Бездна кошмара - SWFan

что ребёнок совсем не кричит. Затем я почувствовал, как его тело нежно содрогается в нежных руках Ямато и понял, что всё было нормально. Он спал.

Спал, да… Мысль о сновидении немедленно развеяла уже было нахлынувшее на меня ощущение завершённости. Не позволяя себе расслабляться, я сосредоточился на младенце. Всё ещё только начиналось. Теперь мне нужно было укрепить его сознание, заделать дыру в психике, через которую просачивались монстры.

Я снова окунулся в туманную гущу, посмотрел на ребёнка... и удивился. Синяя воронка заметно уменьшилась. Но почему? Что изменилось?

Я задумался.

Мне снова вспомнился рассказ доктора Сигеру. Затем — всё остальное, что было известно о природе тумана. Постепенно, в моей голове сложилось примерное представление о том, что именно только что произошло.

Всё это было очень умозрительно с моей стороны, но возможно, когда я ускорил рост ребёнка, я, помимо всего прочего, содействовал развитию его мозга и вместе с тем его психики и сознания. Таким образом я добился искусственной «контролируемой эволюции», о которой рассказывала доктор. Укрепил психику настолько, что она смогла закрыть возникшую внутри младенца трещинку.

Да… Да, всё это звучит вполне логично. Ещё Эльфин мне в своё время рассказывал, что в первую очередь влияние тумана, т.н. чёрной маны, коснулось именно всевозможных зверей. Так появились те же люди-ящеры. Почему? Потому что они были неразумны, потому что их мозг был развит в меньшей степени, отчего они были особенно подвержены разлагающему влиянию.

Я медленно кивнул, вернулся в Ямато и снова посмотрел на ребёнка. Это был мальчик. Маленький, кровавый спящий мальчик. Сам не знаю почему, но моё сердце заныло, когда я увидел младенца. Я покачал головой. Дело сделано. Угроза, по крайней мере отчасти, миновала. Однако теперь появилась новая. Теперь, когда я защитил мир от новорождённого, мне нужного было защитить самого ребёнка от этого мира...

На первый взгляд придумать объяснение всему происходящему было довольно просто. Сирена сработала в тот самый момент, когда у бедной мамы начались схватки. Вот и всё. Люди покачают головой и пойдут заниматься своими делами. У ликвидаторов не было ни единой причины для подозрений. Все разрушения, которые я тут устроил, можно было оправдать буйством НИСа.

Была только одна настоящая проблема.

Я приподнял голову и посмотрел на Киёко. Девушка сидела на туалете, и по её белым ножкам стекали на заледеневший пол алые струйки.

Мой взгляд переместил на сумочку, в которой лежали тампоны. Самым правильным было скормить ей отраву и навсегда избавиться от безумной террористки, которая хотела использовать в качестве бомбы собственного ребёнка. А можно было поступить ещё проще: сделать тонкий надрез на внутренней стенке её влагалища, чтобы все подумали, будто она погибла во время родов. Тогда и вопросов не будет, напротив: ребёнку найдут хорошую семьи, виновные получал по заслугам, все будут жить долго и счастливо…

Икари будет отомщён…

— Ха…

Я вздохнул и посмотрел на красное тельце, которое, сам того не замечая, всё это время раскачивал у себя на руках.

Нет. Так нельзя. Если уж взялся быть героем, геройствуй до конца.

41. бу

Я вышел за дверь и прочитал своё последнее заклятие.

Когда я вернулся в туалетную кабинку, Киёко снова открыла глаза. В них отражался пол, на котором таяла ледяная корочка, её ноги и красный жгутик. Лицо девушки уже собиралось скривиться в гримасе ужаса и боли, когда взгляд её обратился на меня.

И застыл.

Перед ней стоял высокий мужчина в чёрной рубашке и держал на руках блестящего красного младенца. Киёко быстро поморгала, словно пытаясь развеять эту странную иллюзию, когда я посмотрел прямо на неё и сказал:

— С добрым утром.

У Киёко задрожали губы.

— Хорошо подремала? Надеюсь, да. А теперь один вопрос: что это сейчас такое было? — я улыбнулся. — Ты хотела отомстить? Или тебя так сильно утомила твоя офисная работёнка, что ты решила разнообразить ей верой в некое божество?.. Понимаю. Не ты первая, не ты последняя. Ты даже решила выносить ребёнка! Какой молодец. Отважная молодая девушка...

Я вздохнул.

— Только знаешь... Есть тут небольшая проблема. Мы себя использовать не разрешали. И звать себя Мы тоже не разрешали, — на этих словах я перекинул ребёнка в левую руку, а правой резко схватил Киёко за горло и придавил к стене. Её бледное лицо лишилось последней кровинки. Выражение форменного ужаса появилось у неё в глазах и сделалось ещё сильнее, когда моё отражение в них стало стремиться меняться.

Моя кожа и плоть начали стекать на землю, обнажая чёрный скелет. Моё горло растекалось, и голос, прежде нежный я приятный, теперь звучал как из преисподней:

— Ты… Поплатишься… За… свою… ДЕРЗОСТЬ!

Киёко свалилась на пол и схватилась за горло. Когда она пришла в себя, я протянул ребёнка своими костлявыми руками.

Девушка не сразу поняла, что от неё требуется. Но ещё раньше, чем к ней пришло это осознание, ребёнок уже оказался у неё на руках. Она посмотрела на него рассеянным взглядом. Её голова, по всей видимости, была такой мутной, что она не могла ни на чём сосредоточиться. Поэтому она вздрогнула и едва не уронила мальчишку, когда в туалетной кабинке раздался треск.

Я приподнял проигрыватель и раздавил его. Затем достал тампоны и уничтожил и их тоже. Наконец я показал сперва на мальчика и провёл пальцем по своему горлу,