Левша, правша и прочие - Алиса Рудницкая

будто железная венерина-мухоловка, захватывает высохшие листики чая. Цок-цок-цок... это уже Фрейя идет к холодильнику.

- И ведь самое интересное, - говорит она, открыв дверцу и наклонившись так низко, так соблазнительно, - что тебя это и не волнует.

- А должно? - уточняет Кеша, любуясь, как чуть приподнимает складчатую юбку ее хвост.

- Еще бы! - девушка поворачивается. В одной руке у нее имбирь. в другой - лимон. - А вдруг я какое-нибудь поедающее красивых парней чудовище?

- Ну, тогда Кеше точно ничего бояться, - глупо хохочет Билл, и Кеша одаривает его взглядом, говорящим «ну ты и придурок».

- Говорят, канибализм - высшее проявление любви, - не остается в долгу рыжий.

- Как мило, - улыбается ему Фрея.

Чайник свистит, а потом фыркает, когда девушка выключает электрическую плиту. Впрочем, это Кеша думает что она электрическая. По крайней мере очень похожа. Но откуда в междумирье электричеству взяться? А Фрея - стройная, красивая, сногсшибательная чертовка - разливает по чашкам чай. Разливает и ставит перед парнями. И запах от него потрясающе имбирный, и плавают сверху лимонные дольки.

Кто-то топает по лестнице, и в гостиной появляется еще один из соседей. Кеша не помнит как его зовут, но знает, что он тот еще негодяй. По крайней мере рожа самая что ни на есть бандитская.

- Эй, ботаны, - приветствует он, - чо как?

- Да все пучком, - бурчит Кеша, отхлебывая из чашки прелестного чая.

Бандитская морда приземляется на стул, закидывает ноги на столешницу, скалится своими зубищами.

- Эй, шкура, - это он Фрейе, - мне тоже чая плесни.

- Хорошо, дорогой, - звенит девушка. - Сейчас плесну.

- Ты за шкуру-то извинись, - хмурится Кеша, уже подумывая как бы его проклясть поинтереснее.

- А кто же она? - не понимает мудак грозного намека. - Спит с кем не попадя, задницей перед всеми вертит. Ну ладно, не шкура, но шлюха точ... ааааааааа!

Последнее слово тонет в булькающем крике. Потому что милая Фрея, выдающая свое возмущение только дергающейся кисточкой хвоста, ангельски улыбаясь, льет ему на голову кипяток из чайника. Так спокойно льет, что у Кеши все внутри обмирает. Кипяток кончается, а обваренный парень с воплем валится на пол вместе со стулом. Нечего было ноги на стол закидывать и на задних ножках качаться.

- Надеюсь, тебе мой чай понравился? - ставя чайник на стол, чертовка перешагивает через трущего глаза парня своими длинными ногами и звенит уже с лестницы. - Хотя я вроде сахар положить забыла. И заварку. Ну да не в обиде, идет?

И она пропадает из виду. А Кеша качает головой потрясенно и думает - чертовка. Как пить дать чертовка, только рожки где-то потеряла.

-10-

Стол завален книгами, записями, пробирками и прочим. Кеша в мыле. Варит он уже месяц одно и то же, но нужного результата добиться не может. На столе его в лаборатории Торна цветет довольный кактус, насмехаясь над невезучим алхимиком. А Кеша никак не может понять, почему ничего не выходит.

- Мой мальчик, тебе стоило бы заняться чем-нибудь другим, отвлечься, - говорит Арни Торн, и голос его глушит марлевая повязка на лице, заговоренная от запахов.

Впрочем, сегодня вытяжка с магическим фильтром гудит не переставая. Затягивает воздух, прогоняет его через заклинание, и возвращает с силой обратно. А все почему? Потому что дель особенный. Потому что лаборатория сегодня закрыта. Потому что на магическом огне кипит самогонный аппарат, из которого льется тонкой струйкой прозрачная как слеза жидкость. Но вонь Кеша все равно чует даже через свой любимый респиратор. Никакие заклинания не спасают, когда дед начинает творить свое древнее таинство. Впору нос отключай.

- Профессор, - отвечает Кеша, колдуя над пробиркой, - я не собираюсь это пить. И продавать тоже не собираюсь. Я хоть и живу в зеленом, но в своей жизни на Земле ни разу не занимался ничем противозаконным.

- Твои соседи тебя портят, - качает головой Торн.

- Да не в том дело. С волками жить, как говорится, - отмахивается Кеша. - Мне просто интересно как он его сварил из того, что он своровал. Я пытаюсь разложить зелье на элементы, а оно не раскладывается. И все эти травки, что он туда напихал... такое ощущение что они - лишь ширма, отдушки, за которыми прячется что-то совсем иное. Ароматизаторы паршивые и усилители вкуса.

- А ты не думал, что у него было что-то с собой такое, что он туда добавил? - спрашивает Торн.

- Да думал, - чешет в затылке Кеша, оттягивая резинку респиратора. - Но ведь я бы смог это определить при разложении, вычленить... а тут - будто и нет никакого таинственного ингредиента. А весь состав что я обнаружил даже при большом желании не даст того результата, который мы с Биллом получили.

- А ты не пытался у самого Сцинка спросить? - спрашивает со смешинкой в голосе Торн.

- Так разве ж он скажет, - Кеша капает на стеклышко пипеткой каплю белесого варева, кладет под микроскоп магический. - К тому же мне самому интересно докопаться. Все, дед, гони иди свою самогонку. А я занят и очень недоволен своими скромными способностями.

Дед на это лишь посмеивается. Ему нравится дотошный ученик, который как одержимый копается в незнакомом зелье, пусть и запрещенном. Впрочем что уж там, Торн и сам порой такое варит, от чего у Кеши волосы на голове шевелятся. Но вот помогать старый алхимик ученику, даже если и знает состав Сцинкова зелья, не торопится. И вроде понимает Кеша, что некоторых вещей лучше не знать... но все равно уже до половины изводит вторую пробирку в попытке понять - как же эта штука работает. А что Торн? Торн готовит бутылки, в которых будет делать настойки. И в этих бутылках уже и ароматные травы, и дубовая кора, и апельсиновые дольки, и пряности. А что до покупателей - найдутся. Вон уже и список лежит кому и чего отправить. Один только Вальдор половину зарплаты вбухает. Не стоять же в подвале добру.

-11-

– Давай, давай!

– Покажи ему!

– Так его, так!!!

Пыль – серая. Крики – громкие. Кеша - недовольный и задумчивый. Билли - дерущийся. Одним словом - типичная потасовка. Только вот знать бы кто и за что сражается?

- Разнимите их