Сбежать нельзя любить - Ольга Романовская

– Как бы я хотела познакомиться со знаменитым магистром! Это возможно? – продолжала щебетать Синтия.

– Разумеется. По возвращению в столицу я вас обязательно представлю, покажу академию магии…

– … и фамильный сейф, – буркнула я, в нетерпении посматривая в окошко.

И Дика все нет, и Ричард куда-то запропастился. Оставалась робкая надежда, что мы подхватим лорда Олбани по пути, но и она растаяла, когда кучер хлестнул коней, увлекая нас прочь из города.

– Джейн! – сверкнув глаза, одернул меня Эрик.

– Ничего страшного, я не обиделась, – заверила Синтия и перебралась ближе к Эрику.

Зато я обиделась, но кого это волнует?

Уткнувшись в угол кареты, старалась не замечать воркование парочки.

Какая же я дура! Похоже, эта поездка станет худшей в моей жизни. И непременно стала бы, если бы не Дик. Проказник таки объявился, помахал крылом в окошко: вот, мол, я, успокойся. И я действительно немного успокоилась. По крайне мере, теперь у меня было, кому следить за роковой Синтией.



– Полагаю, в сложившейся ситуации мне лучше всего уехать.

Ричард нервно барабанил пальцами по столешнице и едва ли прикоснулся к еде. Он прислал записку, попросил отобедать с ним в городе. Я согласилась, хотя благоразумная девушка предпочла отказаться. Да что там, на всякий случай развернула бы записку в перчатках, а после сожгла. Но, как известно, я благоразумием не отличалась, поэтому заработала не нервное расстройство, а обед за чужой счет.

– Понимаю…

Впервые за много лет я не знала, что сказать. Ни этикет, ни учебная программа не рассматривали поведения в столь сложных обстоятельствах.

Зато Дику было легко. Пользуясь случаем, он нагло таскал куски из тарелки Ричарда. Умрет ведь от обжорства!

– Что-нибудь уже известно?..

Не чувствуя вкуса, я отправила кусок в рот, прожевала.

Вся эта ситуация: Ричард, Эрик, Синтия, – тяготила. Вдобавок я жила на птичьих правах у Натана, что тоже не добавляло оптимизма. Ездила каждое утро на службу в чужом экипаже, так же возвращалась, причиняя всем кучу неудобств. И, в первую очередь, себе. Но, увы, мои мечты о съемном уголке разбились о суровую реальность. Меньше надо было сорить деньгами в самом начале! И, строя планы побега, поинтересоваться жалованием. Теперь же, после счета за гостиницу, многочисленных трат и появления Дика, который, пусть и дракон, не желал питаться воздухом, о пансионе пришлось забыть. Мой удел – коморка с клопами или роль приживалки. А ведь люди умудрялись годами как-то выживать на подачку от государства! И ладно бы женщины, они хотя бы могли выйти замуж, но мужчины!..

– Нет, все так же. – Ричард без труда понял, что я имела в виду. – Но Арен просто так не отстанет.

– Даже если вы женитесь на Алфее?

Цыкнула на Дика. Хватит уже воровать! У самого брюхо надулось словно барабан, скоро дымом начнет отрыгивать, а Ричард ни крошки пока не съел.

– А вы бы женились? – горько усмехнулся собеседник.

Требовалось проявить женскую солидарность, но я без колебания ответила:

– Нет.

Бедняжка, безусловно, не виновата в своих дефектах, но жестко связывать с ней здорового человека узами брака. Я ведь тоже не желала выходить за Ричарда, хотя он умственно полноценный, симпатичный, обаятельный. А там… Не испытывать никаких чувств, мучиться, терпеть и молиться о скорейшей смерти жены.

– То-то и оно! – тяжко вздохнул лорд Олбани и наконец взялся за вилку.

Обед уже остыл, вдобавок все самые аппетитные кусочки съел крылатый проказник, но Ричард не замечал ни того, ни другого. Казалось, подай ему жареную подошву, он бы и ее проглотил.

Меня вдруг осенило:

– А если вы найдете ей жениха?

– Как вернусь в столицу, сразу же отправлюсь по тюрьмам, – пообещал Ричард и отмахнулся от вертевшегося рядом Дика.

Он вообще воспринимал дракона как повседневную данность, мышь там или крысу. Ну летает, ну разговаривает – эка невидаль! Прежде я удивилась бы, но бывшего чернокнижника крылатыми ящерами не удивить. Эх, вот бы кто пригодился нам в поединке с нежитью! Хоть Ричард клялся, что давно не занимается темной магией, наверняка бы вспомнил пару заклинаний, тогда бы Натана не ранили.

– Зачем – по тюрьмам? – не уловив чужой мысли, нахмурилась я.

– Спасать от казни ценой «долго и счастливо» с Алфеей Бофас.

От души рассмеялась. Ричард тоже улыбнулся, разрядив тягостную атмосферу.

Вот ведь, ни в чем не виновата, а отвожу глаза, чувствую себя не в своей тарелке из-за его отъезда.

– Как я понимаю, – промокнув губы, уточнил Ричард, – у нас все?

– Я могла бы писать вам письма.

Разумеется, спрашивали о другом, но я предпочла притвориться дурочкой. И вообще, подобные разговоры при детях не ведут.

– Кыш!

Я выпроводила Дика на свежий воздух. Пусть растрясется, заодно подавальщица из-за стойки вылезет. Хозяин и так на меня волком смотрит: дракон отпугивал посетителей, лишал выручки. А так всем польза. Дик, правда, считал иначе, но кто его спрашивал!

– Ну вот, – с облегчением выдохнула я, спровадив крылатое недоразумение, – так-то лучше!

И пожаловалась:

– Я снова будто перенеслась в детство: ни шагу без сопровождения, вечные вопросы. Только теперь я в роли гувернантки.

– И как, справляетесь?

В глазах Ричарда блеснули задорные искорки. Наконец-то, а то как на похоронах!

– Частично, – приукрасила свои педагогические успехи.

На самом деле я не справлялась. А ведь это дракон, не ребенок! Правильно, рано мне пока замуж, а, может, и вовсе не надо. Вдруг мои будущие отпрыски разгромят целый город? С такой-то наследственностью легко!

– Не прибедняйтесь! – Вздрогнула, когда Ричард коснулся моей руки под столом, несмело пожал ее. – Вы отлично справляетесь. Говорю, как человек немного знакомый с драконами. В теории, разумеется, – быстро поправился он и убрал пальцы. – Только по картинкам. А идея с письмами хорошая. Я был бы рад, если вы посвящали меня в свои маленькие горести и радости. Мне кажется, между нами возникла некоторая симпатия…

Замолчав, он пристально посмотрел на меня.

– Э-эээ…

В нужные моменты я не отличалась красноречием.

– Она может стать прологом чего-то серьезного.

Пожала плечами:

– Может. А может и не стать.

– Но все же я предпочел бы надеяться.

Ричард вновь перехватил мою руку, но на этот раз поднес к губам и поцеловал. По-настоящему. Совсем по-настоящему.