Выбор рыцаря - Джулия Лейтем

Филипп растерянно улыбнулся. Джон покачал головой:

– Сэр, объясните подробнее или помолчите, чтобы я смог отдохнуть.

– Вы преодолели большое расстояние за прошедший месяц и обнаружили, что все совсем не в таком состоянии, в каком вы предполагали его найти.

Джон похолодел. Рассказ о запущенности его замка получает широкое хождение.

– Если вы знаете о таких вещах, – поспешил вмешаться Филипп, – то должны знать и о том, что Джон ни в коей мере в этих деяниях не повинен.

– Есть люди, которые говорят иное, – сказал мужчина.

– Ложь распространяют люди его брата! – воскликнул Филипп.

Джон поднял руку:

– Спокойно, Филипп. Пусть он выскажется.

Незнакомец торжественно произнес:

– Решение о стоимости имущества вашей семьи еще не вынесено.

Джон проговорил сквозь зубы:

– И это вы и ваши собратья вынесете его в отношении меня?

– Нет, не мы, – ответил незнакомец. – Но мы решаем, где может быть предложена наша помощь.

Филипп снова улыбнулся и открыл было рот, чтобы что-то сказать, но незнакомец остановил его:

– И это решение мы сейчас держим в резерве.

Джон холодно посмотрел на мужчину.

– Таким образом, вы говорите мне о помощи, которую не собираетесь предлагать. Какова же цель этой услуги?

– Дать знать о нашем существовании, заставить вас понять, что, хотя мы пока и не готовы вам помочь, мы понимаем, что леди Элизабет находится в затруднительном положении. Одинокая женщина, она заслуживает нашей помощи.

– Я за нее отвечаю. Она одинока, потому что я не вернулся из Нормандии вовремя.

Незнакомец слегка пожал плечами.

– Вы не можете во всем винить себя. Вы не могли предвидеть смерть ее родителей, смерть ее брата или бесцеремонность лорда Баннастера.

– Мне трудно поверить в вашу готовность помочь леди Элизабет, – сказал Джон. – Я ничего не знаю ни о нас, ни о ваших собратьях.

– Но, Джон… – начал было Филипп.

– Никто не волен распоряжаться моей судьбой, – продолжил Джон, глядя на незнакомца. – Утром возвращайтесь к вашим собратьям и скажите им, что я сам разберусь со своими проблемами.

– Я уважаю вашу позицию, лорд Рассел. Мы будем наблюдать.

– Запретить вам это я не могу. Доброй ночи. – Сказав это, Джон завернулся в одеяло и вскоре заснул.

Этой ночью была очередь Огдена и Паркера находиться на страже, и Джон всецело доверял их добросовестности. Утром выяснилось, что незнакомец уже ушел, хотя оба солдата клялись, что они не видели, когда это произошло.

Сворачивая одеяло, Филипп сказал:

– Понятно, почему они ничего не слышали, Джон. Члены Лиги славятся своей способностью появляться и исчезать совершенно бесшумно.

– Люди вроде тебя и распространяют такие слухи, которые затем превращаются в легенды, – добродушно проворчал Джон.

– Почему слухи? Это чистая правда!

Продолжая паковать вещи, Джон лишь покачал головой. Остальные трое тоже собрались и теперь выжидающе смотрели на Джона.

– У меня есть план, – спокойно проговорил он. – Без армии мы не сможем потребовать возвращения леди Элизабет, поэтому вы, Огден и Паркер, получаете задание определить местонахождение солдат Олдерли. Вместе мы сможем вызволить их госпожу. Но прежде нам следует разузнать ситуацию, в которой она находится. Мы должны замаскироваться, чтобы войти в замок Олдерли.

Филипп навострил уши.

– Но как нам удастся оказаться внутри замка? Ведь люди Баннастера будут проявлять подозрительность к новым пришельцам, поскольку в замке заперта женщина.

– Однако они не могут вести себя так, словно идет война. Лорд Баннастер определенно хочет показать королю, что под его контролем дела в замке Олдерли идут хорошо.

– В таком случае мы войдем в замок как путешественники, – с усмешкой предложил Филипп. – Надеюсь, мы сможем поесть и после этого убраться восвояси?

– Мы должны будем вести себя так, чтобы было совершенно ясно, что уехать мы не можем.

Трое мужчин хмуро посмотрели на Джона. Джон вздохнул, как бы демонстрируя, что он недоволен их непониманием.

– Мы будем страдать от ран, которые нам нанесут напавшие на нас разбойники.

Филипп заморгал:

– Напавшие разбойники?

– Если мы будем ранены, нас не смогут прогнать из замка.

– Но…

Джон посмотрел на Огдена и Паркера:

– Нужно, чтобы вы двое устроили поблизости лагерь и установили местонахождение войска Олдерли. Если что-нибудь случится с Филиппом и со мной, вы должны будете отправиться к королю. В этом случае вы окажетесь последней надеждой леди Элизабет.

Оба солдата торжественно кивнули.

– Значит, мы с тобой будем изображать раненых? – скептически проговорил Филипп. – Но как долго это может продлиться?

– Ты прав, – согласился Джон. – Мы не можем слишком долго обманывать людей, если ранения будут бутафорскими. Они должны быть настоящими. – Он снова посмотрел на Огдена и Паркера. – Мы должны быть все в синяках. Думаю, было бы хорошо, если бы одна нога у меня распухла, чтобы я мог заявить, будто она сломана. Но кости должны быть целы, так как нам, возможно, придется сражаться.

Трое мужчин в изумлении уставились на Джона.

Джон засмеялся:

– Вы не хотите выместить свой гнев на мне? У вас сейчас есть такая возможность.

– Но у них нет ни малейшего зла на меня! – запротестовал Филипп.

– Это вы так думаете! – хмыкнул Огден.

На второй день своего пребывания в новом качестве Элизабет проснулась от холода, чувствуя себя разбитой и потерянной. Она резко села в постели и ощутила под собой грубый соломенный тюфяк, а не мягкий матрац. Ей понадобилось некоторое время, чтобы осознать, что она провела ночь на кухне перед очагом, отдельно от тех, кто спал в большом зале. Это была идея кухарки Адалии, когда Элизабет было запрещено спать у постели Анны. Обуреваемая тревогой, Элизабет готова была улечься у подножия башни, опасаясь, что Баннастер попытается добраться до Анны, но Адалия убедила ее, что солдаты Олдерли никому не позволят беспрепятственно проникнуть в башню.

Элизабет подтянула колени к груди и оперлась о стену. Какое-то время она была близка к тому, чтобы полностью лишиться уверенности в Себе. Она чувствовала себя страшно одинокой. У нее не было времени даже для того, чтобы должным образом поносить траур по своим родителям и нареченному. Все, чего она когда-то ждала от жизни, безвозвратно ушло.