Алтарь Отечества. Альманах. Том 4 - Альманах Российский колокол

за тучами, и мы не могли ориентироваться. Хлеб и вода кончились, мокрая одежда продувалась насквозь. Но мы боролись за жизнь.

Девятого октября шторм прекратился, лодку трясла морская зыбь, мы уснули. Проснулись от разрыва снаряда одного, второго, третьего. На горизонте заметили крестики мачт удаляющегося корабля. Наступила третья ночь.

Утром проснулись и увидели маяк. Наша лодка неслась к этому маяку. Мы боялись, что она может разбиться о прибрежные камни. Берег оказался пологим, возле маяка стояли два домика. Нас встретили шведские матросы, помогли сойти на берег и вытащить лодку.

На ломанном русском сказали, что заметили нас давно и собирались взять на буксир катером.

В субботу одиннадцатого октября мы попали к шведским властям. Двенадцатого за нами пришёл миноносец «Ремус» и доставил в Стокгольм. В гостиницу, куда нас поместили, пришли сотрудники советского посольства, поверенный в делах Советского посольства в Швеции В.С.Семёнов и посол Ветров. Они объяснили нам, как себя вести. Из гостиницы нас перевели в лагерь для интернированных «Бюренги». Там оказалось 158 интернированных русских. Через три дня прибыли на лодке три человека вместе с командиром нашего дивизиона Барсуковым, теперь нас стало 161 человек. Всего на лодках прибыло двадцать два человека. Об остальных, как они попали в Швецию, может рассказать бывший комиссар 39-го артполка Г.В.Тычкин. он был комиссаром лагеря, а старшим лагеря был полковник Анисимов».

Полковника в отставке Гаврила Васильевича Тычкина просили рассказать о пребывании в Швеции, но он не смог это сделать, шестого октября 1986 года после болезни он умер на 80-м году жизни от инфаркта.

И.А. Усатов

В фашистском плену (из тетради воспоминаний)

После того, как два катера КМ отошли второго октября на остров Даго, Иван Усатов привёз вторую партию на погрузку, но катеров уже не было. На пирсе сказали, что катеров больше не будет. Ничего не оставалось, как вернуться обратно на аэродром. Приехали ночью, зашли на командный пункт 12-й КОИАЭ, от которой осталось три самолёта, не улетевших на Ханко по разным причинам. Иван обратился к командиру отряда старшему лейтенанту Петру Петровичу Смирнову. Тот оторвался от разговора с отлетающими лётчиками, выслушал внимательно и сказал:

– Какой же ты, Иван, невезучий!

– Да не только я, нас много.

– Ну подождите, что-нибудь придумаем.

В это время прозвучал телефонный звонок. Смирнов взял трубку, выслушав внимательно, повеселел и сказал Усатову:

– На пирсе в Кехельконе стоят девять самолётов МБР-2, присланных для отправки авиатехников. Берите машину, забирайте всех и летите.

– Есть, спасибо, – заторопился Иван.

Заместитель инженера 12-й КОИАЭ воентехник 1-го ранга Иван Андреевич Усатое

Обрадованные техники быстро сели в автомашину. Приехали на пирс. Действительно, стоят девять МБР-2. Обратились к командиру этой группы.

– Самолёты неисправны, – ответил командир, – их разбило штормом.

Техники вышли из машины, осмотрели самолёты.

– Мы их отремонтируем, – сказал Усатов.

– Я буду только рад, – ответил командир.

Неисправности были в основном из-за разрушения поплавков. Техники достали фанеру, клей, перкаль, гвозди. Часть инструмента дал эстонец, живший недалеко от гидростоянки. К вечеру все самолёты были готовы к вылету и заправлены горючим. Группа авиатехников стояла около самолётов, ожидая посадку. Командир авиагруппы дал команду:

– Произвести посадку!

В это время приехал командир 12-й КОИАЭ подполковник Е.А.Кудрявцев. Его самолёт УТИ-2 был готов в любое время улететь. С ним вместе запланирован лететь инженер 12-й КОИАЭ М.Н.Мишук. Кудрявцев приказал:

– Всем авиаспециалистам покинуть самолёты, освободить места.

Все специалисты забеспокоились, но команду выполнили. Когда весь технический состав покинул самолёты, Кудрявцев посадил других людей, неизвестных техникам. Самолёты улетели. Техники опять поехали на КП к Смирнову. Он выслушал Усатова, поморщился и сказал:

– Ты, Иван и Парамонов садитесь вместо бронеспинок на «чайки».

Сам же взял своего техника С.И.Филимонова. Остальной технический состав смотрел на Смирнова, как на спасителя, но он был бессилен помочь, самолётов больше не было. Техники стояли в углу землянки и слушали последние указания, которые давал Смирнов отлетающим лётчикам.

– По команде вылетать немедленно, над аэродромом круг не делать, это нас демаскирует, фашисты заметят и расстреляют. Сбор будем производить в этом квадрате, – он показал на карте условный квадрат, – строго идите по компасу, ориентиры аэродрома Даго я вам рассказал.

Отлетающие покинули землянку. Усатов сел в самолёт с молодым лётчиком Иващенко, техник Парамонов с лётчиком Власовым, Журганов – с Добряком. Первым на старт вырулил П.Смирнов с техником Филимоновым. Минута, другая, самолёты ведомых задерживаются, Смирнов летит в условленный квадрат. Самолёты ведомых не прилетели. Смирнов летит на Даго. Иващенко с Усатовым вылетели с опозданием. Чтобы посадить Усатова, надо было снять бронеспинку, и это отняло время. В условленный квадрат они не прилетели. Их обстреляла вражеская зенитка, Иващенко уклонялся от разрывов и потерял ориентировку. Затем летели по компасу, ориентиров аэродрома Даго не видели, летали до полной выработки горючего и упали на полуостров Нуки, который уже был занят врагом. Добряк с техником Жургановым пропали без вести.

В болоте, в обломках самолёта кайтселиты нашли Иващенко и Усатова, посадили на мотоциклы и увезли в плен. Их поместили в тюрьму города Хапсалу, держали тринадцать дней. Ушибы и раны немного зажили. В тюремном бараке спали на цементном полу, питались водой с небольшим куском хлеба. Из тюрьмы их перевели в концлагерь города Пярну. Однажды Усатов шёл по территории лагеря, еле переставляя ноги от голода. Увидел военнопленных, которые на носилках несли больного. Им оказался техник Парамонов. Он кратко рассказал Усатову:

– Я лежал в гаргроте самолёта. На вынужденной посадке самолёт разрушился, меня в гаргроте переломило, ноги поломаны, позвоночник тоже.

Больше с Парамоновым не встречались. Усатова перевели в лагерь Вилянды. В бывшей конюшне сделали шестиэтажные нары, это была казарма, куда поместили военнопленных. В их числе был Иван Усатов. Обращались с узниками зверски, придирались ко всему, даже к взгляду. Подозрительных травили собаками, били дубинками, а по пяткам – поленом. На нарах заедали блохи. Из Вилянды перевели в Польшу в город Лодзи. Те же шестиэтажные нары, те же блохи. Иван сидел на нарах с болью в голове, зажав виски ладонями. К нему кто-то подошёл, потрогал по плечу. Подняв голову, Иван увидел майора С.А.Гольберга, начальника штаба 12-й КОИАЭ. Иван уступил ему место на краешке нар. Майор торопился сказать Ивану:

– Наш самолёт обстреляли зенитки. Вынужденно сели на воду. Документы утопили. Фашисты узнали, что я еврей. Иду на телесный осмотр. Вот моё место на нарах. Если не приду, знай, что меня прикончили.

Иван ждал с тревогой, но не дождался. Больше они не встретились.

Из