Солнце для принца - Милана Милая

Гавани ворвался в комнату как вихрь, заполнив пространство своими шестью футами роста. Черные шоссы идеально сидели на его длинных мускулистых ногах, сюрко из бардового бархата подчеркивало широкие плечи, заставляя оборачиваться вслед многих женщин.

Алессандро был очень красив. Так, что это даже пугало. Перед ним не могла устоять ни одна женщина, будь она замужем или нет. У него были пронзительные зеленые глаза и прямой аристократический нос, пухлые губы складывались в обворожительную улыбку, и появлялись ямочки на щеках, которые придавали ему вид грешного ангела.

В свои 22 года в его постели побывала уже половина женщин Венеции, но молодой человек останавливаться не собирался! Это было поводом для постоянных шуток Рама, так как он относился к этой стороне своей жизни более чем осторожно.

– Привет, друг мой! – заявил Алессандро, разваливаясь в удобном кресле и вытягивая длинные босые ноги. – Господи, это единственное место в городе, где я должен снимать свою обувь. Ты когда уже откажешься от этой своей вредной привычки, скажи мне, а?

– Добрый вечер, Гавани! – ответил улыбаясь Рам, садясь напротив. – Думаю, никогда. И я говорил тебе это уже тысячу раз.

Они уже давно легко чувствовали себя в обществе друг друга и не соблюдали никаких принятых в обществе норм поведения.

– Ты куда-то собрался? – спросил Рам, разглядывая нарядно одетого друга.

– Вообще-то собрался! И вместе с тобой! Ты что, не помнишь? Сегодня бал-маскарад у графа Морозини! – Алессандро удивленно посмотрел на него.

– Точно! Ты что-то такое говорил неделю назад, а я забыл!

– Вот так всегда! Между прочим, сегодня у них театральная постановка по Плавту «Хвастливый воин». И актеры приехали из Рима! Будет много народу и много новых лиц!

– Нельзя как-нибудь без меня? – Рам с робкой надеждой посмотрел на друга.

– Нельзя! Карнавал уже месяц как начался, а ты еще ни на одном представлении не был! Тебе даже карнавальный наряд не нужен! Пойдешь в своем халате! – Алессандро был непреклонен. – Сегодня я намерен обязательно тебя с кем-нибудь познакомить!

– Только этого мне не хватало для полного счастья! – Рам поднял глаза к потолку.

– Ну да! Ты не устал от одиночества, друг мой? – Гавани вдруг стал серьезным. – Я столько раз пытался найти тебе подружку для развлечений, а ты все время упираешься!

– Я не упираюсь. Мне просто никто не нравится!

– Ага! Я помню, что ты сказал про красивую вдову графа Веньер! Что от нее пахнет нечистотами!

– Но от нее действительно плохо пахло. – Рам улыбнулся, а Алессандро возмутился.

– Ты знаешь, какая она оказалась в постели? Она выжала меня как лимон! Я потом целую неделю в себя приходил. Чертовски темпераментная!

– С чем тебя и поздравляю! Не боишься, в конце концов, подцепить какую-нибудь болезнь? – Рам уже устал от постоянного стремления друга с кем-нибудь его свести. Он и сам думал, что это ненормально, но поделать ничего не мог. Он представлял как дотрагивается до них и его передергивало от отвращения. Или они до него дотрагиваются. Женщины здесь не боялись сделать первый шаг. Особенно во время карнавала, скрыв свои лица под масками. Они открыто начинали приставать к нему, прижимались и поглаживали. Впечатление это производило на Рама совсем обратное. Его это отталкивало.

Он даже под пытками никогда не признается другу, что у него вообще еще женщины не было. В Сукхотайе Рам уже засматривался на одну невольницу во дворце, когда его послали на другой конец земли. Тогда ничего не успело получиться.

А после окончания университета он пытался построить свою жизнь и был слишком занят делами, чтобы обращать внимание на женщин. А когда он был сам готов к охоте, то с удивлением понял, что охотиться стали на него. Ему едва хватало изворотливости отказать, чтобы настойчивые дамы не обиделись. Богатство, молодость и титул иностранного принца делали его желанным трофеем для многих семейств Венеции.

И конечно, главная причина была в нечистоплотности венецианок.

– Ладно, я понял. – Алессандро махнул рукой. – Не буду тебя ни с кем знакомить, обещаю! Но у тебя час на сборы. Не хочу пропустить постановку Плавта. Мне он всегда нравился. И прошу, не надевай свой саронг, ходи в нем дома! Оденься как нормальный венецианский патриций! А то привлекаешь к себе слишком много внимания.

– Не саронг, а панунг! – Рам с удивлением рассмеялся. – Давно ли тебе перестало нравиться внимание?

–– Сегодня не хочу привлекать внимание. Еду только из-за постановки! У Морозини сегодня бал для дебютанток, ловить там нечего. Жена же мне не нужна!

– Действительно нечего!

И со смехом Рам пошел переодеваться.

Венеция, ноябрь 1295 год

Тициана стояла у окна и смотрела на потоки воды, льющиеся по стеклу. Дождь барабанил с такой силой, что разглядеть что-либо на улице было просто невозможно. Поэтому девушка представляла, что за окном не сплошные дома и узкие каналы с плывущими по ним лодочками, а зеленый лес. Огромные мрачные деревья, всегда бывшие ей друзьями, густые кроны которых так закрывают голубое небо, что не видно никакого просвета.

И она сейчас в любой момент выбежит из дома босиком, и мягкая, влажная от дождя трава, покрывающая землю своим зеленым ковром, приветливо встретит ее уставшие ножки. Она встанет под дождь и протянет руки к небу, на лицо упадут первые капли дождя и эти маленькие капельки скроют ее собственные слезы.

Девушка придвинулась ближе к окну и подула на стекло. Оно тут же запотело, и Тициана попробовала нарисовать пальцем маленькую ромашку. Ее цветок был прозрачен, а девушка видела перед собой тонкий зеленый стебелек и белые лепестки.

Она услышала звук открываемой двери и быстро стерла свой цветочек одним взмахом руки по стеклу. Потом смахнула со щеки одиноко сбежавшую слезинку и обернулась.

В библиотеку зашел ее отец, герцог Аньежио и мягко улыбнулся, увидев девушку в темноте.

– Что ты тут делаешь, совсем одна, солнышко? Почему не зажжешь свечи? – спросил он задумчиво. – Тебя Азалия потеряла…

Герцог Аньежио в свои 40 лет прекрасно выглядел. Никто не дал бы ему больше тридцати. В его черных волосах седина только начала появляться, придавая ему очень мужественный вид. Высокий и стройный герцог был самым завидным женихом в Венеции, на что Пауло Аньежио никак не реагировал. Он потерял свою жену 10 лет назад и с тех пор никто не мог занять ее место в его сердце. Он так сильно любил мать Тицианы, что не хотел видеть рядом с собой никакой другой женщины. Тициана еще помнила их нежные и трепетные отношения. Невозможность существовать врозь друг от друга. Таких отношений девушка больше не видела нигде и ни у кого. И втайне мечтала о такой-же сильной любви для себя.

Теперь на первом месте для герцога были их дети. Азалия, Тициана, Мария, Франческа и Федерико.