📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая прозаСуворов и Кутузов - Леонтий Раковский

Суворов и Кутузов - Леонтий Раковский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 55 56 57 58 59 60 61 62 63 ... 341
Перейти на страницу:

– Чего стали? Эка невидаль! Фанагорийцы, вперед! Сбить батарею! Вперед, богатыри! Ведь вы – русские! – крикнул Суворов.

Гренадеры кинулись в овраг – только из-под ног посыпался песок. Вот они уже внизу, вне турецкого огня. Вот подымаются, бегут вверх с ружьями наперевес.

– Ура! – крикнул первым чей-то голос.

– Ура! – подхватили оба батальона фанагорийцев.

Гренадеры ударили в штыки.

Тотчас же за фанагорийцами, так же быстро, но уже в полной безопасности, пересекли овраг шедшие сзади за ними апшеронцы.

В турецком лагере стоял переполох. Видно было, как по дороге из деревни уносятся верховые, мчатся каруцы, кибитки, арбы, убегают пешие. Этот неожиданный удар ошеломил турок.

Батарея замолчала, – она была уже взята русскими.

Апшеронцы только взобрались на верх обрыва, когда к их строю подскакал верховой турок. Он держал в руке белый платок.

– Неужели сдаются? Ага, пощады запросили! – обрадовались апшеронцы.

Турок, к удивлению всех, заговорил на русском языке.

– Вы разве русские! Вы переодетые австрийцы. Русские тут не могут быть – они еще в Бырладе! – кричал издалека турок, разглядывая апшеронцев.

– А ты подъезжай поближе, мы те покажем, кто такие! – крикнул из середины каре полковник Апраксин. – Бей его, сучьего сына! – прибавил он, сообразив, что это разведчик под видом парламентера.

Но хитрый наездник уже повернул коня и стрелой помчался назад, к лесу. Несколько пуль полетело ему вдогонку.

– Вот ворюга!

– Откуда он по-русски знает?

– Эх, далеконько стоял! Если бы хоть на шагов десяток поближе, я бы его окстил! – говорили в переднем фасе.

А между тем из леса Каята, слева от деревни, уже сыпались тысячи турецких всадников. Они намеревались ударить во фланг русским, переходившим овраг. Сегодня спаги были не одни, – каждый всадник вез с собою янычара. Причем янычары были какие-то черные. Они стояли на стременах, ухватившись одной рукой за седло, а в другой держали ятаган. У многих из них в зубах блестели кинжалы.

– Глядите, ваше благородие, сегодня не только белые арапы против нас, а и черные, – сказал Воронов молодому подпоручику. – Я этаких за пятнадцать годов и то первый раз вижу!

Но первый яростный удар турецких спагов и янычар обрушился не на апшеронцев. Левее их из оврага только что поднялись шесть эскадронов бригадира Бурнашева. Синие мундиры карабинеров потонули в разноцветных кафтанах и чалмах налетевших турок.

Карабинеры не выдержали ужасного натиска и сломя голову помчались назад, к оврагу. Турки, ободренные успехом, кинулись с диким воем на пехоту.

Апшеронцы встретили их дружным залпом пушек и ружей. Но турок было слишком много. Еще миг – и огромная волна их все-таки проскочила эту огненную преграду и обрушилась на каре.

Черные африканские янычары уже спрыгнули на землю. Не боясь быть раздавленными лошадьми спагов, они лезли между всадниками, с остервенелым криком бросаясь вместе со спагами на русскую пехоту.

Зыбину, как и всем апшеронцам, было очень неудобно отбиваться одновременно от кавалерии и пехоты. Нужно было смотреть, как бы сверху не ударила острая шашка, а в то же время приходилось беречься и пеших янычар.

Около получаса турки ожесточенно лезли на каре.

В это время Бурнашев успел перестроить свои эскадроны и смело кинулся во фланг турок. Кроме того, турки попали под перекрестный огонь смоленцев, перешедших овраг левее.

Турки дрогнули и побежали. Теперь спаги удирали одни, бросив африканцев-янычар на произвол судьбы.

Янычары кидались к ним, стараясь вскочить на стремя, но спаги, чтобы облегчить себе отступление, безжалостно рубили своих же товарищей. Да и тех, которым удалось вскочить на стремя, ждала печальная участь: русские карабинеры и венгерские гусары рубили и спагов и янычар.

Смешавшаяся турецкая конница понеслась было к своему лагерю, но оттуда на них лавой вылетели казаки, которые уже хозяйничали в турецком лагере и в деревне. Турки повернули назад, к лесу Каята. Распаленные схваткой, карабинеры и гусары хотели было преследовать врага, но в пороховом дыму показался Суворов.

– Степан Данилович, – крикнул он бригадиру Бурнашеву, – дайте басурманам золотой мост! Пуста бегут, помилуй Бог! У нас и без них еще дела много!

Действительно, хотя здесь, в лагере, турок стояло вдвое больше, чем всего насчитывалось русских, но это была только незначительная, может быть десятая, часть того, что ждало впереди.

Горнист заиграл аппель.[58]

Карабинеры и гусары возвращались назад.

VI

Прошка не считал себя трусом: пусть еще какой-либо генеральский денщик побудет в стольких сражениях, как он! Небось другие (к примеру, денщик генерала Познякова или бригадира Вестфалена) все остались за рекой, в вагенбурге.

А Прошка с первой минуты боя – здесь, в огне.

Хотя Прошка был верхом, но он не дружил с конницей. Как при ней можно находиться денщику? Трубач протрубит – и конница марш-марш, уже понеслась на врага. Еще минуту назад на лугу стояли сотни всадников, а тут глядь – остался один Прошка.

У Прошки, как и у его барина, при себе не было никакого оружия – одна солдатская никудышная короткая полусабля. Ею разве отобьешься от чертова турка? Прошка возит с собою эту полусаблю только потому, что она хорошо годится в денщичьем деле: дров наколоть, мясо, если случится, разрубить, а на худой конец и кол для палатки отесать.

Полусабля вся в зазубринах. Александр Васильевич, как увидит ее, всякий раз ругается:

– Это пила, а не сабля. Эх ты, лентяй, пресная шлея! Наточить не можешь!

– Чего ж ее точить, Ляксандра Васильич, – скажет Прошка, – коли она через день снова такая же будет? А лучину колоть – она и так горазд хорошо колет!

Александр Васильевич знает Прошку – махнет рукой: мол, тебя не переделаешь!

Нет, генеральскому денщику место в бою одно – с пехотой, в середине каре, с музыкантами да с лекарем.

Прошка и одет по-пехотному, хотя ни строя, ни ружейной экзерциции не знает.

И сегодня Прошка пристроился к пехоте второй линии. Сначала он шел с ростовцами, а потом Александр Васильевич услал их куда-то влево, где пуще всего наседали басурманы, и Прошка с несколькими ранеными солдатами оставил каре. Раненые поплелись назад, к реке, к Фокшанам, а Прошка втиснулся в другое каре, к старым знакомым – апшеронцам. И стоял в середине его.

Когда на каре налетали с всегдашними неистовыми криками турецкие всадники, Прошка невольно хватался за свою тупую саблю – так страшен был этот ураган.

1 ... 55 56 57 58 59 60 61 62 63 ... 341
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?