Адские механизмы. Книга 3. Механическая принцесса. - Кассандра Клэр

Его собственное сердце подскочило при виде ее.

- Тэсс, - сказал он и поднял руку, как если бы он мог притянуть ее к себе. Но она была все также на расстоянии, - казалось, что она совсем рядом и внезапно очень далеко в одно и тоже время. Он видел каждую деталь ее хорошенького запрокинутого лица, но не мог прикоснуться к ней, и так он и стоял, ждал и желал, и его сердце билось как крылья в его груди.

Наконец, она была там, так близко, что он мог видеть, где трава и цветы сгибались под ее шагами. Он потянулся к ней и она к нему. Их руки сомкнулись друг с другом, и мгновение они стояли, улыбаясь, ее пальцы были теплыми в его руке.

Я ждал тебя, - сказал Уилл, и она посмотрела на него с улыбкой, которая исчезла с ее лица, когда ее ноги заскользили и она стала наклоняться к краю обрыва. Ее руки оторвались от его рук и вдруг он потянулся за воздух, когда она упала в сторону от него, упала беззвучно, белое пятно на голубом горизонте.

Уилл сидел, выпрямившись, в постели, сердце с силой било его по ребрам. Его номер в Белом Коне был наполовину заполнен лунным светом, в котором четко вырисовывались незнакомые очертания мебели: умывальник, тумбочка с его непрочитанной копией Проповедей для Молодых Женщин, большое мягкое кресло у камина, в котором огонь прогорел до углей. Простыни на кровати были холодными, но он обливался потом, он перекинул ноги в сторону и подошел к окну.

Там был тугой пучок засохших цветов в вазе на подоконнике. Он отодвинул их в сторону и открыл окно ноющими пальцами. Все его тело болело. Он никогда в своей жизни не ездил верхом так далеко и так упорно,он устал и натер ссадины седлом. Ему нужно было иратце, прежде чем он завтра отправится в путь.

Окно открывалось наружу и холодный воздух подул ему на лицо и волосы, охлаждая его кожу. Но была боль у него внутри, под ребрами, не имеющая ничего общего с верховой ездой. То ли от разлуки с Джемом, то ли от беспокойства за Тессу, он не мог сказать. Он продолжал видеть ее падение, видел, как их руки разжались. Он никогда не был тем, кто верит в пророческое значение снов, и все же он не мог избавиться от тугого, холодного комка внутри живота или выровнять его хриплое дыхание.

В темной панели этого окна он мог видеть отражение своего лица. Он прикоснулся к окну, слегка, кончиками пальцев, оставляя следы конденсата на стекле. Интересно, что он скажет Тессе, когда он найдет ее, как он сможет рассказать ей, почему он один пришел за ней, а не Джем. Если есть милосердие в мире, возможно, по крайней мере, они могли бы горевать вместе. Если она действительно никогда не верила, что он любил ее, если она так и не ответила на его ласку, по крайней мере, милосердие может даровать им возможность разделить их печаль. Почти не в силах вынести мысли о том, как сильно он нуждался в ее спокойной силе, он закрыл глаза и прижался лбом к холодному стеклу.

Пока они пробирались через извилистые улочки Ист-энд от станции Лаймхаус к улице Джилл, Габриэль не мог помочь, но знал, что Сесили на его стороне. Они были под гламуром, который оказался полезным, так как их появление в этой бедной части Лондона вероятно вызвало бы возбужденные комментарии и, возможно, привело к тому, что их бы втащили в комиссионный магазин, волей-неволей, чтобы посмотреть на товар.

Поскольку Сесили было очень любопытно, она часто останавливалась, чтобы заглянуть в витрины - не только модисток и изготовителей шляпок, но и магазины, торгующие всем, от крема для обуви и книг до игрушек и оловянных солдатиков. Габриэль вынужден был напомнить себе, что она приехала из пригорода и, вероятно, никогда не видела процветающий торговый город, и тем более ничего, напоминающее Лондон. Он пожалел, что не может взять ее в места, подобающие даме ее положения - магазины Галереи Бурлингтон или Пикадилли,а не эти темные, тесные улицы.

Он не знал, чего он ожидал от сестры Уилла Херондейла. Что она будет такой же отталкивающей как Уилл? Что она будет выглядеть не так беззаботно, как он, и в то же время необыкновенно хорошенькой? Он редко смотрел на лицо Уилла без желания ударить его, но лицо Сесили было бесконечно очаровательным. Он обнаружил, что хочет писать стихи, о том, как ее голубые глаза похожи на свет звезд, и волосы ее как ночь, потому что “ночь” и “звездный свет” рифмовались, но у него было ощущение, что стихотворение не выйдет, Татьяна скорее испугалась бы его стихов. Кроме того, есть вещи, которые вы не можете уместить в поэзии в любом случае, такие вещи как, когда та самая девушка изогнула свои губы определенным образом и вам очень сильно хотелось наклониться вперед и -

- Мистер Лайтвуд, - сказала Сесилия нетерпеливым тоном, который означал, что это был не первый раз, когда она пыталась привлечь внимание Габриэля. – Я думаю, что мы уже прошли магазин.

Габриэль тихонько выругался и повернул обратно. Они и в самом деле прошли номер, который Магнус дал им; они вернулись по свои следам, пока они не оказались перед темным некрасивым магазином с затемненными окнами. Через мутное стекло, он был смог разглядеть полки, на котором стояли разнообразные странные предметы - сосуды, в которых плавали мертвые змеи, их глаза были белые и открытые, куклы, чьи головы были удалены, и заменены на маленькие золотые птичьи клетки, и куча браслетов, сделанных из человеческих зубов.

- О, Боже, - сказала Сесилия. – Определенно неприятно.

- Вы не хотите входить? - Габриэль повернулся к ней. - Я мог бы пойти вместо -

-И оставите меня стоящей на холодном тротуаре?Как это не по джентльменски. Конечно, нет. ” Она потянула за ручку и открыла дверь, задев маленький звонок где-то в магазине. “После меня, пожалуйста, г-н Лайтвуд. ”

Габриэль пошел за ней, моргая в тусклом свете магазина. Внутри было не более приветливо, чем снаружи. Длинные ряды пыльных полок вели обратно к темному прилавку. Окна, казалось, были заляпаны какой-то темной мазью, закрывая большую часть света. Сами полки были большей частью захламлены - медные колокольчики с ручками в виде костей, толстые свечи, воск которых был заполнен насекомыми и цветами, прекрасная золотая корона такой необычной формы и диаметра, что она никогда не могла бы оказаться впору человеческой голове. Там были полки ножей, и медных и каменных чаш, которые были отмечены своеобразными коричневатыми разводами. Там были кипы перчаток всех размеров, некоторые с более чем пятью пальцами на каждой руке. Целый человеческий скелет висел на тонком шнуре в передней части магазина, закручиваясь в воздухе, хотя ветра и не было.

Габриэль быстро взглянул в сторону Сесили, чтобы увидеть, если она струсит, но она не была испуганной.Она выглядела рассерженной, если угодно.

- Кто-то действительно должен убирать здесь пыль, - объявила она, и попятилась к задней части магазина, мелкие цветы на ее шляпке подпрыгивали. Габриэль покачал головой.

Он догнал Сесили тогда, как она поднесла руку в перчатке и опустила ее на медный колокольчик на прилавке, раздался нетерпеливый звонок. - Здравствуйте?, - окликнула она.

- Здесь кто-нибудь есть?

- Прямо перед вами, мисс, - ответил раздраженный голос внизу и слева. Оба Сесили и Габриэль наклонились над прилавком. Чуть ниже края была макушка маленького человека. Нет, не совсем человека, - подумал Габриэль, когда гламур спал - сатир. Одет он был в жилет и брюки, но без рубашки, у него были раздвоенные копыта и аккуратно закрученные рога козла. У него также была подстрижена бородка, заостренные челюсти и прямоугольные зрачки на желтых глазах козла, наполовину скрытые за стеклами очков.