История злодейки - Марина Орлова

— Итак, — тихо начал Костас, поднимая мои руки и самостоятельно направляя ружье в нужном направлении, как только с линии огня скрылся прислужник. — Приложите приклад к плечу, — зашептал он голосом, который годился для искусного соблазнения, нежели наставлений. Я сглотнула и выполнила требование, напрягаясь от тихого смеха, который отдался в груди мужчины вибрацией, что передалась и мне. — Умница, — похвалил он, и я отчетливо почувствовала, как он, пользуясь близостью, прихватил губами мочку моего уха, а после скользнул языком в чувствительном месте на шее, давая понять, что гости на мой утомленный вид сегодня усмехались не просто так. Теперь же более понятно, чего Ванесса так за него держится, после таких однозначных проявлений его интереса ко мне. Не удивлюсь, что она найдет оправдание всему, что угодно, лишь бы не упустить подобного любовника. И не только из-за его влиятельного статуса. Вот сейчас я четко понимаю, что совсем не из-за него. — Теперь найдите глазами место, в которое хотите попасть и сосредоточьтесь на нем, — продолжил он, крепче обхватывая мою ладонь на стволе, чтобы ружье не дрожало в моих руках. Сосредоточишься тут, как же! — Теперь постарайтесь посмотреть на это место, нацеливая на него ружье, — уже откровенно потерся он об меня щекой и вздохнул. — Теперь спусти курок и нажми на спусковой крючок для выстрела.

— Костас, — хотела я произнести предупреждающе, но вышло скорее жалобно. Чтобы отвлечься взвела курок, а после положила палец на спусковой крючок, но для выстрела не могла выровнять дыхания. Вероятно, если бы ружье не помогал держать король, ствол сейчас ходил бы ходуном от того, как меня трясло.

— Ты бесподобно пахнешь, — произнес он, уже даже не прикрываясь тем, что пытается помочь, и втянул воздух у моего уха. — Я брежу тобой, Виктория. С каким бы удовольствием я увел тебя сейчас в свою спальню, плюнув на всех, разложил на своей постели, а после сделал своей. Только моей… — порывисто обнял он меня. Палец на спусковом крючке дернулся и прозвучал выстрел, приводя в чувства, но заставив дернуться, как от неожиданности, так и от отдачи, что смягчил Костас своей хваткой.

Я не стала ждать, когда развеется пороховая дымка, и рассматривать результаты своего выстрела, и так поняла, что пальнула в «молоко». Вместо этого сделала шаг вперед, отстраняясь, а после развернулась с предусмотрительной улыбкой на лице, помня о том, что зрителей никто не отменял.

— Вы можете тешить свои фантазии, сударь, — не прекращая улыбаться, тихо произнесла я. — Но этому не бывать. Мои условия вы прекрасно помните. И я не вижу ни одного повода, чтобы думать, что они будут выполнены. Трахайте хоть весь дворец, если одной вашей рыжей нежности вам недостаточно, но я отказываюсь быть временной утехой. Я не позволю вам ни единого поцелуя, по доброй воле и желанию, без должного уважения к себе. Того самого, что вы не можете проявить к той, кому клялись в любви. Так почему я должна верить, что со мной будет иначе? Меня вы не любите, меня вы просто желаете. И это желание пройдет сразу, после утоления голода. В то время, как я потеряю последние крохи уважения к себе. Для меня — это слишком высокая цена, в отличие от вас, — смотрела я ему прямо в глаза.

— В свою очередь, я должен предупредить, что принимаю ваш вызов, Виктория, — слегка кивнул он с серьезностью во взгляде. Но там, еще было место предвкушению. Как опытный хищник, он предчувствовал игру, где главным призом была моя капитуляция. — Вы окажетесь в моей постели. Более того, вы полюбите меня, Виктория.

— Не слишком ли голословно, ваше величество? — процедила я сквозь улыбку, которую с большом трудом удавалось удерживать, чтобы она не превратилась в оскал.

— Вы ошиблись, Виктория, когда решили, что этот голод утихнет так скоро. Я не могу отказаться от слов, данных графине. Я по-прежнему питаю к ней нежные чувства… но вы, Виктория… Вы стали наваждением. Мне нужно немного времени, чтобы решить этот вопрос и разобраться. Я понимаю и принимаю ваше желание не сдаваться мне так просто и отстоять свои принципы. Более того — я нахожу это желание достойным и заслуживающим уважения. Но вот вам мое слово: вскоре я добьюсь вас, Виктория. Вы будете принадлежать только мне, потому что на меньшее я буду не согласен, — послав мне самоуверенную и хищную улыбку признался Костас, но не дал мне выдавить и слова против, подавшись вперед и обхватив мое лицо руками, а после впился в мои губы поцелуем.

От изумления я замерла, а после лишь судорожно держалась за его сюртук и плечо, так как он наклонил меня, став единственной опорой, без которой я могла лишь повалиться на землю. Только когда я стала задыхаться от его напора и всхлипнула, он поднял меня, поставил на ноги и отстранился, оставив на моих губах последний короткий поцелуй, словно обещание.

Встретившись с моим злым взглядом, король улыбнулся и с заговорщицким видом прошептал:

— Ведь я уже становлюсь только вашим.

Я замерла, то ли в ужасе, то ли в растерянности, позволяя ему отойти, а после обернуться к слуге, который принес заряженное ружье взамен разряженного мной.

И такая злость обуяла, которая требовала хоть какого-то выхода, что я сделала уверенный шаг к мужчинам, выхватила заряженное ружье из-под носа озадаченного короля, который не успел даже опомниться, а после вернулась на место, прицелилась, взвела курок, протяжно выдохнула, прикрыла один глаз и плавным движением нажала на спусковой крючок. Выстрел, грохот, пороховое облако, за которым без труда различима брешь в мишени почти по центру. Отсутствие практики все же сказывалось…

Довольно усмехнулась, обернулась к ошарашенным мужчинам, и, проходя мимо них, всунула в руку супруга уже неопасное оружие, с ехидной улыбкой отметив:

— Для жертвы я слишком быстро учусь, ваше величество.

После с победной улыбкой отправилась прочь, но не прошла и десятка метров, как была остановлена его вопросом:

— Есть ли хоть что-то, чего вы не умеете, ваше величество?

— Я не умею сдаваться, — снисходительно склонив голову, ответила я, а после засеменила ко дворцу, не обращая внимания ни на гостей, ни на придворных, ни на Ванессу, которая с потерянным видом резко переосмысливала наш недавний диалог.

Сейчас главной целью было спрятаться и, наконец, спокойно подумать.

В своих покоях я наткнулась на новенькую служанку, что в очередной раз напомнило мне о моей глухой тревоге и заставило нахмуриться. При моем появлении она поднялась со стула и присела в реверансе, ожидая моих указаний.

— Оставь меня, — коротко потребовала я.

— Слушаюсь, ваше величество, — отозвалась девчонка, чьего имени я не помнила и быстро проскользнула в коридор, плотно прикрыв за собой дверь.

Я надеялась, что, оказавшись наедине с собой, мне полегчает, но ошиблась, и лавина мыслей, тревог и опасений вновь навалились, грозя поглотить меня с головой. Подошла к новому трюмо в спальне, села на табурет и стала остервенело вытаскивать заколки из прически, с некоторым облегчением вздохнув, когда тяжелая грива упала на спину свободной волной, а я запустила в волосы пальцы и помассировала кожу, в попытке унять мигрень.