Наш человек в гестапо. Кто вы, господин Штирлиц? - Эрвин Ставинский

К этому времени Вилли прервал свои отношения с Элизабет фон Грозигк, объяснив пылкой даме, что уезжает в командировку на границу с Польшей и свяжется с ней, когда вернется, чего он конечно не сделал.

Эрнст остался в Берлине без работы и без денег, и теперь Вилли приходилось его периодически субсидировать. Долго так продолжаться не могло и друзья мучительно искали выход из положения…

В дождливый мартовский день 1929 года Павел Корнель, оперативный сотрудник берлинской легальной резидентуры, после бессонной ночи, решил прилечь на кушетке в дежурной комнате консульского отдела, попросив коменданта разбудить его в шестнадцать ноль-ноль. Однако тот поднял Павла раньше: стрелки на светящемся циферблате его часов показывали без пяти минут три после полудня.

— Товарищ консул… а, товарищ консул! — Тут пришел один… Миронов приказал провести к вам…

— Зажги свет! — приказал Павел, мысленно выругавшись: могли бы разобраться и без него. Васильев зажег верхний свет и, повернувшись к Павлу, доложил:

— Пришел прямо к дежурному по посольству. Зачем — толком не говорит, требует встречи с руководством… У нас языка толком никто не знает, а он по-русски не говорит. Может прикидывается! Миронов приказал…

Павел, привстав, выпростал ноги из-под пледа, протирая глаза, уселся на кушетке. Васильев, рыжий детина, стоял перед ним, роняя капли вода с темного намокшего плаща. Быстро надев пиджак, наскоро причесавшись, Павел направился в комнату для приема иностранцев.

Яркая люстра хорошо освещала большую просторную комнату. У самых дверей он увидел невысокого, плотного мужчину лет сорока пяти в намокшем плаще, нервно теребившего в руках шляпу; из-под плаща виднелись мятые брюки и видавшие виды башмаки.

— Пройдите к столу! — сказал Павел. — Кто вы такой?

Незнакомец подошел, рассматривая консула настороженно-сосредоточенным взглядом небольших, глубоко посаженых глаз. Лицо у него было круглое, темновато-красное. Бросались в глаза почти лысая голова, оттопыренные уши и длинный прямой нос. В его взгляде, в выражении уставшего, с плотно сжатыми тонкими губами рта чувствовалось какое-то напряжение и, как показалось Павлу, внутреннее недоверие и настороженность.

— Кто вы такой? — повторил Павел.

— Пусть он выйдет, — глуховатым голосом на берлинском диалекте произнес мужчина, указывая взглядом на Васильева.

— Пойди посмотри, что там на улице и жди меня в дежурной! — сказал Павел Васильеву.

Шумно вздохну, комендант, чтобы затянуть пребывание в теплой комнате, поправил стоящие в стороне стулья и, не торопясь, вышел. Павел тем временем пододвинул стул, сел и выжидающе посмотрел на мужчину.

— Ну, что же вы молчите?

— Меня зовут Эрнст Кур, — произнес он тихо с такой интонацией, будто это имя и фамилия могли что-нибудь сказать или же вообще все объясняли. — Прошу сообщить вашему начальству, что я нахожусь здесь.

— Ишь ты! — Павел не смог удержать улыбки. — Ну и что же будет дальше?

— Дальше вас не касается. Руководство все решит само.

— Кто это руководство? Кто конкретно вам нужен?

— Руководство гепеу.

Он замолчал. Перестав улыбаться, Павел удивленно посмотрел на посетителя. Тот сидел за приставным столиком, поглядывая настороженно и отчужденно, руки его иногда мелко вздрагивали. Плащ он небрежно бросил на спинку стула.

Павел собрался было спросить, есть ли у него с собой документы, но воздержался, подумав, что ознакомиться с документами еще успеет. Поглядывая на Павла холодно и отчужденно, немец молчал.

— Что так и будем сидеть и молчать?

— Вы должны сейчас же доложить руководству, что я нахожусь здесь, — упрямо повторил он.

— Я никому ничего не должен, — сказал Павел раздраженно. — И пока вы не объясните, кто вы и откуда, я ничего делать не буду!

Немец продолжал молчать. После продолжительной паузы, напряженно подумав он сквозь зубы выдавил:

— Я из полицай-президиума Берлина. Я писал об этом в письме.

— Из полицай-президиума? — Павел не поверил. — Чем вы можете доказать, что вы работаете в полицай-президиуме? И о каком письме вы говорите?

— Я ничего вам не буду доказывать. Вы должны сейчас же сообщить обо мне руководству! Письмо я бросал в почтовый ящик посольства.

Павел некоторое время разглядывал его и размышлял. Фамилия Кур ему ровным счетом ничего не говорила, но, может быть, руководство резидентуры его знало или знало что-то о его письме: за время работы в разведке он привык ничему не удивляться.

Вид у посетителя был не ахти какой, однако держался он довольно независимо, говорил уверенно: даже не просил, а требовал. Угрюмый, сосредоточенный, он производил весьма странное впечатление, и его утверждение. Будто он чиновник полиции, казалось явной ложью.

Понятно, Павел не собирался сообщать о нем непосредственно резиденту, но доложить своему куратору было его прямой обязанностью. Он подумал, что они займутся посетителем и сами выяснят, что к чему.

Оставив немца в приемной, он выше в соседний кабинет и вызвал по внутреннему телефону резидентуру.

— Вас слушают, — услышал он голос шифровальщика Виктор Маслова.

— Виктор, это Корнель беспокоит. У меня здесь посетитель. Он требует встречи с руководством.

— Не знаю, где сейчас Смирнов, а шеф на совещании у посла!

— Ты можешь его вызвать?

— Не могу и не хочу! — ответил Маслов запальчиво. — Что ты ко мне с пустяками лезешь! У меня сейчас сеанс связи, а ты позови того, позови этого! Что я тебе мальчишка, что ли!

Как я понял… — Павел на мгновение замялся. — Он говорит, что он…

Но Маслов уже положил трубку. И Павел бросил свою, злясь на посетителя и еще больше на Маслова. Но подумав несколько минут он вновь вызвал Маслова.

— Это опять Корнель, прошу меня выслушать, — твердо заявил Павел. — Я опять по поводу посетителя. Он настаивает на встрече с руководством!

— Откуда он его знает? — спросил Маслов устало.

— Он не говорит. Я считаю нужным доложить о нем шефу!

— Если считаешь, что нужно, докладывай сам, — с каким то безразличием сказал Маслов. — Ты вообще считаешь возможным лезть к начальству со всякой ерундой. Я лично не вижу оснований беспокоить руководство, тем более во время совещания. Несолидно!

— Так ты советуешь мне самому позвонить в приемную полпреда?

— Я тебе ничего не советую, и ты меня не впутывай.

Павел соединился с секретарем полномоченного представителя Пчелинцевой и сообщил, что у него в приемной консульского отдела находится посетитель и что он настаивает, чтобы о нем сообщили Ефиму Соломоновичу.