Юность - Александр Сергеевич Омельянюк

А когда Платон понял, что они с Володей здесь уже лишние, то предложил тихо, не прощаясь свернуть в сторону к своим домам.

И хотя его разговор с другом всю дорогу домой продолжался, но Кочет уже осознавал, что теперь их пути разойдутся в разные стороны и возможно навсегда. И он больше никогда не будет «дружить» со Сталевым, хотя может быть ещё будет поддерживать дружеские отношения с интересным ему Лазаренко, болевшим, как и Сталев, за «Спартак» и любящим обсудить с эрудированным в спорте Кочетом хоккейные и футбольные новости.

На следующий день в воскресенье 26 июня он с утра рванул на участок.

— Ур-ра! Я свободен! Окончил школу! Теперь я могу делать всё, что захочу! Поступать в институт, идти работать, играть в футбол, играть с сыном, любить Варю, заниматься своими делами! — радовался выпускник.

На участке его уже ждали мать с сестрой, приехавшие накануне вечером, впервые переночевавшие там и варившие клубничное варенье.

Платон сообщил им, что хочет остаться и пожить несколько дней на участке один, чтобы совсем отойти от школьных забот, полностью забыть их перед новым этапом в своей жизни.

И Алевтина Сергеевна согласилась, наготовив ему еды на несколько дней вперёд и оставив денег на покупку продуктов. Ведь сын заслужил это.

— «Ладно! Оставайся! Всё равно рано или поздно тебе пришлось бы здесь жить одному и самому себе готовить!? Приучайся к самостоятельности! В крайнем случае, приезжай домой!».

Вечером, проводив их до калитки, Платон пошёл к Андрею Юдушкину, пригласив его к себе без помех наиграться в настольный футбол. И два выпускника средней школы до полночи резались в ими очень любимую игру.

Из всех соперников Платон больше всего любил играть именно с Андреем. Он подходил по уровню мастерства и темпу игры, знал фамилии многих игроков, иногда, что обычно всегда делал лишь Платон, называя фамилию ударившего игрока. Кроме того он был весельчак и балагур, любил шутить сам и понимал шутки Платона. В общем, им вдвоём было весело и комфортно. Единственное, что иногда напрягало Платона, так это пристрастие Андрея к обманам и жульничеству в игре. Но это было не часто и не принципиально. В общем, наигрались они вволю до забрезжившего рассвета.

А утром по предложению Андрея Платон поехал с ним устраиваться на консультации для поступающих в Московский автодорожный институт (МАДИ).

Они вышли из метро «Аэропорт» и вблизи него вошли в красивое старое здание с колоннами. Но пока Андрей оформлялся, Платон понял, что ему такой профиль высшего образования не подходит.

А, вернувшись в садоводство, они устроили очередной чемпионат по настольному футболу и в «войну странами», подключив всех приехавших в садоводство мальчишек. Игры в настольный футбол и в войну они чередовали и с играми в мини-футбол на небольших площадках садоводств.

Остальное же время ушло у Платона на самообслуживание, в том числе на ходьбу в палатку и магазины. А поздними вечерами он недолго слушал радиостанцию «Маяк» с музыкой и последними новостями. И он был счастлив от свободы, удовольствий и своего теперешнего положения.

А вот положение футбольных команд в турнирной таблице после тринадцатого тура к 28 июня особо не изменилось. Ещё 1 июня победив дома 1:0 «Спартак» киевляне оторвались от него на три очка, сохранив это преимущество и в дальнейшем. Поменялись местами ташкентский «Пахтакор» с бакинским «Нефтяником» и «Динамо» Тбилиси с ереванским «Араратом». Тот с двенадцатью очками соседствовал с динамовцами Минска и Москвы, пропустивших вперёд себя «Торпедо» Кутаиси, «Кайрат» Алма-Ата и ленинградский «Зенит». Московские «Торпедо», ЦСКА и «Локомотив» остались на прежних местах, но отставание аутсайдера уменьшилось до одного очка.

Но не забывал Платон и хоть немного поиграть в футбол, хотя бы для поддержания формы.

Теперь его партнёрами на маленьких площадках бывали младшие по возрасту мальчишки, для которых он всё чаще представал не только старшим товарищем по играм, но и играющим футбольным тренером, передающим младшим свои знания и умения. Но одновременно он уже немного учил их жизни и защищал от неприятностей.

И однажды он чуть было не избил пьяного сторожа Кедю, за озорство заносчиво разносившего его младших подопечных. Но в последний момент Кочет сдержался, вспомнив, что перед ним стоит хоть и пьяный, но всё же фронтовик и к тому же недавний вдовец.

После неожиданной смерти жены Константин Трофимович съездил на её родину, на Украину, и привёз в жёны её двоюродную сестру тоже по имени Василису, но Васильевну.

Платон один пробыл на участке до вечера субботы 2 июля. Поэтому в четверг ему пришлось самому варить себе борщ.

Он собрал на участке все овощи, которые уже можно было употреблять в еду, тщательно промыл и аккуратно порезал, высыпав все сразу в кипяток.

В кастрюле в одной компании и одновременно оказались, купленные ещё мамой, свёкла, листья от капусты, морковь, картофель и разнообразная зелень — молодые зелёный лук, петрушка и укроп, а также репчатый лук и порезанная головка чеснока. Не забыл он и посолить своё варево. Доведя содержимое кастрюли до кипения, Платон убавил газ, и стал периодически помешивать в ней большой ложкой, как бывало, делала мама.

Но от него, конечно, были скрыты многие тонкости приготовления первого блюда.

И он провозился с ним почти полдня, напробовавшись и нажевавшись его компонентов. Так что к окончанию варения им подобия борща аппетит у него уже пропал. И только за ужином Платон попробовал своего варева, в общем, посчитав его съедобным.

А вечером в субботу к нему приехали мама с сестрой, попробовавшие густые остатки его борща.

— «Ну, что? Для первого раза очень даже не плохо! Только очень он у тебя густой получился!?» — объективно и доброжелательно оценила опытная в приготовлении супов мама.

— «Просто он уже всю жижу выпил! А теперь этим можно кормить только … курей!» — субъективно критично оценила сестра.

Однако Платон и такими оценками был очень доволен, ибо никогда и ничто не готовил и не варил.

Но самым неожиданным для всех, и даже приятным сюрпризом, стал приезд туда отца.

Оказалось, что Пётр Петрович односторонне расторг временный трудовой договор, в связи с опасностью быть вовлечённым, как бухгалтер, в финансовые махинации директора пионерлагеря.

— «Так ты, что? Поругался с ними, что ли?!» — встревожилась Алевтина Сергеевна.

— «Да нет! Я им хоть и сказал правду, но другую! Я объявил директору, что мой сын будет готовиться к экзаменам для поступления в ВУЗ, и мне надо быть с ним на участке, обеспечивая его питание, пока мать не в отпуске! Он, конечно, удивился,