Право сильнейшего - Александра Лисина

Правда, Учение утверждало, что в создании мира участвовал не только Аллар, но и Айд, и даже Лойн, однако этот вопрос художники деликатно обошли стороной. Хотя, возможно, убегающая куда-то прочь Тьма вполне могла символизировать владыку мертвых, а идущая по верху фрески еще одна светлая полоса, как пологом осеняющая миг Сотворения, могла быть расценена как незримое присутствие старшего бога.

Не увидев на картине ничего нового, я отошла и двинулась дальше, мягко ступая по каменному полу и настороженно всматриваясь в царящий вокруг полумрак, словно ища в нем какой-то подвох.

Дальше фрески пошли чаще. А вместе с ними появились и параллельные колонны с каждой стороны от широкого, почти теряющегося на фоне громадного пространства, но еще угадываемого прохода. Чтобы люди не ошибались, неведомые строители подчеркнули его более светлыми плитами на полу – так, что даже если кто-то и способен был заблудиться в пустой зале или заплутал бы в толпе многочисленных прихожан, то искусно обработанный пол вполне мог заменить таким недотепам указатель. И безошибочно привел к самому главному месту, куда во время мессы все так активно стремились – к алтарю.

Картины на стенах я больше не рассматривала – если увлечься, можно до утра тут проторчать, так и не увидев всех. К тому же большая часть была мне знакома, а какие-то чуть ли не с фотографической точностью повторяли сцены из нашей родной Библии. О значении остальных было очень легко догадаться, так что тратить на них время не стоило. Я только отметила про себя, что исполнены они хорошо, и тут же отвернулась, ускорив шаг.

Когда глаза привыкли к царящему вокруг полумраку, я начала различать очертания алтаря и виднеющейся за ним массивной скульптуры, которая, надо полагать, изображала хозяина этой тихой обители. На Во-Алларе почему-то принято изображать божество в том виде, в каком его понимали люди, тогда как у нас Бога никто и никогда не рисует – только его последователей, пророков и ангелов. Не положено просто. Не по канонам. Наверное, потому, что человек не способен правильно отразить истинную картину, а искажать божественный лик казалось кощунственным.

Однако тут на этом не заморачивались, и постепенно вырисовывающаяся из темноты массивная фигура, занимающая почти всю дальнюю стену зала, выглядела поистине монументальной, величественной и почти что живой, как и положено изваянному в камне Творцу. Рядом с ним даже высокий алтарь, укрытый белоснежной, безупречно чистой скатертью без признаков чаш для жертвоприношений и церемониальных ножей, как-то незаметно терялся. А отсутствие фигур крылатых посланников, как в храме Нерала, лишь подчеркивало, что в этом месте властвует только одна сила. И одна воля, могучее ощущение которой было буквально разлито в воздухе. Причем чем ближе я подходила, тем сильнее становилось это ощущение. И тем тревожнее колотилось мое сердце, то и дело замирающее в предчувствии чего-то необычного.

Фигура бога вырастала надо мной медленно и торжественно. Она плавно проявлялась из темноты, проступая сквозь игру теней с той скоростью, с которой у меня хватило решимости к ней приблизиться.

Я не знаю, почему надумала прийти сюда именно сейчас и именно так. Почему тайком, среди ночи, пока никто не видит. Наверное, я все-таки подспудно боюсь разочарований? Наверное, привитое с детства чувство недоверия подтачивало мои намерения, мерзким шепотком подсказывая, что все это может быть просто бредом, а все мои догадки – лишь игрой богатого воображения?

Однако в существовании Тени я уже успела убедиться. О существовании демонов знала давно и лучше, чем кто бы то ни было. С айри, правда, сталкиваться пока не доводилось, но если принять за неоспоримый факт существование порождений Айда (а не признать этого после всех моих мытарств, особенно двух последних дней, было довольно трудно), то получалось, что и Аллар… ну тоже… короче, что-то в этом все-таки есть. И что люди верят в него не на пустом месте, как бы ни было тяжко себя в этом разубеждать. А значит, боги этого мира действительно существуют. Значит, не лгала молва, утверждая, что Айд живет в какой-то опасной близи от обычных смертных. И значит, не зря я удостоилась внимания его верного посланника – ворона. Не зря сюда попала. И не просто так все это со мной произошло.

В обычную магию, способную сотворить со мной такое, перенеся из привычной реальности на Во-Аллар, я не верю. Не верю, что это была ТОЛЬКО магия. В богов я до определенного момента не верила тоже. Как исключала возможность существования магии и иже с ней. Однако магия – вот она, давно уже рядом со мной. Идет рука об руку и знать не знает, что я ее игнорировала. Со мной рядом живет самый настоящий демон. Я видела Ведьм. Видела жрецов. Некромантов. Я умирала, в конце концов. Я выживала каким-то невероятным образом. И надо быть совсем дурой, чтобы после этого продолжать тупо упираться и, мотая головой, истошно вопить: «Нет! Нет! Не может быть!..»

Кто-то явно вмешался в мою судьбу, проведя сквозь невероятные дали и именно в этот мир. Кто-то явно приложил к моему приходу свою волосатую руку. И если это был не Айд и не его загадочный ворон, в чем мне бы очень не хотелось убеждаться, то тогда остается лишь один кандидат на роль моего крестного отца.

И именно его я сейчас видела перед собой.

Как ни странно, неизвестный скульптор в силу своего восприятия или же самой настоящей насмешки сделал его поразительно похожим на владыку ночи. Такой же огромный трон с высокой резной спинкой (только не выточенный из черного камня, а скромно поблескивающий золотом и белым мрамором); та же величественная, могучая фигура атланта (только не полуобнаженная, а целомудренно прикрытая легкой белоснежной туникой), те же широкие ладони, спокойно лежащие на подлокотниках; те же необычные сандалии, словно с ними поработал отменный плагиатор; те же три высокие ступени, ведущие наверх; и даже огромные, поразительно точно исполненные крылья, раскинутые от стены до стены и даже в полусложенном состоянии занимающие пространство вдвое больше, чем трон. Одно только отличие – они были не кожистыми, как у летучей мыши, а покрытыми ровными аккуратными перьями, выточенными искуснейшими резчиками с невероятной тщательностью. Пожалуй, даже лучше, чем все остальное тело, принадлежащее определенно мужчине и, определенно, ОЧЕНЬ сильному физически мужчине. Достаточно только глянуть на размах плеч, на могучую грудную клетку, на проступающие из-под туники пластины мышц, исключающие всякие намеки на превосходство духа над плотью… Аллар действительно производил сильное впечатление. Настолько сильное, что даже не видя лица я могла с уверенностью сказать, что боги этого мира не чураются земного воплощения. А воплощение это таково, что поневоле хочется склонить голову перед их нечеловеческой мощью и, как непременно сделали бы скароны, смиренно преклонить колено, гордясь возможностью служить действительно сильнейшему.

С некоторым трудом прогнав некстати появившийся трепет, я нахмурилась, поджала губы и, отбросив последние колебания, подошла почти вплотную. Меня, как существо практичное и весьма недоверчивое, все-таки интересовало несколько другое. А именно – его лицо. Глаза. Потому что именно глаза способны рассказать о собеседнике больше, чем что бы то ни было.