Аромат рябины - Ольга Лазорева

«Бог мой! — подумала Ирина, изучая серые каменные стены невысокой ограды и белое вычурное здание, видевшееся за нею. — Что я здесь делаю? Зачем мне все это? Ведь все это такое чужое!»

Водитель высадил ее у ворот дачи и уехал. Дверь тут же распахнулась, и появилась Марина. Она встревоженно вглядывалась в лицо сестры, потом начала улыбаться.

— И как это называется? — начала возмущаться она. — А ведь ты знаешь, что в моем положении волноваться нельзя! Хорошо Бьяджо позвонил и предупредил, что ты едешь. А то я просыпаюсь и вижу, что твоя комната пуста. И что я должна думать, по-твоему? И как тебе он?

— Симпатичный, — нехотя ответила Ирина. — Мы гуляли по городу, в баре сидели. Ты зря так волнуешься. И я уже взрослая девочка.

— Я так рада! — быстро говорила Марина, заходя в дом. — Что ж ты его с собой не привезла? Я пирог яблочный испекла.

Дом действительно был наполнен восхитительным запахом печеных яблок. Ирина почувствовала, как голодна.

— И где твой пирог? — засмеялась она. — Я просто умираю с голоду!

— Тогда, может, пасту? А к ней креветочный соус?

— Давай! — обрадовалась Ирина и начала подниматься по лестнице. — Я мигом!

Она зашла в свою комнату и быстро привела себя в порядок. На душе становилось все радостнее, все легче. Зазвонил ее сотовый.

«Вот Маринка нетерпеливая!» — подумала она, хватая телефон.

— Иду я, Мариш! Боишься, макароны твои остынут? — весело проговорила она.

Но ей никто не ответил.

— Эй! — позвала Ирина.

— Это я, привет, — раздался голос Андрея, и волнение обожгло ее.

— Привет, Андрюша, — ответила она после паузы, во время которой пыталась успокоиться. — Не ожидала, что это ты.

— Я заходил к твоим вчера, — сказал он. — Мать сообщила, что ты в Италии.

— Сестру навещаю, — ответила Ирина.

— И как там? — непонятным тоном поинтересовался Андрей.

— Замечательно! — засмеялась она. — Сорренто очень красивый город! А Маринка ждет ребенка! — зачем-то добавила она.

— Поздравляю, — тихо ответил Андрей.

— Спасибо.

Они замолчали.

— Ирка! — раздался голос снизу. — Долго тебя ждать-то? Ты ж вроде с голоду умирала!

— Извини, меня зовут, — сказала Ирина.

— Хорошо, пока! — ответил Андрей и положил трубку.

«И чего звонил? — пожала она плечами. — Ничего толком не сказал».

Но в душе разгоралась радость. И слова, в общем-то, были не нужны. Правда, Ирина не вполне понимала природу этой радости. Ей было хорошо просто оттого, что он позвонил. А ведь Ирина считала, что в ее душе все давно умерло к этому человеку, что чувство, если оно и было, угасло само собой.

Кровью веточек огнекистых —

Веселейшей из всех кровей:

Кровью сердца — твоей, моей… —

пробормотала она пришедшие на ум строки из «Бузины» и вновь начала улыбаться.

После завтрака Умберто уехал на работу, а Марина предложила прокатиться на катере по заливу.

— А тебя не укачает? — хитро спросила Ирина.

— Еще чего! Я море обожаю! — расхохоталась Марина. — Знаешь, а тут есть две бухты Марина Гранде и Марина Пиккола, то бишь Марина большая и маленькая. Представляешь, сколько шуточек я выслушала от Берта на эту тему?

— Он прикольный, — ответила Ирина. — И мне очень понравился.

— А итальянцы все прикольные, — засмеялась Марина. — Это их, можно сказать, национальная черта.

— И что в этих бухтах? — перевела разговор Ирина.

— Там размещается соррентийский порт, и оттуда отходят суда в Неаполь, на Капри.

— Ты собираешься поехать в такую даль?! — притворно испугалась Ирина.

Но Марина только улыбнулась и провела рукой по ее пышным кудрям.

— Мы не можем уехать в такую даль, девочка моя, — ласково проговорила она. — Сегодня вечером явится Бьяджо. И я неустанно продумываю меню ужина.

После прогулки на катере Марина потащила Ирину в город. На одной из улочек они зашли в мастерскую, где изготовляли красивые деревянные поделки прямо на глазах у посетителей. Ирина приобрела небольшую статуэтку девы Марии, резную шкатулку, подсвечник и несколько брелков. Один из них, самый простой, был выточен в виде длинной капли, и Ирина, когда выбрала его, почему-то думала об Андрее.

Вечером она помогла сестре с ужином. Умберто и Бьяджо явились вместе. Они были оживлены, без конца шутили, много ели и пили, не уставая восхвалять красоту русских девушек. Бьяджо смотрел на Ирину весьма недвусмысленно, и она с испугом ждала, что он вот-вот перейдет к решительным действиям. Умберто на пару с Мариной активно подталкивали его к этому. Но Бьяджо медлил с объяснением. Поздно вечером он решил уехать домой, хотя его уговаривали остаться ночевать.

Следующие три дня до отъезда были насыщены прогулками по городу и окрестностям, посещением музеев, катанием по заливу. Марина несколько раз пыталась серьезно поговорить с сестрой по поводу явного увлечения Бьяджо, но та только отшучивалась и говорила, что сам Бьяджо пока ничего конкретного ей не предложил. Утром в день отъезда, когда Ирина укладывала вещи в сумку, Марина сидела на кровати и внимательно наблюдала за ней. В ее глазах стояли слезы.

— Не нужно огорчаться, — мягко говорила Ирина. — Приедешь домой, хотя бы на Новый год. Да и мама к тебе собиралась.

— Она уже два года собирается, — хмуро ответила Марина. — Вас не дозовешься! Ты-то куда так торопишься? Можно ведь на месяц остаться. Все равно пока не работаешь!

— Поэтому и тороплюсь, — сказала Ирина и села рядом, обняв ее за плечи. — Отдохнула я замечательно, с тобой повидалась, чего ж еще? Пора и о работе подумать! А то год учебный уже начался.

— А Бьяджо? — тихо спросила Марина. — Он ведь славный парень! И как было бы хорошо!

Но Ирина не ответила. Она посмотрела в окно, на открывающуюся морскую даль, и вдруг остро захотела быстрее оказаться дома.

Бьяджо примчался на вокзал с букетом красных роз. Заплаканная Марина поцеловала сестру, взяла Умберто под руку и медленно пошла по перрону, не оглядываясь. Бьяджо мельком глянул им вслед, потом повернулся к Ирине и глубоко заглянул в глаза.

— Не прощаюсь, дорогая, — сказал он, явно волнуясь. — Не забуду. Можно звонить?

Ирина смотрела в его черные блестящие глаза, потом перевела взгляд на яркие полные губы, на вьющиеся пряди густых волос, падающие ему на лоб, зачем-то задержалась на подбородке, вернее, на свежей тонкой царапине сбоку. Видимо, Бьяджо брился торопливо и порезался. Ей было приятно, что этот милый итальянец так увлечен ей, но вдруг показался ей настолько чужим, словно был с другой планеты. Неожиданно Ирина представила его в деревенском палисаднике возле куста бузины и невольно улыбнулась нелепости этой картины. Бьяджо, глядя на ее улыбку, глотнул как-то нервно, пробормотал: «Arrivederci!» — повернулся и бросился вслед за Мариной и Умберто.