Кровавая битва Богов - Александр Викторович Волков

голову пришла мысль парализовать духовно-молекулярную структуру с помощью электричества, но для начала я решил опробовать «гравитационную пушку». Для снаряда выбрал более тяжелый сплав, пульнул в ближайшую цель. Снаряд оглушительно ухнул об кору «ладони смерти», срикошетил, взорвав фонтан чернозёма и травы.

Не сработало. Можно было использовать «железный дождь», но, во-первых, просьбы Рэви пока лучше выполнять, а во-вторых не факт, что Горо с девчонками успел покинуть парк. А жаль, ведь только с этой атаки мог быть толк. Каду бы расплющило вместе с её ботаническим садом, и всё.

Оставалось работать точечно, пробовать электричество. Главное сделать это максимально незаметно, в случае вопросов списать загадочную гибель деревьев на токсичность металла. Впрочем, можно было и токсичность использовать, но наверняка у «ладоней смерти» духовно-молекулярная структура близка к железной. Не даром говаривают, что Древо жизни прочнее стали.

Следующий залп «гравитационной пушки» был экспериментальным. Я наугад долбанул в ближайшую «ладонь смерти», зарядив снаряд слабым, но крайне объемным электрическим полем противодуховного воздействия. Если моя гипотеза верна, то Сиамские духи в молекулах «ладоней» передохнут, распадутся, а затем развалятся и сами «ладони».

Щёлк! Зачарованная болванка срикошетила, но теперь кора вспыхнула белыми искрами, и «ладонь» опала на землю кучкой трухлявых щепок.

Сработало. А ведь зачарование болванки было не сложней, чем провокация короткого замыкания в двигателе монорельса. Магическая комбинаторика творит чудеса, не иначе.

Таким же образом я зачаровал и саблю, и «железную шкуру». Сиамские духи биологических молекул на электрический разряд такой полярности не реагировали, потому мне ничего не угрожало, а вот местной растительности пришлось не сладко. «Ладони смерти» погибали, едва касаясь меня, однако инерцию и законы физики никто не отменял. Крепкий выпад или взмах по прежнему могли оставить меня сначала без брони, а затем без жизненно важных частей тела, так что я старался под атаки не лезть.

Отбивался саблей — так сложней, но зато безопасней.

В итоге весь этот чёртов лес, да весь этот чёртов парк я перепахал как комбайн пшеничное поле. С трупами смешались обломки «ладоней смерти», всюду зияли воронки от залпов «гравитационной пушки», и меня одолела усталость. Грохот стоял оглушительный: гремели болванки об древесную кору, звенела «железная шкура» сдерживая атаки, лезвие сабли со свистом рассекало воздух. Пожалуй, со снайпером биться было проще. Я хотя бы знал, где он, а эту чертовку попробуй поймай. И ещё эти гадкие корни лезли отовсюду…. Взмах саблей! Взмах! Ещё один взмах!

Три удара — три рассеченных корня.

Точно что, Бог мёртвого, мать его, дерева…. Стоп. Если Гора не идёт к Магомету, то Магомет взорвёт её к чёртовой матери. Если Када Бог мёртвого дерева, то, быть может, она как-то связана с Древом жизни? Ну, с тем, что высилось в центре парка. Возникла мысль, что вред Древу будет опасен и для предполагаемого хозяина — Кады.

Я решил не носиться по парку как дурак со ступой, вытянул руку, прицелился в Древо жизни и шандарахнул по нему заряженной картечью из «гравитационной пушки». Кора взорвалась щепками, вспыхнула искрами, Древно изрыгнуло волну Тёмной энергии будто бы со стоном, исчахло, иссохло и опустило ветви к земле.

Моё внимание привлёк женский болезненный стон, раздавшийся слева. Похоже, сработало. Я взглянул на поваленное бревно «ладони смерти». Када появилась там, видимо выпрыгнув поля невидимости, в котором пряталась. Она притулилась спиной к бревну, тяжело дышала и прижимала ладонью кровоточащую рану на животе. По тонким девичьим пальцам текли кровавые струйки.

Када выглядела немощно, едва стояла на ослабших ногах, но взгляд её не утратил пыла. Ей хотелось разорвать меня с тем же непреодолимым желанием, которое я увидел в её глазах перед боем. Одного Иного взгляда хватило, чтобы заметить, как мало Точек стало на её теле. Аура Кады мерцала и слабла, Дух разума медленно увядал у неё за спиной, беспомощно опираясь руками ей на плечи.

Када умирала, однако я мог спасти ей жизнь.

— Если ты перебесилась, то у тебя есть возможность служить мне, — я опустил саблю к ноге. Бой закончен, и размахивать клинком нет смысла.

— Я лучше сдохну, чем буду тебе подчиняться, — нахмурилась Када, сплюнув кровью. — Ты забрал всё, — её глаза увлажнились слезами. — Всё, что мне было дорого. Ты забрал, — она всхлипнула, изобразив лицом отчаяние. — Ты забрал Йосиду! Он был единственным, кто любил и понимал меня! И я заставила вас заплатить за это, мерзкие люди! Я пропитала землю вашей кровью!

Крик Кады эхом разнесся по парку. Шумно клацнули замки на защитных шлюзах, и они опустились, открыв взору безоблачное звёздное небо. Полная луна высветила парк, высветила забрызганные кровью лужайки, высветила обезображенные тела горожан и подгнившую мешанину из внутренних органов. Пожалуй, бонусные оклады своих владельцев уже не найдут.

— А сколько утрат повлекли за собой твои действия? — я указал саблей на трупы. — Сколько людей сегодня потеряли близких из-за твоей истерики? Мне кажется, — я положил саблю на плечо, и неспешно зашагал к Каде, — что ты и Йосида всего лишь парочка сраных психопатов, не способных к сопереживанию. Два ничтожества, замкнутых друг на друге и на собственных мирах, которые нахрен никому не нужны. Я на многое ради власти готов. Даже убить. Но действовать как террорист…. — я остановился перед ней, сжал рукоять сабли и приметился к виску. — Нет. Я даю тебе последний шанс пойти ко мне на службу, и исправиться.

— Сгори в потоке Великой Миграции, — зло прошипела она.

Взмах от плеча, удар саблей по виску, брызги крови. Я снёс ей верхнюю часть черепа, рассек мозг надвое, и она безвольно рухнула на землю. Под ней расползалась лужица крови.

Хотелось подарить ей быструю смерть в благодарность за хороший бой. Всё же, из всех противников она была самой безумной, и самой сильной. Я зрелищно взмахнул саблей, зачем-то стряхнув кровь с лезвия. Если оставить клинок окровавленным, он может застрять в ножнах: присохнуть или примёрзнуть. Хотя к чему это, если нет ножен….

«Железная шкура» вместе с саблей растворились. Как только стало ясно, что битва кончилась — со всех сторон слетились досины, будто коршуны. Злые, крутые, с автоматами наперевес. Да вот только где они были со своими автоматами, пока я делал досинскую работу — чёрт знает.

— Рожей в пол! — рявкнул Молодой, взяв меня на мушку. Вот те на те, хрен в томате. Явился. Возникло ощущение, что мы с ним век не виделись.

— Тут кровища…. — я отнекивался. — Давай не будем, а?

— Рожей в пол, бож….

— Заткнись, молодой, — Ферзь положил руку Молодому на плечо, покосился на меня. —