Криминальная мистика - Алексей Макеев

— То есть Перлинов — родом из деревни? — несколько удивился тот.

— Ну да, из деревни… — утвердительно кивнул Благоверов.

Как рассказал он далее, Евгений родился и вырос в одном из отдаленных сел, отслужил в армии, в девяносто втором окончил Московский строительный университет. В те же годы женился на Марианне. Ее отец в ту пору был директором крупного строительного треста. Она училась в МГИМО, но не закончила из-за рождения ребенка. Кто отец ее дочери, никому так и не сказала. Их знакомство с Евгением состоялось чисто случайно. Марианна ехала на своей «девятке» из Москвы в поселок Анисимовку, где у ее родителей был загородный дом, и в какой-то момент машина вдруг встала посреди дороги. Желающие помочь вроде бы и находились, но что за поломка — понять никто не смог.

Подъехал и Евгений на своем «Запорожце». Обнаружил поломку и починил зажигание за считаные минуты. Как видно, парень из провинции молодой «мажорке» понравился весьма и весьма, поскольку Марианна уговорила его заехать к ним в гости. Дома никого не оказалось, и Евгений остался у нее ночевать. Ну, а через месяц выяснилось, что она опять беременна, хотя ее дочке тогда было чуть больше года. Как человек порядочный, Перлинов упираться не стал и женился. Тесть сразу же поставил его начальником участка. Вчерашний студент с этой работой справился весьма успешно, благодаря чему дорос до зама начальника треста. А потом, когда началась чубайсовская приватизация, его тесть умело провернулся с ваучерами, благодаря чему стал фактическим собственником своего объединения, на базе которого организовал мощный строительный холдинг.

В конце девяностых он внезапно умер от обширного инфаркта миокарда. Компанию, удачно пережившую дефолт, возглавил Перлинов. У них с женой контрольный пакет акций, которые они, по ее предложению, разделили пополам. Свою долю акций Марианна передала в доверительное управление мужу. Собственно говоря, это было логичным и разумным шагом — кто лучше его мог бы распорядиться этим достоянием? Свои дни «половина» Перлинова проводила у подруг, разъезжала по всевозможным раутам и премьерам, «шопоголила» по бутикам и универмагам.

С детьми у супругов сложилось как-то не очень ладно. Старшая Илона во многом повторила свою маму, если не сказать, в худшем варианте. Истеричная, взбалмошная, да еще и чрезвычайно «озабоченная», она стала головной болью всей семьи. О том, что ее тринадцатилетняя дочка уже по-взрослому «дружит» со взрослыми мальчиками, Марианна узнала от одной из мам поклонников Илоны. Та, опасаясь, что парень, которому уже исполнилось восемнадцать, может попасть под суд за связь с несовершеннолетней, поспешила предупредить свою соседку по поселку. Марианна, у которой именно на этот день пришелся очередной пик стервозности, отвесила дочке несколько оплеух и объявила, что, если та посмеет еще раз «загулять», посадит ее на цепь. Однако уже на следующий день, впав в меланхолию, махнула рукой и уже не обращала внимания на ее проделки.

Бабушка, которая для беспутной внучки еще была хоть каким-то авторитетом, пыталась ее образумить. Но та, внешне соглашаясь с ней, тайком продолжала свою бурную, разгульную жизнь. Пытался повлиять на падчерицу и Евгений. Но если до этого Илона его слушалась и относилась с должным уважением, то теперь, скорее всего, по чьему-то совету объявила, не моргнув глазом: «Будешь наезжать — всем расскажу, будто ты пытался меня изнасиловать. Ну, теперь что-нибудь еще хочешь сказать?»

Махнув рукой, Перлинов попросил Марианну, чтобы та свозила Илону к подростковому психологу. Однако и вмешательство высокооплачиваемого психолога оказалось бесполезным — Илона продолжала гулять направо и налево.

Сын тоже не оправдывал никаких надежд Евгения. С шести лет пристрастившись к компьютеру, ничего иного он не знал и знать не хотел. Правда, во время учебы в школе еще как-то ожил, проявляя интерес к жизни, к каким-то иным увлечениям, а затем, выйдя из ее стен, снова прирос к компьютеру, почти круглосуточно сидя перед монитором. Евгений был настроен даже на то, чтобы отправить его на службу в армию. Но тщедушного хлюпика с ослабленным зрением и кифозным позвоночником военкоматская комиссия забраковала…

— Да-а-а… — сочувственно покачал головой Гуров. — Жизнь у мужика не задалась… Ну, а вот вы, как друг Евгения, какие-то меры к его поиску предпринимаете?

— Разумеется! — Благоверов сопроводил это слово тягостным вздохом. — Мы объявили, что готовы за любую достоверную информацию о месте нахождения Перлинова заплатить пять миллионов рублей. Ну, и по своим каналам выясняем обстановку — не просочится ли откуда хоть что-нибудь стоящее? Кстати, если вы найдете Евгения живым и здоровым, к этим пяти миллионам добавим еще столько же. Главное — чтобы с ним было все в порядке.

Выйдя из вестибюля банка, Лев окунулся в густую синеву осенних сумерек. Сырой холодный ветер гнал по улице охапки опавших листьев. Запустив двигатель, он вырулил со стоянки и, дав газу, помчался в сторону дома — рабочий день уже давно закончился.

На работу, как это бывало и ранее, Лев прибыл, что называется, ни свет ни заря. Весь вчерашний вечер он просидел у компьютера, изучая информацию о Перлинове. Впрочем, о нем самом найти удалось не слишком многое. Больше было о компании «Вектор успеха». Отклики о ее деятельности попадались диаметрально противоположные. Если на одном сайте холдинг Перлинова преподносился как образец преуспевающей компании, то на другом говорилось об избыточно высоком уровне травматизма рабочих на его предприятиях стройматериалов и на строящихся объектах. Если одни авторы рисовали его чуть ли не рыцарем без страха и упрека, человека чести — слова и дела, то ряд авторов, не скупясь, поливал его помоями, обвиняя и в черствости, и в беспринципности, и в необязательности, и в элементарном скряжничестве…

Мария, несколько часов назад вернувшаяся с гастролей по Сибири и Дальнему Востоку, выйдя из ванной, с головой, обмотанной махровым полотенцем, лишь усмехнулась, взглянув на сосредоточенное лицо мужа, который не отрываясь смотрел в экран монитора. Словно ощутив ее взгляд, он обернулся и, подмигнув, речитативом произнес:

— Спешу освободить себя от пыли дальних странствий, спешу скорей войти в дремотный мир перин…

Брови Марии удивленно поднялись, и она, с оттенком восхищения в голосе, уточнила:

— Это — Овидий? Хотя… Нет! Больше похоже на Гомера.

Гуров с многозначительным видом отрицательно качнул головой.

— Нет, это не Гомер, это — Гуров, экспромт номер один, на тему: о, леди, как же я соскучился по вас! И вообще, сегодня я лишний раз смог убедиться в том, что не в деньгах счастье. Счастье — это когда приходишь домой и чувствуешь себя по-настоящему дома, а окружающих любишь и понимаешь так же, как и они тебя…

Подойдя к нему сзади, Мария положила ему на плечи свои руки, издающие запах каких-то неведомых дивных цветов, и понимающе спросила:

— Очередного «глухаря» со Стасом «ощипываете»? Что на сей раз?

Гуров негромко рассмеялся и положил свою ладонь на ее пальцы.