Месть троянского коня - Ирина Измайлова

Это было вытянутое прямоугольное помещение, длиной локтей в сто двадцать, в два раза меньшей ширины и высотою около сорока локтей. Все — стены, пол, свод — было сделано из громадных плит светло–серого камня, очевидно, известняка. Плиты были размером восемь на четыре локтя каждая и, судя по выступающим в углах ризалитам[8], толщиною в два локтя… Свод, а точнее, ровный плоский потолок, пересекали восемь рядов каменных балок, которые опирались на два ряда прямоугольных колонн из того же камня. В каждом ряду их было по двадцать. Окна шли вдоль одной из стен, но их было мало для такого огромного помещения — всего шесть, и в зале царил загадочный полусумрак. Идеально отполированный камень тускло блестел и гулко отражал шаги.

В «зале титанов» не было почти никаких украшений, только высокие бронзовые светильники в виде широких чаш, поставленных на круглые столбики, да две бронзовые статуи в начале зала и в конце. Они изображали Крона — отца Зевса, царя богов, и его жену титаниду Рею.

— Невероятно! — прошептал Ахилл, запрокидывая голову и разглядывая потолок. — Да ведь такую плиту не поднимут и пятьдесят человек! Как их туда взгромоздили? И чем они скреплены?

— Их поднимали и укладывали с помощью особых механизмов, — пояснил Полит. — Секрет этих механизмов сейчас утрачен, хотя подъемники для меньших тяжестей сооружают и наши архитекторы. А вот особо прочный скрепляющий состав делают и теперь — в обычную смесь песка, глины и воды добавляется древесный клей и яичные желтки[9].

— И вся чудовищная масса потолка удерживается на этих сорока колоннах? Вид у них могучий, и все же…

Ахилл стукнул кулаком по одной из прямоугольных колонн и снова глянул вверх.

— Ой, не делай этого! — воскликнул Полит. — У тебя, пожалуй, хватит силы ее свалить, и тогда…

Базилевс расхохотался. Он видел, что Полит искренне верит в его сверхъестественную силу, и ему это польстило.

— Ну что ты, это невозможно! — воскликнул он. — И не на одной же колонне держится весь свод…

— Представь себе, это именно так!

Приамид серьезно посмотрел на базилевса, поймал его изумленно–недоверчивый взгляд и пояснил:

— Свод держится на сорока колоннах. Но главную опорную силу имеют только четыре центральные. Возле одной из них ты стоишь. Если свалить любую из всех прочих тридцати шести колонн, то, в худшем случае, рухнет одна из балок и часть плит. Но конструкция балок так устроена, что если упадет только ОДНА колонна из четырех центральных, причем ЛЮБАЯ из них, тогда разом рухнет весь свод зала. Это предание о «зале титанов» у нас было известно всегда, а уже при царе Приаме один из архитекторов проверил эти расчеты и подтвердил, что так оно и есть. Поэтому не бей, пожалуйста, по этой колонне: известняк довольно мягкий камень, а твой кулак и стену расшибет…

— И тогда мы все погибнем! — невольно нахмурившись, проговорил Ахилл. — А зачем это сделано?

Полит лишь развел руками, и вместо него ответила Гекуба, до сих пор почти все время молчавшая:

— Мы не знаем, что задумывали наши предки, создавая это невероятное сооружение. Быть может, то была грандиозная ловушка для возможных врагов, вздумай они захватить дворец. В любом случае, разрушить зал извне нельзя, и тот, кто разобьет колонну, действительно, погибнет сам…

Ее низкий и глубокий голос здесь, под этими сводами, среди громадного пустого пространства, звучал особенно сильно и красиво. Ахиллу нравилось слушать, как она говорит, так же, как нравилась ее плавная, легкая походка — она будто шла по воздуху, — ее движения, исполненные молодой, уверенной силы и изящества, ее лицо, затененное дымчатым золотистым покрывалом.

Что–то в Гекубе неведомым образом притягивало его, что–то, вовсе не связанное с ее женской красотою — Ахиллу никак не могла понравиться женщина, которая была двадцатью семью годами старше него. То было влечение, похожее на неосознанную тоску — он испытывал грустную нежность, непонятно чем вызванную. Ему было приятно, когда Гекуба с ним заговаривала, когда она шла рядом с ним, когда смотрела снизу вверх большими светло–карими глазами.

Они путешествовали по дворцу вчетвером (считая лекаря Кея, который все время отставал, исчезал, а потом вновь нагонял их). Но по дороге к ним то и дело присоединялся либо кто–нибудь из Приамова семейства, либо любопытные придворные, или рабы, которым тоже страшно хотелось поближе рассмотреть Ахилла. Они находили повод с чем–нибудь обратиться к царице или к Политу, а то предлагали поднос с бокалами подслащенной медом воды, или просто делали вид, что идут по своим делам и пройти часть пути вместе с царицей и ее гостем им пришлось чисто случайно…

Самые юные из Приамидов — Троил и Поликсена, появились будто из–под земли и уже не отставали, будучи уверены, что их не прогонят.

— Поликсена у нас самая маленькая, младшая, — небрежно сообщил Полит. — Ей все прощается, все позволяется. Вот она и вытворяет иногда все, что захочет. Поликсена, тебе не кажется, что это невежливо?

— А при чем тут я? — черные кудряшки Поликсены возмущенно запрыгали по плечам. — Я же с Троилом. Он все и решает.

— Вали на меня, вали! — буркнул мальчик. — Вот так войны и начинаются…

Выйдя из «зала титанов», они спустились на первый этаж.

Дворец Приама, единственный во всем городе, был трехэтажным, тогда как прочие дворцы и дома знати состояли из двух этажей, а вся остальная Троя была одноэтажной. Он представлял собою в плане пять прямоугольных зданий, среднее из которых выступало вперед. Это была центральная часть дворца, украшенная двумя портиками — один над другим, и ведущей к ним лестницей, отделанной дорогим желтым мрамором. Сам дворец был снаружи почти весь белый, только фриз и некоторые простенки украшали орнаменты и фрески. Прямоугольные крылья здания имели внутренние дворы и пристройки, их соединяли крытые галереи, а внутрь каждого двора выходили террасы. Внутренние дворы представляли собою прекрасно ухоженные садики, где росли, кроме всего прочего, и фруктовые деревья — их плоды постоянно пополняли запасы дворцовой кухни.

Правое внешнее крыло отличалось тем, что, единственное из всех зданий, было двухэтажным. «Зал титанов» располагался на втором этаже, первый занимали оружейные склады, кладовые и два больших винных погреба. Низкая галерея вела оттуда в первый этаж соседнего крыла, и тут Ахилла ожидало новое потрясение — за солидной, орехового дерева дверью располагалась знаменитая Троянская библиотека. Громадное помещение, в котором рядами выстроились массивные многоярусные полки, само по себе уже вызывало трепет. Полки были заставлены и заложены снизу доверху свитками и дощечками, таившими в себе бесценные сокровища человеческой памяти…

— Здесь письменные свидетельства, собранные за тысячу с лишним лет, — говорил Полит, ласково прикасаясь к деревянным опорам, трогая края полок. — Тут и пергаменты, и восковые таблички, которые нужно беречь от пыли, от излишнего тепла, чтобы воск не стал оплывать, от неосторожных рук… Тут и папирусы — хрупкие листы, которые без должного хранения не будут жить долго. История этой земли и других земель, подвиги героев, открытия мудрецов и путешественников, исследования лекарей, свидетельства о самых невероятных событиях — все написанное, что попадало на нашу землю за тысячу лет существования Трои, за время путешествий троянцев во все концы Ойкумены, за время торговых и военных сношений ее с другими странами и землями, — все собиралось и хранилось здесь. Никто уже не сможет теперь сесть и прочитать это за одну жизнь, даже владея всеми семью–восемью языками, на которых все написано. Но тем, кто будет жить потом, это хранилище может оказать великую помощь в постижении тайн, быть может, забытых, как забыт секрет создания «зала титанов». А ведь как знать? Чертежи неведомых нам механизмов тоже могут храниться где–то здесь, и кто–нибудь найдет их, и они станут великим открытием нового времени… Или над ними посмеются, если к тому времени люди научатся создавать приспособления куда более могучие и совершенные. Правда, интересно?