Останови их! Как справиться с обидчиками и преследователями - Эндрю Мэтьюз

Как сказал один из школьников, которому удалось выжить в этом ужасном происшествии в школьной библиотеке: «ОНИ ХОТЕЛИ ЗАСТАВИТЬ НАС ПОЧУВСТВОВАТЬ ИХ БОЛЬ».

Мы могли бы сейчас назвать имена тысяч детей – например, 15-летнего Джеффри Джонсона из Флориды, США, 14-летней Шанель Рэй из австралийского Джилонга, 8-летней Мари Бентхам из британского Манчестера, 12-летней Акико Уемуры из японского Хонсю – чудесных, умных детей, доведенных издевательствами до самоубийства.

Мы могли бы задаться вопросами: что может быть хуже смерти? Как может ребенок покончить с собой, чтобы, скажем, избежать побоев? Это же совершенно нелогично!

А все дело в неослабевающем психологическом давлении – в бесконечных эсэмэсках, оскорблениях, избиениях, – в постоянных мыслях, что может произойти дальше. Через несколько месяцев, наполненных бессонными ночами, подросток, чувствующий абсолютное одиночество и не видящий никакого выхода из ситуации, иногда говорит себе: «Я больше не в силах все это терпеть. Хуже такой жизни не может быть ничего. Даже смерть лучше такой жизни». И мы снова и снова читаем в записках наложивших на себя руки детей (или тех, кто пытался покончить с собой) такие слова: «Я не хотел умирать, но другого способа прекратить эту боль у меня нет».

Здесь нет смысла говорить о логике. Если уж оказавшиеся в плену солдаты, чувствующие постоянную угрозу собственной жизни, лишаются сна и со временем сходят с ума, то что же говорить о детях?

...

Короче говоря

Конечно, подвергающийся постоянным издевательствам ребенок не может мыслить адекватно!

14-летняя Дон-Мари Уэсли из города Мишн в канадской провинции Британская Колумбия написала в своей предсмертной записке: «Если я попытаюсь позвать кого-нибудь на помощь, будет только хуже. Круче этих девчонок у нас нет никого, и они все время ищут себе новые жертвы для избиений. Если я на них настучу, их выгонят из школы, и тогда их вообще никто не остановит… »

Дон-Мари предпочла страдать молча. Вы, наверное, скажете:

«Если будут издеваться над моими детьми, я сразу об этом узнаю. Если моим детям будет плохо, они обязательно мне об этом расскажут».

Но расскажут ли?

Представьте, что над вашим 12-летним сыном Марком в школе измываются одноклассники. Они бросают в реку его тетрадки, бьют его на переменах, воруют у него деньги, придумывают унизительные клички.

Как говорит статистика, существует всего 1 ШАНС ИЗ 10, что Марк вам об этом всем расскажет… и только 1 ШАНС ИЗ 20, что он расскажет об издевательствах учителям.

Но почему же страдающий ребенок держит все это в секрете от своих любящих родителей? А пусть объяснит сам Марк.

« Если я расскажу, станет только хуже! Если отец поговорит с самими школьными хулиганами или с их родителями, я стану полным посмешищем. Они только обозлятся и станут наезжать еще сильнее!» Чаще всего детей достают, зачисляя в «маменькины сынки». А с точки зрения ребенка, нет ничего позорнее, чем позвать на помощь родителей. И вот жертва преследований, конечно, думает: «Если уж меня и так гнобят за то, что я «СОВСЕМ НЕ КРУТ», то что же они со мной сделают, когда увидят насколько НЕ КРУТЫ мои родители!»

« Я опозорюсь перед родителями. Мне совсем ни к чему, чтобы родители думали, что я полный лошара и что меня все вокруг ненавидят. Мне ни к чему, чтобы они думали, что я сам не в силах со всем этим справиться. Мать и так все время указывает мне, как жить! Если она еще узнает, что меня достают в школе, то мне вообще дома никакой жизни не дадут!»

Жертвы издевательств считают, что отчасти виноваты в этом сами: «Если б я не был такой ботан, надо мной бы не ржали все вокруг». «Если б мне не приходилось ходить в этой дебильной одежде, меня бы оставили в покое». «Если б я не был такой урод, дистрофик, жирдяй, тупица, меня не били бы на переменах».

И Марк совсем не хочет, чтобы даже вы, его родители, стеснялись его, думая: «Наш сын – придурок, каких мало!»

« Родители опозорят меня. Они могут додуматься пойти к директору. А я лучше умру, чем позволю им пойти жаловаться учителям. Ведь так они выставят меня полным идиотом… надо мной будет ржать вся школа». Главная цель жизни у любого подростка – казаться крутым, независимым и способным самостоятельно управлять собственной жизнью… и поэтому меньше всего ему хочется, чтобы в нее вмешивались родители. Ведь он стесняется уже того факта, что они вообще у него есть!

« Родители начнут распоряжаться моей жизнью. Они и сейчас-то без конца говорят мне, что надо делать, а что нет. А если они узнают, какие у меня неприятности, то начнут указывать, что мне нужно носить, станут критиковать моих друзей, мой внешний вид…»

« Стучать и закладывать – западло». Со временем дети привыкают к мысли, что «стучать» на обидчиков – это неправильно. Дети 8–10 лет еще считают, что можно рассказывать родителям о своих мучителях… но по достижении подросткового возраста они раз и навсегда приспосабливаются страдать молча. Особенно это касается мальчишек, потому что им все время говорят, что надо помалкивать и по-мужски переносить все невзгоды.

«Это болезнь роста». Многие дети – да и взрослые тоже – искренне верят, что взаимные издевательства в подростковой среде – это вполне нормальное возрастное явление и помочь им все равно никто не сможет. Но это давно отжившая свое система мышления. Выше были приведены ШЕСТЬ очень убедительных для подростка причин, вынуждающих его страдать, не говоря ни слова. Но главная проблема в том, что ему вполне достаточно и всего ОДНОЙ из них.

«Интернет и пубертат несовместимы».

Малинда Уилсон, полицейский департамент Сиэтла

Над 14-летней Мэри издеваются в Интернете. Одноклассники сделали веб-сайт «Уродка Мэри» и выложили на него ее фото. Они присылают ей анонимные электронные сообщения с текстом типа: «Ты – натуральная жирная свинья. Худей!» Они закидывают ее эсэмэсками: «Иди и повесься!» Скажет ли Мэри об этом своим родителям?

Скорее всего, нет – по перечисленным нами причинам. Но в случае киберпреследований причин этих становится еще больше.