Кошка Далай-Ламы. Чудесное спасение и удивительная судьба уличной кошки из трущоб Нью-Дели - Дэвид Майчи

Вы, наверное, думаете, что, находясь в такой увлекательной и комфортной среде, я считаю себя самой счастливой кошкой, когда-либо «игравшей на виолончели» (так мы, кошки, деликатно называем этап ухода за собой, когда начинаем вылизывать свои «нижние регионы»). Но, дорогой мой читатель, первые месяцы жизни рядом с Далай-ламой были очень непростыми.

Возможно, это объяснялось тем, что я до самого недавнего времени знала только один образ жизни – жизнь одного из четырех котят бродячей кошки. А может быть, сказалось отсутствие контактов с другими мыслящими существами, наделенными мехом и усами. Как бы то ни было, я не только чувствовала себя страшно одинокой, но еще и утвердилась в мысли о том, что счастливой могу стать только в присутствии другой кошки.

Далай-лама это понимал. Он с невыразимой нежностью и состраданием ухаживал за мной с самого первого момента, когда я оказалась в его машине. Он очень внимательно относился ко мне в эти первые недели, трогательно заботясь о моем благополучии.

Вот почему вскоре после инцидента с мышью, когда я потерянно и печально слонялась по коридору, Далай-лама заметил меня по дороге в храм, повернулся к сопровождавшему его Чогьялу и сказал:

– Может быть, маленький Снежный Барс пойдет с нами?

Снежный Барс? Имя мне понравилось. Далай-лама подхватил меня, и я замурлыкала от удовольствия. Снежные барсы на Тибете считаются священными животными, символами абсолютного счастья. Это очень красивые, грациозные, восхитительные животные.

– Нам предстоит важный день, – сказал мне Его Святейшество, когда мы спускались по лестнице. – Сначала мы идем в храм и будем наблюдать за испытаниями. Затем придет госпожа Тринчи, чтобы приготовить обед для сегодняшнего гостя. Тебе же нравится госпожа Тринчи, верно?

Нравится? Слишком слабо сказано! Я обожала госпожу Тринчи – или, точнее, приготовленную ею куриную печенку. Она готовила это блюдо специально для меня!

Когда Далай-лама принимал особо важных гостей, всегда приглашали госпожу Тринчи. С вдовой-итальянкой, жившей неподалеку, Далай-лама познакомился более двадцати лет назад, когда нужно было устроить грандиозный банкет для большой делегации из Ватикана. Госпожа Тринчи проявила недюжинные кулинарные способности, затмив всех своих предшественников, и очень скоро стала любимым поваром Далай-ламы.

Элегантная пятидесятилетняя дама, питающая склонность к ярким платьям и необычным украшениям, прибывала в Йокханг в состоянии нервного возбуждения. Стоило ей появиться, и кухня оказывалась в полном ее распоряжении. В свою деятельность она ухитрялась вовлекать всех, а не только работников кухни. Как-то раз госпожа Тринчи заметила, что мимо ее кухни проходит настоятель тантрического колледжа Гюйме, позвала его, повязала ему фартук и усадила резать морковку!

Госпожа Тринчи не была знакома с протоколом и не испытывала ни малейшего стеснения. Духовное просветление никак не могло помешать ей приготовить великолепный обед на восемь персон. Ее чисто оперный темперамент совершенно не соответствовал спокойному монашескому смирению, но в ее живости, страсти и энергичности было нечто такое, что привлекало абсолютно всех.

Ее щедрое сердце было невозможно не полюбить. Она всегда готовила еду не только для Его Святейшества, но и для всех его помощников. Все могли рассчитывать на сытное жаркое, яблочный штрудель, шоколадный мусс или какой-нибудь другой восхитительный десерт – наш холодильник никогда не пустовал.

Стоило ей меня увидеть, как она объявила меня Самым Красивым из Всех Живущих Существ. И с этого дня ни одно посещение кухни Далай-ламы не обходилось без какого-нибудь лакомства, которое она готовила специально для меня. Госпожа Тринчи усаживала меня на стол и внимательно наблюдала за мной своими крупными карими глазами с густо накрашенными ресницами. А я с удовольствием поглощала куриный бульон, запеченную индейку или филе миньон. Восхитительные воспоминания! А тем временем Чогьял нес меня через двор к храму.

Я никогда прежде не была в храме. Невозможно было придумать лучшего повода, чем сопровождение Его Святейшества. Храм – это поразительное, светлое здание, с очень высокими потолками и яркими настенными росписями, изображающими богов в расшитых шелковых одеяниях. На стенах висят разноцветные знамена победы. Перед огромными статуями Будды установлены ряды блестящих медных чаш, куда помещают символические жертвоприношения – пищу, цветы, благовония… На подушках сидели сотни монахов, ожидавших начала испытаний. Они переговаривались между собой, и этот тихий гул не прекратился даже после появления Далай-ламы. Обычно Далай-лама входит через центральные врата и занимает свое место на троне наставника в почтительной тишине. Но сегодня он вошел через заднюю дверь, чтобы не привлекать к себе внимания и не отвлекать монахов от подготовки к испытаниям.

Каждый год молодые монахи, желающие получить степень геше, участвуют в испытаниях. Количество мест для обучения ограничено. Геше – это высшая степень в тибетском буддизме, ее можно сравнить с защитой докторской диссертации. Продолжительность обучения составляет 12 лет. Монахи должны тщательно изучить священные тексты, научиться анализировать и обсуждать тонкие философские различия. И, конечно же, все эти годы заполнены многочасовыми медитациями. Все эти двенадцать лет монахи трудятся по 20 часов в день в соответствии со строгим распорядком обучения. Но несмотря на все трудности, конкурс каждый год оказывается очень высоким. Многие монахи мечтают удостоиться этой высокой чести.

В сегодняшних испытаниях принимали участие четыре молодых монаха. В соответствии с традицией они отвечали на вопросы экзаменаторов перед всеми монахами Намгьяла – это нелегко, но делает процедуру испытания открытой и прозрачной. Наблюдение за испытаниями – хорошая подготовка для молодых монахов, которые когда-нибудь тоже выйдут перед своими товарищами.

Я сидела у стены храма, на коленях Чогьяла, рядом с Далай-ламой. Я слышала, как на вопросы о карме и природе реальности отвечали два брата из Бутана, мальчик из Тибета и французский студент. Бутанцы дали правильные, заученные ответы. Мальчик из Тибета процитировал священный текст. Француз же пошел дальше. Он показал, что не просто выучил тексты, но и глубоко их понял. Слушая его, Далай-лама тепло улыбался.

Затем начались дебаты со старшими монахами, которые пытались обезоружить студентов хитроумными аргументами. И снова повторилось то же самое. Бутанцы и мальчик из Тибета строго придерживались учебника, тогда как француз находил интересные контраргументы, изумляя всех собравшихся.

Наконец настало время декламации текстов. Студенты из Гималаев отвечали безупречно. Француза попросили прочесть «Сердечную сутру» – короткий, но один из самых знаменитых буддистских текстов. Он начал читать четко и громко. Но почему-то француз сбился. В зале наступила изумленная тишина – послышалось, как кто-то шепотом подсказывает слова. Француз начал снова, на этот раз менее уверенно, и снова сбился. Он повернулся к экзаменаторам и смущенно пожал плечами. Они жестами позволили ему сесть на место.

Вскоре они объявили о своем решении: бутанцы и мальчик из Тибета приняты и могут учиться для получения степени геше. Француз испытания не выдержал.