Экспансия: Контакт. Том 6 - Дмитрий Дорничев

Со временем? — переспросил я, задумчиво поглядев на Савицкого. — Как-то звучит не очень.

— Риск — дело порой опасное, зато прибыльное, — произнёс Балашов. — В случае нашей победы, клеймо предателей всё равно какое-то время будет висеть на каждом из нас. По крайней мере, пока новый губернатор и Наместник не найдут факты, обличающие предыдущих владетелей планеты. Но, как только этот период пройдёт, мы вернём свои титулы и получим награду.

— Мы следили за вами, господин Исаев, — неожиданно подала голос «куколка» Рамос. — Тщательно отслеживая прибывающих в Столицу лендлордов, выискивали подходящие кандидатуры. И именно у вас оказались все требуемые критерии.

Веснушки на лице женщины вновь вспыхнули золотом, а я вновь ощутил давление обруча.

— Вы молоды, но при этом ваши успехи поражают. Высадившись со столь малым количеством людей, вы не только сумели их всех сохранить, но и приумножили свои земли. И это придаст веса в глазах сомневающихся аристо, — едва слышно говорила баронесса, с помощью дара отслеживая мои мысли. — Так же ваш род, как всем известно, уже третье поколение в конфронтации с Императорским домом, а значит, вам будет куда легче повести за собой всех недовольных.

— Но и это будет не бунт против Империи, как попытается подать происходящее губернатор. Напротив, как только всё успокоится, мы сможем всё провести так, будто это всё произошло с его молчаливого согласия, — подключился Савицкий. — Да, риск огромный, но, если всё удастся, вы не только приобретёте огромный вес среди местной аристократии, но и получите возможность наладить отношения с Императором. Пусть и не сразу и не напрямую, но, по крайней мере, у ваших внуков будет шанс приблизиться ко двору.

— Хм, странно… — протянул я. — Вы действительно думаете, что я поверю во все эти сказочки? Ну там, где вы рассказываете про то, что жили они долго и счастливо… Вы ищите козла отпущения, на которого готовы свалить всю ответственность. Едва я встану на вашу сторону, всех моих людей тут же казнят.

— Ваших людей, да, арестуют. Но так даже будет лучше. Мы сможем поднять такой информационный шум, что губернатор сам будет не рад. Людей же других родов губернатор не тронет. Конечно, если они сами не начнут оказывать сопротивление, — тут же возразил Савицкий.

— А… — открыл я рот.

— А насчёт пленниц можете не переживать, едва вы дадите согласие, как мы обеспечим им побег. По крайней мере, Син, Андерсен и Морозовой. Их троих наши люди спокойно выведут из резиденции, а госпоже Феррите и госпоже Кембелл после того, как они официально объявят о выходе из вашего союза, губернатор ничего не сможет предъявить, — успокоила меня Ида Рамос.

— Как видите, на каждый ваш вопрос у нас есть ответ. Да, повторюсь, риск огромный, но и награда соответственная, — уже с нажимом произнёс Савицкий. — Так что, Игорь Владиславович, вам нужно будет решить, по какой дороге вы пойдёте.

— А если я откажусь, убьёте?

— Нет, просто проводим вас до границ района и дадим время уйти, — откинувшись на спинку кресла, произнёс Савицкий. — Но, честно говоря, готов поставить всё, что имею, на то, что за пределами нашей территории вы не протянете и десяти минут. Что-то мне подсказывает, что вам даже в Зоне безопаснее будет.

— Не стоит меня недооценивать, — посмотрел я в глаза барону и отчётливо увидел в них чувство удовлетворения, которое возникает у охотника, загнавшего зверя в ловушку.

— Вы можете бахвалиться сколько угодно, Игорь Владиславович, но, честно говоря, я нисколько не понимаю вашего сопротивления, — сказал Балашов. — Даже сдайся вы губернатору сейчас, вас казнят при любом раскладе. Мало того, что вы вторглись туда, куда вход запрещён, так ещё и устроили побег, убив при этом несколько охранников. А тут мы вам предлагаем решить кучу проблем, даже не шевеля пальцем.

— Не люблю получать что-то за просто так. Это обычно потом оборачивается крупными неприятностями, — ответил я. — Решение вам нужно сейчас, или у меня есть время подумать?

— Думаю, до утра у вас время есть, — понимающе кивнул Савицкий. — Сможете немного отдохнуть и разложить всё по полочкам. И уверен, вы поймёте, что наше предложение, самое лучшее из всего того, что у вас имеется.

— Не уверен, — качнул я головой. — Тем не менее я воспользуюсь вашим гостеприимством, а уже утром дам ответ. Сейчас же, если позволите, я бы хотел вернуться в свою комнату и поспать.

— Да, конечно, — тут же закивал Балашов, — я прикажу, чтобы ужин вам доставили в ваши апартаменты.

— Благодарю, — отодвинув кресло, прежде чем это успела сделать подскочившая ко мне служанка, я слегка поклонился и направился к выходу, где меня уже поджидал слуга.

* * *

— Его нужно убить! Как бы губернатор ни послал его по наши души, — едва закрылась дверь за молодым бароном, произнёс Владимир Балашов. — Он что-то скрывает, и это очевидно.

— Его род достаточно стар, чтобы иметь тайны. Так что не удивительно, что он обучен противиться воздействиям на мозг, — ответил ему Савицкий.

— Именно что обучен, — по тёмному кукольному лицу Иды пробежали волны, похоже, именно так выражала своё недовольство женщина. — Конечно, удивительно, что он вообще почувствовал мой дар, но что ещё необычнее, так это то, что он довольно ловко «жонглировал» своими мыслями, не давая мне выцепить хоть что-то важное.

— А значит, он готовился к нашей встрече, — произнёс Владимир.

— Чтобы готовиться к ней, нужно было предвидеть такую цепочку событий, которую почти невозможно просчитать, — покачал головой Савицкий. — И при этом он должен был пожертвовать своими товарищами. А это совершенно не соответствует психотипу Исаева.

— А мы уверены, что все, кто вошёл с ним в Зону, погибли? — Владимир посмотрел на Иду.

— По докладам имперской СБ, из зоны Исаев выбрался один, при этом в весьма плачевном состоянии, — ответил Савицкий.

— А я в мыслях Исаева видела мёртвую девушку на его руках. Судя по всему, это была Бэкки Пратт, — добавила Ида. — К сожалению, глубже копнуть не вышло, мысли Исаева во время разговора постоянно переключались. Нужна обстановка поспокойнее.

— Ну тогда, Ида, тебе нужно будет, как только молодой барон уснёт, прийти к нему и просканировать все его воспоминания и эмоции,