Горькие звёзды - Станислав Змрок

машинном ритме; одетые в цельные черные кирасы могучие торсы размером с бронированный внедорожник мерно поворачивались и раскачивались, смещая центр масс в самое устойчивое положение. Склоненные к самой груди головы были скрыты массивными обтекаемыми гермошлемами — лишь капитан откинул забрало на затылок, выпростав поросшие тусклым золотом теменные вибриссы наружу — ведь королева в любой момент могла к нему обратиться. В защищенных с помощью диковинных перчаток двух передних лапках каждый воин, включая капитана, нес мощную винтовку размером с хорошее бревно, соединяющуюся посредством армированных патрубков с энергоблоком, закрепленном на двигательном отделе за спиной.

Могучая поступь многоногих титанов вселила страх и трепет в сердце человека. Пригнувшись и нисколько не стыдясь своего испуга, он желал только, чтобы преторианцы прошли мимо, не заметив его и не впечатав наглым хайлом в землю, дабы не осквернял он бесстыдным взором их госпожу. А это было еще самым безобидным, что они могли сделать — в своем видении он знал это.

Но Звездная Дева послала ему утешительный импульс: ты, добрый охотник, уже отмечен моей благосклонностью, и воины пройдут безобидно.

Тогда он пожелал увидеть хоть кусочек ее мира. И она показала. Зыбкое марево вокруг площади рассеивалось, плоские крыши циклопических зданий протянулись до горизонта и дальше, сплошной металлической чешуей покрывая планету; поднимающиеся со стеклянного радиоактивного дна ущелий башни пронзали стратосферу, а темные горы вдали вдруг превратились в космические орудия. Потрясенный брутальной мощью эшмалеф человек поднимал взгляд все выше, где в недосягаемой дали, но такие близкие, будто до них можно дотянуться рукой, в ореолах голубой плазмы парили… о, Господи Боже… им нет числа… левиафаны… как я могу оправдать…

Оглушенный телепатическим ударом парень рухнул на пол в экстатических судорогах. Пена срывалась с его губ, пока он кричал что-то нечленораздельное, но невероятным усилием воли он все равно поворачивал голову, чтобы смотреть на Звездную Деву. Та же, поспешно пригасив свои гипнотические огни и спрятав их за подвижным сегментом щитка, выбросила из укромной ложбинки между половинками рыла белый влажный хоботок — слабо, бессильно, будто пытаясь двигать онемевшей конечностью. Изгибаясь и удлиняясь, тот неуклюжими рывками двинулся к человеку — сначала цепляясь за пластины кирасы, затем увязая в грязи, но все же неуклонно приближаясь к своей цели.

Человек подполз к самому краю ямы, чтобы хоть немного облегчить пришелице задачу. Целая вечность прошла для обоих, прежде чем хоботок вскарабкался по крутому уклону и, вывернув наизнанку кончик, вонзил толстую костяную иглу за ухо человека. Еще несколько минут слишком сильно растянутый хоботок конвульсивно сокращался, будто проталкивая что-то сквозь себя. Потом и человек и дочь космоса, наконец, замерли.

Через полчаса Павел поднялся на ноги, аккуратно отцепил и положил на землю хоботок, и, не взяв даже фонаря, шатающейся походкой побрел к выходу из пещеры. Перо осталось лежать в пыли. В неподвижном свете оно уже ничем не отличалось от других многочисленных обломков.

4

Луна — верная подруга

Ее новый друг ушел, и время нехотя поползло вперед тягучими секундами, невыносимыми днями, бесконечными месяцами. Молодой послушнице монастыря боевых королев не занимать терпения, но надежда может грызть хуже ран. Шестьдесят лет она, замедлив метаболизм до разумного минимума, дрейфовала меж сном и явью — и это было терпимо. Но вот пришел человек, обещал помощь — и нервное возбуждение лишило ее покоя и сна. Она пыталась выделить из биофабрикатора немного наркотика, но никакие препараты не действовали на ее разбитое тело уже много лет. Ей оставалось только раз за разом вспоминать свои встречи с аборигенами и строить в уме план на случай успешного возвращения помощника.

После катастрофы потребовался целый месяц, чтобы медимплантат немного подлечил ее и восстановил поврежденный хоботок. Тогда она пошарила вокруг в поисках чего-нибудь полезного. От капсулы осталось лишь керамическое крошево под ее спиной, но в нем она обнаружила мобильный передатчик дальнего действия — единственное, что успела взять с собой. Корпус был разбит, но дэв-изолятор остался цел. Варп-индентору[3] тоже мало что могло навредить, а вот остальная начинка приказала долго жить. Хоботок подключился к нейронному тракту передатчика, и она смогла запустить часть процедур диагностики. Вывод был неутешительным: передатчик можно частично восстановить и даже включить с помощью одного лайфхака, но для этого ей требовались радиоактивные материалы. А где она их, дэв побери, возьмет в этой сырой пещере?

Вскоре после этого пришел первый абориген. Он был сильно напуган, а она все еще плохо владела собой, так что контакт прошел крайне неудачно. Человек совсем не понимал ни вербальных, ни невербальных сигналов, да и вовсе собирался сбежать, что наверняка привело бы к ее скорой и мучительной смерти от рук диких аборигенов.

Поэтому, едва осознав затуманенным болью разумом происходящее, она задействовала зеленые огни. Конечно, в таком состоянии она не могла рассчитать силу воздействия. Рассудок человека был разрушен в считанные секунды, едва успев впитать первые мыслеобразы. Зашкаливший датчик нервного шока принудительно отключил зеленые огни, но было уже слишком поздно. Бедный абориген совершенно утратил адекватность, и, увидев блеснувшую в свете химического фонаря оторванную взрывом пластину ее юбки, схватил ту и сбежал, сотрясая подземелья невнятными криками.

Позднее, изучая полученные по обратной связи мыслеобразы аборигена, эшмалеф пришла к выводу, что разрушающийся разум человека породил сильнейшую религиозную экзальтацию. Некоторое время нежданно произведенная в богини послушница тешила себя слабыми надеждами, что ее невольный адепт сможет создать группу последователей, которая поможет своей «богине». Чем поможет? Хотя бы снабдит ее едой, водой и охраной, дабы она смогла продержаться до пришествия своих «небесных братьев и сестер».

Но человек был так глуп, так слаб и так болен, что последовать за ним могли только лишь новые неприятности. Поэтому эшмалеф стала надеяться, что ущербный пророк ущербной богини забудет дорогу в сей жалкий храм. В общем-то, так и вышло.

Месяц за месяцем ничего не происходило, лишь изредка насекомые и другие мелкие летающие животные становились жертвами своего любопытства, да время от времени сквозь дыру в своде проливалась дождевая вода. И дочь космоса погрузилась в долгий болезненный сон, убаюканная гипнотическим все ускоряющимся вращением местной луны — луны, которая никогда не заглядывала в пробитую капсулой дыру, но своей гравитацией приятно поглаживала орган равновесия.

Второй абориген пришел, когда эшмалеф уже почти забыла, что планета обитаема. Он во всем отличался от первого ее посетителя: ни малейших признаков страха, спокойствие и собранность. Он деловито изучал ее в свете электрического фонаря, будто искать и осматривать свалившихся с небес