📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгНаучная фантастикаДобрым словом и револьвером - Алексей Михайлович Махров

Добрым словом и револьвером - Алексей Михайлович Махров

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 71
Перейти на страницу:
силами. Сейчас прозвучит такое, и начнётся тоже такое, что как бы мне после «такого» не отречься прямо сейчас. А то вот ещё могу с лошадки упасть или грибками отравиться… Ну, да где наша не пропадала? Наша пропадала везде!..

Через полтора часа в моём кабинете собрались все вызванные. Даже Долгоруков, тяжело шагая подагрическими ногами и одышливо отдуваясь, приковылял. Увидев входящего старика, я немедленно подхожу к нему и, придерживая под локоть, аккуратно помогаю сесть в кресло. Чёрт, а ведь жить ему осталось всего ничего! Жаль, как жаль, что нельзя вот так вот, по мановению волшебной палочки, продлить ему жизнь годков эдак на «дцать»! Где я себе такого же верного премьера найду?..

Владимир Андреевич смущённо бормочет признательные слова, но я уже за столом. Ну-с, все в сборе? Начнём, благословясь:

– Я собрал вас, господа, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие…

У всех собравшихся, кроме Долгорукова, на лицах усмешки. Ещё бы: цитата из «Ревизора». Ох, судари вы мои… Вы и представить себе не можете, насколько всё сейчас будет не смешно!

– Крестьянство в Российской империи находится на грани вымирания. Уже сейчас примерно половина мирян находится за гранью голода и нищеты. Даже те, у кого есть лошадь или рабочий вол используют землю самым примитивным, варварским способом. В деревнях свирепствуют заболевания, безграмотность не поддаётся описанию. А что будет, если в этот или следующий год случится недород? Если уже сейчас, в урожайный год чуть ли не половина крестьян вынуждена побираться, чтобы хоть как-то прожить до весны?

– Но мы же выдавали продовольствие из государственных запасов! – возражает Димыч. – Да, перед этим урожайным годом было три подряд неурожайных![5] Но мы ведь готовились к этому событию, сделали запасы…

– Да, мы подготовились, да, на этот раз смертность была ниже, но она всё равно БЫЛА!!!

Его сиятельство граф Рукавишников отводит глаза. Хотя как раз его вина в этом минимальная – он за свой счёт построил в Поволжье десятки элеваторов, на которых несколько лет копил зерно, обладая послезнанием, что продовольственный кризис из-за многолетнего неурожая обязательно случится.

Собравшиеся молчат, пока не понимая, куда я клоню.

– Серж, можно задать тебе один вопрос?

– Конечно, государь. Я постараюсь ответить…

Васильчиков преданно смотрит на меня. Противно его огорчать, но что я могу сделать?

– Насколько я знаю, дорогой мой друг, ты самый-пресамый крупный землевладелец нашей благословенной империи[6]… Скажи мне, пожалуйста: сколько ты платишь налога со своих земельных угодий?

Задумавшись на мгновение, председатель КГБ рапортует, оговорившись, правда, что это – приблизительная цифра.

– Так, замечательно. Если разделить эту сумму на двадцать семь тысяч – ведь у тебя примерно столько? – Сергей кивает. – Получим налог на одну десятину, так, господа министры?

Собравшиеся с недоумением соглашаются.

– В таком случае, я попрошу вас, господин Вышнеградский, как министра финансов ответить мне на простенький такой вопросик: это как так получается, что у Сереги… прошу прощения, у князя Васильчикова, налог на одну десятину в ДВА РАЗА ниже, чем у крестьянина?! Пока отвечает Вышнеградский, господину Манасеину приготовиться. Предложения, как министра юстиции, по изменению создавшегося идиотского положения!

Васильчиков сидит, точно громом пораженный. Бунге ожесточённо черкает что-то в записной книжке, Манасеин глядит куда-то в пространство. А Долгорукова и вовсе – того и гляди удар хватит. Только Димыч смотрит на меня с каким-то новым интересом, уже, кажется, начиная догадываться, что будет дальше.

Вышнеградский начинает путанно объяснять что-то про укоренившиеся обычаи, про несовершенство системы налогообложения, про необходимость поддержать крупных производителей… Я прерываю его жестом и обращаюсь к Васильчикову:

– Серж, скажи честно: тебе важнее сохранить свои прибыли или же чтобы крестьяне перестали дохнуть с голоду?

Князь решительно встаёт:

– Государь! Если будет нужно для державы, я готов отдать свои земли в казну. Все! Я – не помещик, я – председатель Комитета Государственной Безопасности, и как вы, государь, неоднократно упоминали – защита порядка и опора трона! Для того чтобы прокормить голодающих – берите весь урожай с моих земель, государь! Я – слуга царю и народу!

– Если нужно – и мои урожаи забери, батюшка! – вступает вдруг Долгоруков. – Слава богу – тоже не обнищаю. А ещё я могу…

Манасеин, Бунге и Вышнеградский всем своим видом показывают, что и они готовы принять деятельное участие в спасении голодающих. Вот тоже мне – союз меча и орала! Ну, надо бы охладить их пыл. А то вон уже Димыч саркастически улыбается…

Я подхожу к Васильчикову, обнимаю его за плечи:

– Спасибо, Серж! Я не ждал от тебя ничего другого. И вам, Владимир Андреевич, глубокая моя признательность. Но вы неправильно поняли меня, друзья мои. Я не прошу от вас жертв. Я хочу, чтобы была восстановлена справедливость!

Я достаю исчерканные поправками листки с тезисами программы, набросанной мной ещё в дороге, по горячим, так сказать, следам. Как говорил на прошлогодних майских посиделках на моей «Ближней даче» бывший член Политбюро ЦК КПСС, первый секретарь обкома Ленинградской области Григорий Васильевич Романов (он же ныне – мой родной дядя – великий князь Павел Александрович), послезнание только помогает нам предвидеть негативные последствия того или иного шага, но верных рецептов дать не может. А вопрос сельского хозяйства не имел какого-либо положительного решения в нашей стране за всю её историю!

Это значит, что отдуваться, придумывая новый путь обустройства России, придется мне! Эх, ну понеслась…

Через двадцать минут мои министры наконец понимают, чего я хочу конкретно. И повисает долгая пауза.

Как говорила одна моя знакомая в той, иной жизни, «от драматической паузы Станиславского до фразы: «Взвод, пли!» – иногда очень маленькая дистанция». И теперь я лишний раз убеждаюсь в её правоте…

– Гхм… Государь, если вы позволите старику высказаться, – начинает Долгоруков – то боюсь, что попытка исполнить ваше м-м-м… требование может привести к ужасным последствиям. Возможны бунты… э-э-э… я хотел сказать – заговоры. Так сказать, комплоты…

– Новое тайное общество, как шестьдесят пять лет тому назад![7] – бухает со всей прямотой Манасеин. – И нет никакой гарантии, что его удастся подавить так же легко…

– Ну, это уже не ваша забота, любезнейший Николай Авксентьевич, – едко вворачивает Васильчиков. – Заговорщиков мы удавим – как два пальца об асфальт, государь!

– Государь, – это включается Вышнеградский, – я, разумеется, понимаю, что прогрессивный налог на пахотную землю – вещь совершенно правильная и закономерная. Но, как совершенно правильно отметил его светлость, введение такого налога чревато самыми фатальными последствиями…

– А я – полностью поддерживаю вас, государь! – Николай Христианович Бунге поднялся и теперь вещает, точно с трибуны. – Прогрессивный налог на землю, во-первых, и законодательная регламентация отношений между помещиками-работодателями

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 71
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?