Имаго - Юрий Никитин

Лютовой согласился:

– Да, приходится прощать, когда нет силы, чтобы впятак… Нетрудно быть целомудренным тому, у кого кривая рожа… Можно мне чашечкупополнее? Благодарю! Это варенье даже лучше, чем прошлое, хотя и то было простобожественное… Как вы его делаете?

Анна Павловна грустно улыбнулась, на бледных щеках на мигпроступили девичьи ямочки и тут же исчезли.

– Я по старым книгам, – ответила она тихимголосом. – Да по рецептам моей бабушки…

Она попятилась к выходу с балкона, явно страшась, чтоспросим что-то про Марьянку или про негра, отшатнулась, ибо навстречу вышлидвое весьма респектабельных мужчин. Осмотрелись, приятно улыбаясь по книгеДейла Карнеги «Как заводить друзей и влиять на общество», глава седьмая,параграф двенадцатый, один чем-то неуловимо похож на Майданова, хотя выше наполголовы, тяжелее вдвое, похож на канцлера Коля, прозванного Медведем, второйтоже похож на Майданова, хотя намного мельче, суше, без живота, с длиннымястребиным носом.

Они быстро, но без назойливости, оглядели нас, и тот, чтопохож на дрессированного медведя, вежливо поклонился и сказал густым медвежьимголосом:

– Вы уж простите, что мы так… без звонков, без долгихсогласований. Но дело нам показалось неотложным. Позвольте представиться, я –Ильясов, а это мистер Джеггерсон. Мы из научно-исследовательского Центраприкладной генетики…

Мы не нашлись, что сказать, только Бабурин сказал бодро:

– Да-да, парни, вы мне звонили, помню!.. Ни хрена непонял, но это фигня – садитесь, щас вам чайку!

Двое помялись нерешительно, наконец Ильясов сказалконфузливо:

– Ну, если мы вас не обременим-с…

И я понял, чем они с Майдановым похожи.

– Так в чем дело, пиплы? – спросил Бабуринжизнерадостно. Оглянулся на нас, сказал весело: – Да плюйте щас, тут вседруги!.. Мы – одна команда, друг друга не закладываем.

Ильясов всматривался в него со странным выражением. Я быназвал это смесью брезгливости и восторга.

– У нас в институте проходят сложные тесты, –сказал он конфузливо. – Все анализы крови…

Бабурин насторожился, даже с лица чуть опал.

– Вы что, с дуба рухнули? Еще скажите, что у меня СПИДотыскали!

Ильясов вскричал протестующе:

– Нет-нет, что вы! Совсем наоборот! Даже совсемнаоборот. Мы потому и пришли к вам…

– Ну?

– Вашу ДНК проверили трижды, а потом прогнали по всемтестам, проверили и перепроверили на всем ЭВМ. Даже советовались с коллегами изШтатов. Те тоже проверили на своих компьютерах и подтвердили полностью. Словом,мистер Бабурин, чтобы не утомлять вас…

– Ну-ну, телись дальше! Я ни фига не понял во всехтвоих ДНК. Это что – двинутый нападающий крайний?

– Мистер Бабурин, это значит, что у вас – гениальнаягенетическая карта! Точнее, генетическая карта гения.

Он откинулся на спинку кресла, наслаждаясь эффектом. Аэффект был. Мы таращились на Бабурина, друг на друга, на профессора генетики,снова на Бабурина. Лютовой хмыкнул, сказал, ни к кому не обращаясь:

– Вот теперь и говори, что генетика – не лженаука!

Бабурин сказал бодро:

– А чё, в каждом из нас спит гений. С каждым днем – всекрепче!

Ильясов сказал, приятно улыбаясь:

– Уже нет, уже нет. Но вы меня не так поняли… Я не сказал,что мистер Бабурин – гений. Я сказал, что у него генетическая карта – картагения. Что значит, у него уникальный набор генов, создающий предпосылки… да-да,очень ясные и легко прогнозируемые предпосылки!..

– На что? – уточнил Лютовой.

– Даже если мистер Бабурин и его дети не будутстараться подбирать себе в жены умных женщин, все равно их набор генов, чтопередается из поколения в поколение, уже запущен, таймер отстукивает поколения,и в шестом поколении… да-да, это просчитано и подтверждено независимымиисследователями! – в шестом поколении эта генетическая мина сработает. Насвет появится Бабурин-младший, которому под силу будут любые науки, открытия,изобретения, создание новых философских систем и религий… Это будет гений,которого еще не рождала эта планета! Потому мы и пришли к вам, мистер Бабурин,чтобы поздравить вас…

Он запнулся, а второй, перехватив взгляд профессора, сказалзначительно с сильным акцентом:

– …И просить вас быть крайне осторожным.

Бабурин спросил обалдело:

– Э-э… в чем?

Ильясов сказал строго:

– Во всем. Вы должны не рисковать, когда переходитеулицу, не вступать в драки и стычки, не участвовать в митингах… По крайнеймере, пока не обзаведетесь детьми. Желательно двумя-тремя. Можно и больше,тогда эффект генетической мины может проявиться уже в пятом, а то и в четвертомпоколении. Вы должны беречь себя!.. Будь я на месте правительства, я бы посадилвас в охраняемый дворец и не выпускал оттуда, чтобы вы даже занозу под пальчикне того…

Бабурин беззвучно открывал и закрывал рот. Анна Павловнасуетилась, подливала именитым гостям чайку. Это ж какое счастье: предокбудущего гения, этого ни на одном этаже нет, можно хвастать на своей бабьейтусовке.

– Это ж чего, – спросил Бабурин неуверенно, –во мне такие великие гены?..

– Да, – ответил Ильясов, сияя, как начищенныйчайник. – Именно в вас!

– Мда… – сказал Бабурин, – а во мне они…чего, спят?.. За койку с них брать, что ли?

– Не спят, а находятся в некоем латентномсостоянии, – объяснил Ильясов. – Они развиваются, развиваются, ноэтот процесс абсолютно незаметен! Вы можете быть абсолютным ничтожеством, кем,по сути, и являетесь, но гены у вас самые что ни есть элитнейшие!.. Ваш отецжил абсолютным пустоцветом, только и того, что породил вас, точно так и выпередадите этот ценнейший набор генов дальше, в будущее!.. Вы, если можно таквыразиться, – переносчик генов!

Бабурин переспросил обалдело:

– Как шофер, да?

– Вот-вот, – обрадовался Ильясов. – Какшофер, который везет ценный груз до определенного места, там передает другомушоферу, тот везет дальше, передает третьему… и так несколько раз, покапоследний не…

Бабурин прервал:

– Я сам шоферил, знаю, что всегда пробуешь товар надальнобойной трассе!

– Этот, – сказал Ильясов, – попробовать неудастся! Вы – всего лишь переносчик генов. Но тот, кто получит…

Он зажмурился, покачал головой. Джеггерсон взглянул на часы,охнул, сказал с акцентом, что проступил еще мощнее:

– Мы же уговаривались быть к началу конференции!..Простите, нам надо спешить. Мы и так едва выкроили время.