Маска Зеркал - M. A. Каррик

Костерс Уолк, Нижний берег: Апилун 9

Послать Леато поговорить со знакомыми Варго о перевозках было для Ренаты Виродакс хорошим деловым подспорьем, но и для Рен тоже: в известное время и в известном месте он оказывался на Нижнем берегу.

Ей надоело лезть в дела этого человека косвенно. Когда Леато вышел из офиса на оживленную улицу Костера, на его пути встала Аренза Ленская.

Риск был велик — но ее маскировка заключалась не только в одежде и гриме. Это и тон, и акцент ее голоса, и осанка, и язык тела, и почтение к красавцу-алтану. И в том, что ни один мужчина в здравом уме, глядя на врасценскую шорсу, не подумает: "Это Рената Виродакс?

"Ваше состояние, алтан?" Аренза развернула веером колоду с образцами. "Пусть нити направят тебя, укажут путь к тому, что ты ищешь!"

Леато замедлил шаг, но его взгляд переместился в сторону — так ведет себя человек, готовящийся не замечать приближающегося к нему человека на улице. Аренза вернулся в поле его зрения и перетасовала карты, затем вытянула одну, почти сунув ее ему в лицо. "В этих картах есть много помощи, Алтан".

Это заставило его замереть. Кажущаяся случайной тасовка была не чем иным; она подбрасывала карту внутрь, следя за тем, чтобы лицевая сторона стекла была сверху, когда она тянула. Карта истины и откровения… а также карта из гадания в "Талоне и фокусе" в Суйлуне, та часть его будущего, которая не была ни хорошей, ни плохой. Судя по выражению его лица, он не забыл.

"Хорошо", — пробормотал Леато, наполовину про себя. "Почему бы и нет".

Она вывела его из основного потока транспорта, затем стряхнула с плеч шаль и положила ее на пол, поставив сверху разделенную миску. Когда Леато опустил несколько сантиров в среднее отделение, он бросил на нее пугливый взгляд, и она поняла, что на этот раз никаких ястребов не было — и уж точно не было Серого Серрадо.

Леато переминался с ноги на ногу, тасуя и раскладывая карты. Большинство уличных узорщиков носили с собой табуретку, на которой сидели их клиенты. Так они сидели на одном месте, а их лица находились на уровне глаз, что облегчало чтение. Но Леато сделал свое предложение; он не собирался убегать из-за небольшого неудобства.

На этот раз Аренза честно перетасовала карты. Она подумала о том, чтобы сложить их в стопку, как это было с Никори, но она недостаточно хорошо понимала, что делает Леато, чтобы знать, какие карты будут лучше. Лучше сыграть честно и посмотреть, будет ли от этого толк.

Однако она не пыталась сделать для него полный расклад. Обычно это делалось в магазинах карт и выкроек, где легче потратить необходимое время на толкование — меньше риска, что ветер что-то унесет. Вместо этого она выложила линию из трех карт и задумалась. Все сразу или по одной? В первом случае врать было легче, а во втором — клиент был на крючке.

По одной. Она перевернула первую карту и слегка наклонилась вперед, заставив Леато напрячь шею, чтобы разглядеть картинку на ней. Ее дешевая уличная колода была напечатана только в черно-белом варианте, поэтому колышущиеся линии на безглазом лице представляли собой искажающий эффект зеркальной маски.

"Ложь", — размышляла Аренза, ее голос был почти слишком низким, чтобы его можно было расслышать в потоке движения. Карта, которую я построила для тебя, была "Лик стекла". Хлай Ослит Рварин, божество правды и лжи. Это ее маска. Ты ищешь первое, но запутался во втором".

Он остановился. "Это странный способ начать чтение, Шорса. Ты называешь меня лжецом?"

Скрещенные руки, прямой зрительный контакт, ноги под углом, чтобы уйти — все признаки лжеца. Джуна была права. "Мы лжем по разным причинам, алтан, — мягко сказал Аренза. "Иногда по веским причинам. Часто для того, чтобы защитить тех, кто нам дорог, потому что мы знаем, что правда может их расстроить".

Он опустил взгляд, и она продолжила. "Но другие люди тоже лгут. И не по таким уж веским причинам".

Наклон и мягкий голос сделали свое дело. Леато сдался и присел перед ней, балансируя так, чтобы не касаться коленом булыжников. "Мне не нужен толкователь, чтобы сказать мне это. Ты только что описала большую часть Надежры".

Он поклевал на крючок, но не клюнул. К счастью, у нее была готова наживка. "Вы уже приложили немало усилий и потратили много денег — возможно, больше, чем можете себе позволить, — чтобы получить информацию", — сказала она. "Но это не принесло вам того, что вы ищете. И тогда вы задаетесь вопросом: могу ли я доверять кому-либо в этом городе? Сказали ли мне те, с кем я разговаривала, что-нибудь полезное? Или я зря опустошил свой кошелек?"

Он опустил взгляд на чашу и положенные в нее сантиры, его рот искривился в сардонической улыбке. Его утомленный вздох был совсем не похож на смеющегося, беззаботного человека, которым он притворялся, когда за ним наблюдали другие. " Ты хорошо понимаешь жителей этого города. Мне это только на руку. Если только…"

Она встретила его ищущий взгляд, словно не знала ни тайн, ни лжи. "Если только?"

Его взгляд упал на карты. Палец лениво проследил за завитком вышивки на ее шали. "Не то чтобы вы все друг друга знали, но, полагаю, вы не знаете, где я могу найти врасценскую прачку по имени Идуша".

Он пошел на все эти хлопоты ради врасценской прачки? Она изучала его сквозь ресницы. Леато не проявлял никаких признаков человека, охотящегося за бывшей или будущей возлюбленной. Это означало, что Идуша имеет какое-то отношение к его настоящей цели: Руку, если Джуна права, или чему-то еще.

"Для врасценской женщины Идуша — обычное имя", — сказала она, что было правдой. "Но вторая карта — это путь, по которому ты должен идти, чтобы найти то, что ищешь. Посмотрим, что она нам скажет".

Перевернув карту, она почти засмеялась. Маска пустоты: обычно это была не очень забавная карта, поскольку голодная форма символизировала бедность и потери. Но после того, что она сказала о том, что Леато тратит деньги, она была слишком уместна.

И это давало ей прекрасную возможность. Аренза подняла руку, прежде чем Леато успел сделать комментарий; он явно достаточно хорошо знал расклад, чтобы понять общее значение карты. "В поисках своей врасценской жены, алтан, не бросайте хорошие деньги на ветер. Когда выпадают три карты, нет ни хорошего, ни плохого, ни того, что не является