Староград - Артем Рудик

так дышит на ладан. Вы, конечно, вряд ли знаете, ибо мы в Карниме стараемся замалчивать его текущее состояние, но Опий уже совсем не тот человек, что в самом начале этой войны, лично выезжал на линию фронта, подбадривать своих солдат. Он сгорбился и подхватил старческий маразм. Салем, чистки первых дней оккупации, разрешение на вторжение Босгора — всё это, так или иначе, плоды его немощи и странных прихотей. Никто не расстроится, если он внезапно, ну скажем, не переживёт покушения в протекторате.

— Я так понимаю, что ты собираешься предложить нам сделку, всё же к этому ведёт? — спросил я, подозревая, что речь о покушении явно не обойдётся без нашей помощи.

— Нет, от вас, господа, ничего не требуется. Я сделаю всё самостоятельно, и у меня уже есть свой план. Просто смерть его будет на руку вообще всем.

— И Салему?

— И ему тоже, ибо Эрвин останется наедине со своей страной. И повстанцам, ибо они больше не будут чувствовать на себе сапог интервентов. И особенно вам, ибо у вас больше не будет столь могущественных врагов. Всё, что осталось сделать, — подождать и правильно разыграть карты, которые, вместе с моей скромной персоной, вам подарила судьба, вот и всё.

— Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой! — вновь подал голос Отектей.

— И слишком странно, чтобы быть каким-то хитрым планом, — добавил Ска.

— Хорошо, пожалуй, я выражу общее мнение, что просто так этот вопрос не решить, и нам нужен будет ещё далеко не один Созыв, чтобы понять, стоит ли принимать тебя в общину или нет. Также, в столь необычном случае, стоит обратиться к духам предков, чтобы понять их отношение к кандидату. А потому предлагаю отложить голосование старейшин как минимум до следующего собрания. Все голоса, принятые сегодня, отзываются, и все вы сможете их пересмотреть, — заключил я.

Действительно, за один день принимать столь важные не столько для племени, сколько для всего индейского народа, решения — это глупо и опрометчиво. Все это понимали, даже воинственные нордтеки.

Хотя предложение о фактически безоговорочной капитуляции со стороны злейшего врага звучит очень заманчиво, столько лет распрей и войн не могут пропасть бесследно. Да и можем ли мы сами так легко довериться такому человеку, как Шейм? Да, он явно чтит обещания превыше всего и невероятно дорожит своей рыцарской честью. Однако за светлыми идеями всегда следуют излишняя самонадеянность, что уже далеко не так прекрасно, и может сделать всю ситуацию только хуже.

Салему нужна личная Рония. Меласки нужна свободная родина. Нам нужна своя земля. А что движет Шеймом? Внезапно проснувшееся чувство долга перед корнями? Горечь за всю причинённую боль? Ежели он был бы не искренен в своих странных порывах, мы были бы уже мертвы. Ежели мы сами были не готовы преодолеть барьер вековой вражды, колпак сам бы отправился к своим предкам.

Следовательно, мы готовы идти навстречу друг к другу, но это долгий и мучительный процесс, на который нужно значительно больше времени. Мы ничего не теряем, разрешая ему исполнить свой безумный план, но мы пока не готовы принять помощь от человека, имя которого является ругательством на устах некоторых моих соплеменников...

— Что же, я объявляю этот Созыв законченным, ритуал пока отложим на неопределённый срок. До того же, как он наконец свершится, у нас остаётся ещё одно очень важное дело, а именно разговор с повстанцами. Господин Меласки изъявил желание встретиться с тобой, а я, как амбасадор индейцев в его окружении, за тебя поручился. Готов ли ты отправиться на разговор? — спросил я у рыцаря.

— Что... сейчас?

«Ротхауты и прочая подобная зараза слишком сильно въелась в сам фундамент нашей страны. И я лично готов убить каждого индейца, которого только найду!»

(с) Герман Шейм

Подземный мир

01.03.85

Как только мои ноги коснулись липкой холодной жижи, щедро разлитой по полу, по всему телу пробежали мурашки. Я невольно поморщился и украдкой, про себя, поблагодарил бога, что ротхаут дал мне противогаз, прежде чем мы спустились под землю. Ибо, учитывая состояние этого места и тошнотворный вид месива, в которое я ступил в своих новых лакированных берцах, запах здесь стоял такой, что не будь я защищён фильтром, он просто разъел бы все рецепторы в моём носу.

К слову о той локации, в которой мне не посчастливилось очутиться. Это городские канализационные тоннели. Скажу честно, странное место для того, чтобы устроить переговоры, но самое подходящее, чтобы здесь могли скрываться крысы, подобные Меласки, во всех смыслах.

Эти бесконечные коллекторы, водосборники и трубы сейчас заброшены и вряд ли в ближайшее время снова заработают, ибо их просто некому чинить. Как в Ронии найти людей, которые разбирались бы в проектировании столь сложных систем? Где найти старые схемы и карты всех коллекторов и труб этой сети? Даже то, сколько всё это будет стоить, некому рассчитать, ибо в правительстве военных сложно найти хоть одного хорошего архитектора, который разбирался бы именно в подобных титанических сооружениях.

Вот тоннели городской канализационной сети и стали слепой зоной, распластавшейся прямо у нас под ногами. Неудивительно, что повстанцы ведут свои дела именно здесь, и странно, почему никто в администрации так и не додумался поискать их в этих зловонных лабиринтах. С другой стороны, я и сам предпочитал откладывать все вопросы о городских коммуникациях и вряд ли бы пришёл сюда по какому-либо иному поводу, ибо зловоние, разруха и спутанность подземного мира (в разы более нелицеприятные, нежели на поверхности), никак не могли быть спутниками хоть малость приятных размышлений.

— Ты чего завис? — удивлённо спросил меня ротхаут, протягивая мне увесистый электрический фонарь.

— Да так, размышляю над тем, почему вы выбрали именно это место для того, чтобы прятаться от нашего взора, — ответил я, взяв в руки фонарик и направившись вслед за своим проводником, который постепенно удалялся в липкую темноту.

Мы шли, пригнувшись, по стальной утробе. Жижа, вполне понятного и крайне отвратительного содержания, была здесь практически по колено, и у меня создавалось ощущение того, что я постепенно увязаю в болоте или зыбучих песках. Каждый шаг давался с трудом, а мерзкое месиво так и норовило стащить с меня ботинки, только