Невеста чудовища - Екатерина Кариди

Гелсарт посмеиваясь вернулся к себе и лег спать со сладким послевкусием во рту и предвкушением в мыслях.

А главный повар, после того, как ушел властитель, еще секунду стоял в прострации. Потом враз очнулся, вытирая холодный пот со лба, пробормотал:

— Благодарю тебя, Господи…

Схватил корзину и понес к шкафу, по дороге незаметно сунув туда футляр. Положил все это в перемещательный шкаф, закрыл дверцу и в изнеможении закатил глаза. Все, его миссия выполнена, магия довершит остальное.

Сделал. Смог.

Правда, после этого рисовый отвар и настойка валерианы уже срочно потребовались самому главному повару.

Утро у царевича Солгара было мрачное. Сначала его чуть свет разбудил добросердечный наставник Лесарт, настаивая, чтобы он чуть ли не с головой влез в холодную ванну.

Потом по-отечески утешал его, дробно стучавшего зубами от озноба. Растирал шершавым полотенцем, попутно вливая в него все три лечебных компонента. В результате через час всех этих садистских процедур хмурый и обиженно смотревший на мир царевич был практически трезв и свеж настолько, насколько в той ситуации вообще возможно.

Убедившись, что Солгар окончательно пришел в себя и обрел ясность мышления, Лесарт приступил к расспросам. Но прежде он обвел взглядом комнату и как-то по-особенному щелкнул пальцами. У царевича возникло ощущение, как будто он в пузыре. Лесарт пояснил:

— Так нас не услышат лишние уши. Итак, царевич, что вам вчера удалось выяснить. И простите за нескромный вопрос, но что такого вы вчера на ужине выболтали Гелсарту? Потому что он ночью носился по дворцу как наскипидаренный.

Царевич ссутулился, заложив ладони между коленей.

— С чего начать?

— Начинайте с того, что вы ему выболтали.

— Ну, я в основном рассказывал, — насупился царевич, — О своих успехах в области изучения философии и расшифровки загадок древности. И ничего смешного, это именно то…

— Ладно, — усмехнувшись проговорил Лесарт, останавливая его справедливое возмущение. — Что вам показалось важным?

— Важным? Скорее странным. У меня создалось впечатление, что ваш брат испытывает к интересующей нас девушке отнюдь не отеческие чувства. И еще мне показалось странным другое. Ну, вы понимаете, цари не просят о таком, они приказывают. Он пожелал сопровождать меня и был слишком заинтересован. Этот жадный блеск глаз…

Лесарт опустил руки, лицо как будто заострилось, а взгляд стал стальным. И вдруг вскинул ладонь. Снова странный пасс, а потом он произнес:

— Царевич, за вами пришли. — и уже тише добавил: — Ради Бога, будьте осторожны.

Зэйн работал весь остаток ночи, и к утру подробная карта Лабиринта, нарисованная им по памяти была готова. Закончив, решил ненадолго прилечь рядом с Гестой, просто прикрыть глаза, и сам не заметил, как провалился в сон.

А она, проснувшись, увидела его, крепко спящего рядом, сначала долго любовалась, а потом тихонечко выскользнула в ванную. Вернувшись, заметила карту на столе, и застряла, с изумлением разглядывая чертеж похожий на какое-то странное переплетение нитей — ходов и крупных бусин — залов.

Особо были помечены шахты, выходящие на поверхность, и технологические ворота, которых оказалось четыре. Это помимо больших основных, через которые она в свое время входила в Лабиринт. Четыре технологических выхода, по одному на страны света. С одной стороны, она заметила, было указано стрелкой в сторону поселения людей. Остальные числились замаскированными.

Но больше всего Гесту поразило то, что за западными технологическими воротами Зэйн условно показал извивающуюся ленту и подписал:

«Есть ход к реке».

Геста застыла, нахмурившись. Получалось, из Лабиринта все-таки был выход?

Решив расспросить Зэйна, когда он проснется, взяла книгу легенд и залезла в постель. Хотелось быть к нему ближе. И только углубилась в чтение, как буквально кожей почувствовала — потянуло магией, словно где-то открылась неведомая дверь.

Ей стало жутко, волосы зашевелились на голове, сразу всплыли в голове собственные слова:

— Что-то давно твой отец не появлялся у нас в гостях…

О Боже… Зачем она только о нем вспоминала!

Мгновенно проснулся Зэйн, Геста даже среагировать не успела, как его сдуло с постели. Хотела крикнуть:

— Ты куда? — а язык не поворачивается.

Но меньше, чем через минуту Зэйн вернулся. Вид недоуменный, странное выражение на лице, будто прислушивался и не мог понять, что происходит. Она и сама не могла понять. Откуда-то тонко тянуло магией, как сквозняком. Наконец, сделав над собой усилие, Геста осторожно спросила:

— Там кто-то пришел?

— Нет, — резко мотнул головой он. — Никого. Но это странно… Я же чувствую…

Потом уставился на нее дышащими вертикальными зрачками. Видно, что дико взволнован. Геста бросилась ему на шею. Целовать, гладить по щеке, успокоить.

— Зэйн, все хорошо. Все хорошо. Никого нет, и это главное.

А его тело как каменное, никак не расслабится. Заглянула в глаза.

— Я есть хочу. Там так вкусно пахнет, но я не хотела без тебя.

Понемногу он успокоился, взял ее ладони, приложил к губам, улыбнулся:

— Сейчас, обжорка ты моя.

— Это я-то обжорка?!

Но он на возмущенный вопль не ответил, только прижал ее к себе теснее, чмокнул в макушку и пошел к оконцу с решетчатой дверцей. Видя, что он оттаял, Геста и сама успокоилась, ну тянет магией и тянет, главное, что Гелсарт по их душу не появлялся. И выдала, устраиваясь на постели:

— Ты такую карту сделал, четкую, подробную. Знаешь, я не думала, что Лабиринт настолько велик. И так все запомнить! — она восхищенно закатила глаза и развела руками. — Не представляю, как тебе это удалось.

Зэйн принес корзину и уселся рядом с ней на кровать.

— Я вошел в Лабиринт, когда мне было четырнадцать лет, и был достаточно взрослым, чтобы соображать. — он усмехнулся, снимая с корзины скатерку. — Чтобы не морочить тебе мозги, признаюсь, я просто видел чертежи. Кое-что запомнил. Ну и вот… О!!! Пирожные!

На некоторое время воцарилось молчание, потому что Гесту уже ничто не могло отвлечь от поедания невиданно вкусного и нежного лакомства, а Зэйна не отрываясь смотрел на нее. Крем на губах, пальцы и кончик носа, перепачканные в сладкой пудре, как тут отвлечься на что-то еще? Никак.

В конце концов, когда весь крем с губ и пальцев Гесты был весь съеден, Зэйн засмеялся и не глядя запустил руку в корзину:

— Ну, что тут у нас еще? — и вздрогнул от неожиданности.

Пальцы наткнулись на гладкую металлическую поверхность. То, чего тут никак не должно было быть. Зэйн напрягся, все неожиданное могло таить в себе опасность, и медленно вытащил это нечто.