Повелитель соблазна - Николь Джордан

– Нет… – инстинктивно вырвалось у нее. Дрожа, она попыталась высвободиться, избавиться от пугающей настойчивости.

– Да, – настаивал он, не позволяя ей освободиться.

Одна рука по-прежнему сжимала ее бедро, пальцы другой продолжали ласкать набухший бугорок. Он снова поцеловал ее, глубоко проникнув языком в рот и одновременно сделав новый выпад.

Темные волны наслаждения неустанно бились о берег ее желания, пока боль не стала отчаянно острой. Исполненная безумной чувственности, Каро стала бешено извиваться. Панический, тоскливый стон вырвался у нее. Пальцы впились в бугрящиеся мышцы плеч, когда жидкий огонь охватил ее.

Она льнула к нему, беспомощно содрогаясь, крики раскалывали тишину ночи, огненный ад продолжал бушевать, такой мощный, такой опустошающий, что она окончательно потеряла голову.

Ошеломленная, опустошенная, она рухнула ему на грудь, слушая оглушительный стук его сердца, нежась в его объятиях.

– Я не подозревала… – пробормотала она долгое время спустя хриплым от страсти голосом. – Наверное, именно это и называют маленькой смертью.

– Именно это.

Она расслышала улыбку в его голосе, почувствовала, как его губы прижались к влажным локонам на ее виске.

– Но есть и кое-что еще, милая.

– Еще? – неверяще рассмеялась она.

– Больше, гораздо больше.

Он слегка шевельнул бедрами, чтобы она почувствовала всю силу его возбуждения.

Каро, мгновенно задохнувшись, чуть отстранилась и взглянула в его темные глаза.

– Ты меня научишь?

– С большой радостью и удовольствием.

Он снова сжал ее ягодицы и стал раскачиваться, прежде чем, зажмурясь, медленно войти в нее. На этот раз он был так же осторожен, но она по-прежнему чувствовала, каких усилий воли это ему стоит. Лицо словно осунулось, губы плотно сжаты, дыхание так же затруднено, как у нее.

Она почувствовала его отчаянное желание, когда его губы стали слепо искать ее рот, слышала это в его голосе, когда он прошептал в ее губы:

– Исцели меня, неукротимый ангел.

И его мольба окончательно сломила ее сопротивление. Его темное желание наполнило ее нежностью, потребностью излечить его истерзанную войной душу.

Ее руки крепко обвили его, и она вернула жаркий поцелуй, вложив в него все, что таила от самой себя все эти годы.

Вся ее ночь принадлежит этому великолепному мужчине. Она сделает все, чего он захочет. А он, очевидно, хотел отдаться ночи, лунному свету, очарованию страсти этого острова.

И самой Каро.

Лондон

Сентябрь 1814 года

Частично скрытый от посторонних взглядов огромной пальмой в кадке, Макс Лейтон прислонился к мраморной колонне, скучающе разглядывая шумный, заполненный народом бальный зал. После многолетних тягот войны он вернулся в Англию, полный решимости изгнать мрачные воспоминания, отдавшись земным наслаждениям мирной жизни.

Но такого он не ожидал. И не знал, куда деваться от преследований пронырливых мамаш и их зрелых дочерей, стремившихся поймать его в свои сети. В нынешнем безумном вихре празднеств по случаю победы богатый, знатный, увенчанный наградами ветеран считался чрезвычайно выгодным женихом, но Макс, к собственной досаде, слишком поздно об этом догадался.

Уголки его губ скривились в презрительной гримасе. Он не испытывал ни малейшего желания сражаться на поле любовных битв и тем более не собирался жениться. Но теперь даже самые признанные светские львицы старались привлечь его внимание. Такая всеобщая популярность была ему не по вкусу. И, желая немного отдохнуть, Макс поспешил скрыться за пальмой.

Если бы только подчиненные могли его сейчас видеть!

Макс невольно усмехнулся. Вряд ли многие из его людей посочувствуют злоключениям бывшего командира: жизнь в роскоши, богатстве, в обществе первых красавиц королевства вряд ли можно посчитать тяжелой.

Что с ним стряслось? До войны он не считал балы, приемы и пикники настолько банальными. Но может, самые веселые развлечения бомонда не могли сравниться со счастьем спасти Европу от кровавых притязаний деспота.

Или все дело в женщинах, так разочаровавших его? Ни одна из них не обладала откровенностью, простотой и обаянием той, которую он не мог забыть.

Чуть прищурившись, Макс в миллионный раз вернулся к воспоминаниям о той ночи на острове более года назад.

Он не ожидал найти там рай или провести чарующую ночь страсти с невинной обольстительницей. Он действительно не смог забыть ту ночь на Кирене или волшебницу, давшую ему утешение.

С тех пор он боролся с растущей потребностью вернуться на остров и найти Каро Иверс, просто чтобы понять, была ли та магия между ними реальной или результатом необычайных обстоятельств. Возможно, на самом деле все гораздо проще: долгие месяцы войны и одиночества повлияли на него странным образом и превратили ее в идеал красоты и женственности.

У него не было веского предлога пускаться в такое путешествие. Судя по всему, лейтенант Йейтс оправился от ран, ведет мирную жизнь и нашел работу секретаря у престарелого аристократа. В его жизнерадостных письмах и намека нет на горечь тяжелой жизни калеки.

Но даже если это и так, он всегда может сказать, что хотел навестить бывшего подчиненного…

– Только не говори, что скрываешься, – прервал его размышления веселый мужской голос. – Неужели не понимаешь, сколько красоток успел разочаровать?

Перед ним стоял Кристофер, виконт Торн, с понимающим видом разглядывая приятеля. Они встретились в прошлом году на Кирене во время краткого визита Макса и за последние несколько месяцев успели подружиться вопреки воле и убеждениям майора Лейтона. Он не хотел заводить новых друзей, пока еще живы душевные раны, нанесенные потерями старых.

– Вот возьми, это поможет, – уверил Торн, вручая ему рюмку с жидкостью, по цвету напоминавшей бренди. – Думаю, ты предпочтешь более сильное средство безвкусному пуншу моей тетушки.

Макс с благодарностью принял рюмку и тут же осушил, с наслаждением ощущая, как жидкий огонь медленно льется в горло.

Торн был распутным сыном герцога. Высокий, светловолосый и могучий, он пользовался шумным успехом у дам, бесстыдно вешавшихся ему на шею. Именно он познакомил Макса с теми пресловутыми удовольствиями, которые мог предложить Лондон. Именно Торн уговорил его посетить сегодняшний бал.

Макс, с облегчением вздохнув, поднял пустую рюмку.

– Хорошее средство, но ты по-прежнему в долгу передо мной.

Торн сверкнул белозубой улыбкой:

– Каюсь.

Он приехал в Лондон на осенний сезон, потому что весьма неохотно обещал леди Хеннесси, своей тетке, что будет сопровождать свою юную кузину-дебютантку, которая пыталась приобрести светский лоск, готовясь к весеннему сезону. И просил Макса приехать сегодня, потому что не считал, что сможет в одиночку вынести бал леди Хеннесси.