят. Это типа вашего ОМОНа.» Мы с Тасей переглянулись и пошли.

«Ну, — подумала я, — сейчас такими балладами душу корчеватьначнёт.»

Не я одна так подумала. Архангельский тоже насторожился:

— И как?

— Нормально, — разочаровал его и меня Евгений. — Через горыпрошли, зёма нас подобрал и сразу в цех отвёз. Поглядели мы, вполне приличныегробы, хоть и беспредельно дешёвые. Хохлов расспросили что да как, короче, всенормально.

Я ушам своим не поверила и у Мишеля поинтересовалась:

— Что он сказал? Приличные что?

— Гробы, — ответил он.

«Совсем наши мужики офигинели, — подумала я. — С котиков нагробы переключились.»

А разговор, тем временем, темпы набирал. Архангельскийделовито спросил:

— Жмурконтору цена устраивает?

Женька оживился:

— Ещё бы, в три раза ниже нашей. И материалу — хоть задницейешь. Витя уже и ДВП нашёл дешёвую, и с тканью договорились и даже с гробом этимв жмурконторе побывали. Марусин родственник, ну тот, к которому ты нас посылал,сказал, что хоть сегодня товар возьмут, только ГОСТ требуют.

Даня с важностью заявил:

— ГОСТ добудем и можно производство открывать.

Пупс засомневался:

— А не слишком ли хлипкие эти гробы? ДВП все же материалненадёжный.

Тут уж хором заговорили и Женька и Тасик. Бросилисьрассказывать как в том цехе, где они гроб купили, устраивались испытания:положили в гроб местного бугая и трясли его, пока он не взмолился.

— И не развалился? — скептически осведомился Пупс.

— Если хочешь, на Ване проверим, — предложил Тасик. —Женька, вытаскивай трофей.

Мгновенно на поляне появился гроб, на который Архангельскийбез всякого вдохновения посмотрел и тоскливо изрёк:

— Мал он мне. Не пройду по росту. Женьку лучше положимдавайте.

Даня запротестовал:

— Сам лезь. Ты тяжелей. Уж если проверять, так проверять,тут нужен верняк. Как-никак производство открывать собираемся, бабкивкладывать.

«Вот же урод!» — возмутилась я, вспоминая экспроприированныеиз домашнего сейфа три штуки и горе Тамарки.

— Да, Ваня, — согласился Женька, — для пользы предстоящего делалучше всего тебя положить в гроб.

Умный Пупс с этой мыслью так грамотно согласился, что уАрхангельского отпали последние сомнения, и он нехотя полез в гроб. Мужики егомигом подхватили и затрясли. Долго трясли, но гроб, как ни странно, выдержал.

— Хорошая вещь, — похвалил гроб Даня, когда Архангельскийвосстал из него. — Как вы довезли такую неудобную штуковину?

Женька заскромничал:

— Нормально, из экономии в поезде. Он же лёгкий. Я какчемоданчик его нёс, ручки с Тасей приделали. С проводницей договорились, онапоставила его в тамбур, в последний вагон. Чудесно доехали.