Богини славянского мира - Михаил Серяков

О том, какое исключительное значение индоевропейцы предавали символу нити, говорит не только широко известный миф о Тесее, спасшемуся из лабиринта лишь благодаря нити Ариадны, но и гораздо более поздний эпизод греческой истории. Речь идет о мятеже Килона в Афинах, когда заговорщики захватили Акрополь, но потом были вынуждены сдаться властям. «Участников заговора Килона, искавших с мольбой защиты у богини, архонт Мегакл уговорил сойти с Акрополя и предоставить дело решению суда. Они привязали к статуе богини нитку и держались за нее. Но, когда они, сходя с акрополя, поравнялись с храмом Почтенных Богинь, нитка сама собой оборвалась. Мегакл и другие архонты бросились хватать заговорщиков под тем предлогом, что богиня отвергает их мольбу»648. В этом реальном историческом событии проявилась вера обеих сторон конфликта в сверхъестественную мощь нити. Привязав ее к статуе богини и деражсь за эту нить, мятежники находились под покровительством богини и власти, несмотря на сильнейшее желание расправиться с ними, не дерзали это сделать. Но стоило нити оборваться, как это было немедленно истолковано в том смысле, что богиня отвернулась от прибегших к ее защите.

Следует отметить, что как образ нити судьбы, так и орудия прядения имели у славян космический характер. В этом нас убеждают не только приводившиеся выше сербские данные, где нить судьбы тянется из неба или из той роши, где родился Христос. Приводимое А.Н. Афанасьевым поверье люнебургских славян о пряхе на месяце показывает, что в славянской мифологии пряха могла иметь космический характер, что находит свою параллель в мифах других индоевропейских народов. «Народная загадка прямо уподобляет солнечный луч веретену: «из окна в окно готово веретено». (…) В славянских сказках сохранилось воспоминание о чудесной самопрялке, прядущей чистое золото, о золотых и серебряных нитях, спускающихся с неба»649. В сербской песне в частности говорится: «Когда счастие отделяется от несчастия, темная ночь от белого дня», т. е. на рассвете650. Хоть песня больше не сообщает никаких подробностей о границе счастья и несчастья, стоит вспомнить, что в одном из своих двух аспектов планета Венера у многих народов была известна как «утренняя звезда», в силу чего нельзя исключать связь этого небесного светила с понятием судьбы. Если у южных славян отделение ночи от дня ассоциировалось с отделением счастья от несчастья, то у восточных славян существовал ритуальный запрет на прядение в противостоящий ему момент вечера, т. е. отделения дня от ночи: «В Новосибирской области среди потомков переселенцев с Украины и южных областей России был зафиксирован запрет на прядение или вязанье на закате солнца. Видимо, в момент захода (временного умирания) светила нельзя было что-либо создавать, чтобы не нарушить мировой гармонии…»651 Весьма показательно, что в то время как у сербов один поворотный момент суток связывался с понятием доли, у восточных славян существовало представление о недопустимости прядения в другой поворотный момент. Данное обстоятельство вновь указывает на внутреннюю связь прядения и определения доли.

Общеславянское слово веретено родственно др. – инд. vártanam ср. «вращение, катание, хождение взад и вперед», также «прялка», vartulas «круглый», vartanī «пряслице», ср.-в.-н. wirtel «пряслице» и кимр. gwerthyd «пряслице». На древность этого орудия труда у наших предков указывает и то, что его название было заимствовано финнами värttänä, värtänä, värttinä652. Само слово веретено было образовано от глагола вертеть, однако от него же было образовано и слово время, др. – русск. веремя653. С этим же ремеслом связано в русском языке и такое временное понятие, как сутки, которое, как отмечал М. Фасмер, было образовано из су- и тъка, связанного с понятием тыкать, т. е. фактически сутки означали «стык дня и ночи»654. Однако глагол тыкать связан с такими словами, как ткать, тку, др. – русск. тъкати, тъку655. Исходя из этого, Л.В. Савельева понимала значение слова сутки как «то, что соткано», а время – как «то, что вертится», «вечная вертушка». Связь процесса прядения с понятием времени нашла свое отражение и в других примерах. Так, в Псковском регионе был известен термин пряжей, обозначавший «бабий счет времени» по изготовленной пряже656. В некоторых местах Польши период от Крещения до Пасхи называли «ткацким годом»657. Более чем показательна в этом свете и русская загадка о годе:

Об этом же свидетельствует и многоообразная символика основного орудия для прядения. Как показывают исследования, прялка была у славян не только орудием труда, но и весьма важным символом, вписанным в восходящую к эпохе индоевропейской общности мифо-магической картине мира. Проанализировавшая под этим углом комплекс представлений, соотносящихся с этим одним из основных орудий женского труда, С.В. Жарникова пришла к следующим выводам: «Наличествующие на северорусских прялках фаллические изображения или вырезанные или процарапанные надписи, представляющие собой только одно слово, обозначающее в русской профанной лексике мужское производящее начало, свидетельствуют о том, что прялка, вероятно, являлась своеобразным символом мужского начала, участвовала в процессе прядения, аналогичному акту творения жизни.

Во-вторых, прялка в северорусской традиции, судя по строго фиксированным числовым отношениям геометрических элементов (часто кратным семи) была, вероятно, своеобразным календарем, символом упорядоченного, цикличного времени.

В-третьих, прялка, тесно связанная с символикой воспроизводства, плодородия, должна была играть значительную роль в отправлении культа предков – подателей плодородия. В этом своем качестве она, вероятно, в течение долгого времени выполняла роль надмогильного памятника. В этом убеждает тот факт, что в Сербии еще в ХVIII в. архиепископ Павел Ненадович требовал от своей паствы ставить на могилах кресты, вместо «воздружаемых» по обычаю прялок. Кроме того, думается, что не случайно нуристанские надмогильные резные доски совершенно идентичны по форме и декору северорусским прялкам и швейкам. И, наконец, очень показательно то, что резной трехгранно-выемчатый декор, покрывающий всю поверхность каменных надмогильных плит Московского Кремля ХIV – ХV вв., абсолютно аналогичен резному декору северорусских прялок конца ХIХ – начала ХХ в.

В-четвертых, судя по структуре орнаментальных комплексов северорусских прялок, они являлись своеобразным зримым образом Вселенной, «древа жизни» и воплощали в себе идею первотворения, или первой божественной пары создателей мира. Это находит ясную параллель в гимнах «Ригведы», утверждающих, что первотворцы мира – Адити, двуполы Пуруша и Рудра, состоящие из двух половин – мужской и женской, непременно связаны с деревом, лесом, а материалом Вселенной были дерево и пряжа»659. Другие исследователи также отмечают наличие мотива мирового дерева на русских прялках. Стоит отметить, что орнаментация прялок носит ярко выраженный индоевропейский характер: так, например, ближайшую аналогию трехгранно-выемчатой резьбе северорусских прялок мы находим в Осетии, Армении, Иране, горной части Таджикистана, Гиндукуше, Северо-Западной Индии, но она абсолютно не свойственна нашим ближайших соседям финно-уграм. В более поздней своей работе С.В. Жарникова определила прялку как воплощение Верховного Изначального Божества и символ плодородия, способствовавший увеличению плодородия всего живого на Земле. Когда пряха, совершая священный в своей основе, соотнесенный с творением жизни, акт прядения нити, то она, по мысли исследовательницы, выступала в роли безличного вечного женского Вселенского начала, единение которого с мужским первоначалом порождало весь вычлененный из Хаоса Космос660. Как отмечала Н.А. Криничная, в архаическом обществе искусству прядения, плетения обучали чаще всего в период временной изоляции девушки перед достижением половой зрелости, когда она готовилась в тайном обществе женщин к обряду инициации661. Как видим, прядение в древних обществах было не просто ремеслом, но и важным символическим актом, несущим многообразную религиозную и магическую смысловую нагрузку. Отголоски космогонического значения данного ремесла сохранились и в славянской традиции: «Символика космического творения присутствует в легендах о происхождении ткачества как ремесла, а также в поверьях, например, о том, что паук «свет сновал» (основал), или что Бог создал ветер для того, чтобы порвать паутину, из которой паук плел второе небо и которая мешала людям видеть истину и вводила в грех»662. Очевидно, что последнее поверье возникло уже в эпоху патриархата и несет на себе отголосок борьбы с прежними верованиями, связанными с этим ремеслом, которое, в данном случае, определяется как вредящее людям.