Судьба «румынского золота» в России 1916–2020. Очерки истории - Татьяна Покивайлова

После эмоционального выступления советского руководителя в дело вступила румынская «тяжёлая артиллерия» – И.Г. Маурер и Н. Чаушеску. «Мы исходим из того, – отметил Маурер, – что, поднимая вопрос о золоте, хотим решить его так, чтобы не оставалось никаких неясностей в наших отношениях. Мы долго изучали эту проблему, прежде чем пришли к выводу, что её нужно поднять и не только как юридическую, но и как политическую»[522]. Мы предлагаем вам простое решение: верните нам золото. Это решение со всей очевидностью вытекает из договорённостей между румынским королевским и царским правительствами и очевидных обязательств советской стороны, которая решением Совета Народных Комиссаров взяла на себя обязательства сохранить золотой фонд и передать его в руки румынского народа. Я считаю, что и вы, и мы должны согласиться, что власть в данный момент в нашей стране принадлежит народу, и, таким образом, золото в соответствии с постановлением Совета Народных Комиссаров от 13(26) января 1918 г. должно быть передано румынскому народу»[523]. Сославшись на выступление Брежнева, Маурер признал, что проблема не может быть решена сегодня же, но с политической точки зрения, учитывая братские, дружественные связи между двумя странами, нужно «показать пример, как можно решать деликатные проблемы, существующие в данный момент между социалистическими странами, – доброжелательно, последовательно, тактично, на основе права и взятых на себя сторонами обязательств»[524].

Если Маурер и Бырлэдяну в поддержку своих доводов пытались использовать непререкаемый авторитет Ленина и решения советского правительства, то Чаушеску привел другие аргументы. Подчеркивая важность поддержания дружественных, братских отношений между социалистическими странами, он отметил, что «подобное (основанное на таких принципах. – Т.П.) решение спорного вопроса между социалистическими странами должно стать примером отношений между народами»[525]. «Конечно, речь не идёт лишь о количестве золота в монетах или слитках, или о предметах, не имеющих никакой стоимости, а прежде всего, о политических проблемах, о том, каким образом социалистические страны должны решать проблемы, существующие между ними…», – отметил румынский руководитель. Еще раз процитировав постановление СНК, Чаушеску напомнил о «публичных обязательствах советской власти» и о необходимости учитывать общественное мнение: «Люди нас спросят, как решена проблема? На это мы не сможем ответить прежде, чем обратимся к вам с просьбой соблюдать договорённости, достигнутые в 1918 г. Другого ответа у нас не может быть». Чаушеску не согласился с позицией Брежнева, касавшейся ущерба, нанесенного СССР румынской армией во время военных действий и оккупации части советской территории. Он заявил, что эти события не следует связывать с решением вопроса о возвращении румынского золотого фонда. Он напомнил историю с «польским золотом», которое транзитом эвакуировалось через Румынию после оккупации Польши нацистской Германией в 1939 г. и частично осталось на территории Румынии, а после окончания Второй мировой войны было возвращено Польше.

Хотя в ответ на выступление Чаушеску Брежнев и предложил не торопить события, полностью разобраться в возникшей проблеме, понять её суть и расставить приоритеты (идет ли речь о 93-х тоннах золота или о проблеме политического характера, как это утверждает румынская сторона), советский руководитель четко сформулировал позицию по основному вопросу: хранившиеся в Кремле ценности были в полном объёме переданы румынскому правительству [в 1956 г.]. «Что же касается решения, цитируемого здесь (постановление СНК от 13(26) января 1918 г. – Т.П.), то с тех пор было много и военных, и политических событий, золото было разграблено белогвардейцами, за действия которых в политическом плане советская власть не несёт никакой ответственности». Кроме того, подчеркнул Брежнев, «проблему нельзя рассматривать односторонне. Одна проблема всегда влечёт за собой другие вопросы». При этом он подчеркнул важность экономического сотрудничества между двумя странами, которые выступают на первый план во взаимоотношениях между СССР и Румынией.

Вновь обратившись к событиям Второй мировой войны и напомнив о выступлении Румынии на стороне фашистской Германии и огромном ущербе, нанесенном СССР, Брежнев заявил: «Поэтому мы пришли к выводу, что, исходя из интересов продолжения нашего братского сотрудничества, эту проблему нужно похоронить»[526].

Выступивший следом за Брежневым А.Н. Косыгин подчеркнул, что судьба румынских ценностей после 1918 г. неизвестна, а «все, что сохранилось, мы вернули Румынии и получили письмо с благодарностью за то, что ценности были сохранены и возвращены назад»[527]. (Имелась в виду передача румынскому правительству архивов и историко-художественных ценностей в 1935 и 1956 гг., а также благодарственное письмо Председателя Совета Министров Киву Стойки главе советского правительства Н.А. Булганину от 6 августа 1956 г., о чём сказано выше. – Т.П). А.Н. Косыгин также поставил вопрос о контрпретензиях советской стороны. «Если мы поднимем вопрос о перерасчётах, то они будут не в пользу Румынии, так как тогда встанет вопрос и о долгах Румынии царской России». От имени советского правительства Косыгин выразил несогласие с конкретной цифрой (93 тонны золота), заявленной румынской делегацией, то есть фактически признал ее некорректной и требующей пересчета.

Парируя заявление Чаушеску о настроениях румынского общества и, в частности, о необходимости дать ответ «народу», решен или нет вопрос о золоте, Косыгин заметил: «А что скажет наш народ, если мы заявим, что решили эту проблему. Он спросит, а на какой основе вы решили эту проблему? У нас нет этого золота. Значит, мы должны отдать другие ценности. А это поднимет целый ворох проблем, связанных с этим золотом: кто и каким образом потерял его во время войны». «Известно лишь, – продолжил Косыгин, – что многие наши ценности были переправлены на Запад. Они оцениваются в сотни миллиардов долларов. Данные установлены чрезвычайной комиссией[528]. Они опубликованы и касаются Одессы, Крыма и т. д…». В заключение Косыгин заявил, что, по его мнению, «ни Румынии, ни Советскому Союзу не стоит поднимать эти вопросы, так как существуют силы, которые используют имеющиеся разногласия в своих интересах». Поэтому, отметил Косыгин, эта проблема ни с экономической, ни с политической точек зрения «не принесет пользы», и следует считать ее закрытой. «Это не тот вопрос, на основе которого нужно укреплять дружбу между нами», – подчеркнул он[529].