Неукротимый босс - Марика Крамор

Как он, страстный и голодный, вжимал в меня каменный член.

Смущенно отвожу взгляд. Нужно пореже оставаться с ним наедине, потому что эти воспоминания топят. И так хочется всё повторить.

Почему он так на меня действует? Наверное, долгое время без секса даёт о себе знать. Крыша съезжает.

— Подожди меня, ладно?

— Нет, я… — смело поднимаю взгляд, — прямо сейчас поеду. Мне правда уже пора. Да и не хочу я вас напрягать.

— Алин, — Камиль пресекает разделяющее нас расстояние, а я теперь чувствую его терпкий аромат: чуть горьковатый, смешавшийся с запахом пота. Я на автомате свожу колени и бёдра. Будто наяву чувствую, как начальник тогда стиснул их в порыве страсти и скользнул на ягодицы… и я загораюсь. Как спичка, которой резко чиркнули по коробку. — Я только рад буду тебя домой отвезти. Меня не напряжёт никак.

— Не надо. Я сама доеду. Меня сын дома ждёт.

Он стоит так близко… а мне так хочется ощутить на губах вкус ушедшего поцелуя, что я делаю шаг назад, пытаясь не сжать ладони в кулаки.

— Я же уже извинился за тот случай, — он очень проницательный. И очевидно, думает о том же, о чем и я.

Камиль ненавязчиво встаёт вплотную, а моя интимная зона уже разрезана животным магнетизмом этого человека.

— Да, не беспокойтесь, я уже обо всем забыла, — в голове помимо воли воскрешается мой стон, когда сразу после пощёчины, придерживая за попу, Камиль поднял меня в воздух, рывком вклинился между ног и посадил к себе на бёдра. И наш поцелуй: огненный, голодный, волшебный. Забыла… Ага… — Правда.

— Забыла… — обрушивает на меня слова едва слышно, но они звучат в тишине, как выстрел, — а я нет.

— Хорошего вечера вам.

Скорее уйти. Скорее…

Уже разворачиваюсь, но…

— Алин, — мужчина легонько дотрагивается до моей ладони и мягко разворачивает к себе. — Со мной быстрее доедешь. Просто дай мне пятнадцать минут.

— Не надо, — аккуратно скидываю с себя его пальцы.

— Хорошо, — он обезоруживающие приподнимает вверх раскрытые ладони, показывая, что больше меня трогать не станет. — И тебе хорошего вечера.

Его взгляд тёмный, как ночь. Глубокий и неистовый, как океан. И его я вспоминала и чувствовала на себе, когда купала сына, собиралась на завтра и засыпала. Стараясь игнорировать опасный жар между бёдер.

— Алина, ты во сколько Артёма из сада забираешь? Прохладно уже с утра. Я поскорее забегаю в здание фитнес центра и иду наверх в свой кабинет.

Фууух. Последний рывок…

— В двенадцать, — отвечаю равнодушно. Да, сынок посещает платные занятия. Всего три часа в день, но маме так намного легче.

Путаюсь в повороте, потому как Матвей огорошил меня не только ранним звонком, но и неожиданным вопросом:

— Можно сегодня это сделать мне?

Округляю глаза, затаив дыхание, и резко останавливаюсь. В коридоре наступает мертвая тишина — стук моих каблуков смолкает.

— Нет, конечно. Нельзя.

— Почему? Он ведь и мой сын тоже.

— Разве? А по-моему, Артём никогда даже и не знал, как ты выглядишь.

— Алин, не начинай. Каждый раз тебе звоню и каждый раз скандал.

— Что заслужил, то и получаешь.

— Алин, я позвонил не ругаться!

Я на мгновение прикрываю глаза. Да, я действительно излишне эмоционально реагирую на каждое появление Матвея в нашей жизни. То он пропадает, как будто его вообще нет. То вот таким макаром неожиданно появляется. Невзначай. «А че такого?! Ну я ж звоню! Можно без наездов?!». Ага…

— Ты для него чужой человек. Он тебя почти не знает. И наедине с тобой не останется. Потому что я тебе не доверяю.

Как хорошо, что на втором этаже никого нет. Здесь только мой кабинет и кабинет Оксаны, которая сегодня полдня проведёт в здании филиала. Ну и ещё Камиля, но он всегда приезжает ближе к обеду.

Подхожу к своей двери, вставляя ключ в замок. Прокручиваю два раза, но на полпути замок заедает. Черт!

— Алин, мне очень жаль, что я никак не участвовал. Прости. Дурак был. Я правда сожалею. И хотел бы это исправить. Видеться иногда с ним.

— Мне твоё прости, как…

Раздраженно на эмоциях ударяю ладонью о шершавую поверхность и тут же ругаю себя мысленно за несдержанность. Каждый разговор с Матвеем выводит меня из себя. А тут ещё и дверь заклинило! Бесит!

— Слушай! Мне и самому тяжело звонить и просить у тебя милостыню! Ясно? Он мой сын! Я имею право с ним видеться!

— У тебя нет такого права, — шиплю в трубку, понимая, что все внутри клокочет от злости. — Запомни это! Можешь к ребёнку вообще не приближаться! Ты для него чужой дядя, — и, вторя ему, выплевываю грубое, — ясно?

Как хорошо, что я сегодня приехала пораньше и меня ещё никто не видел. Смогу привести в порядок опухшие глаза.

До сих пор не дают покоя воспоминания о том разговоре, когда Матвей был пьян и признался, что ему осточертел детский плач по ночам, моя мама, которая вечно лезет в наши дела, и я, постоянно разрывающаяся между плитой, ребёнком и работой.

— Приведи себя в порядок лучше, чем на меня орать!

Да я бы и с радостью тогда, но где время-то взять. Я спала по три часа в сутки. Если мама помогала по ночам с Артёмкой, то больше. А утром вновь отправлялась на работу. А ещё я училась в вузе, но пришлось перевестись на другую форму обучения. Как я из всего этого вылезла — сама не знаю.

С Матвеем мы познакомились в институте. Он тогда часто прогуливал занятия, потому что работал в турагентстве. Я даже и не поняла, как так меня угораздило в него влюбиться. Но я закрывала глаза на все: на отсутствие отдельного жилья и долгих красивых ухаживаний, на то, что мы с Матвеем не сможем жить самостоятельной жизнью. Он мне казался таким замечательным: внимательным, нежным, ласковым. И еще безумно привлекала его легкость и безрассудство. Но в итоге… наверное, именно эти качества превратились в огромный жирный минус.

Матвей предложил расписаться, признался в любви, и я согласилась. Дура была. Да. Как можно строить семью без отсутствия фундамента? Но мне было все нипочём. Думала, что вдвоём мы обязательно всего добьёмся и чувства наши вечны. Ну а что? Любовь же. Чувства… Вот такая была идиотка. Эххх…

А потом моя непоколебимая уверенность разбилась вдребезги о рифы обычных бытовых проблем, и долго мы с Матвеем не выдержали.

Изначально мы планировали снимать квартиру, но мама сказала, что ни к чему деньги тратить. Мол, что вам у меня не живется. Вот это, пожалуй, была самая большая моя ошибка.

Фирма, в которой работал муж, разорилась. Он устроился на новую работу. Но его отдел расформировали. С этого начались настоящие проблемы. Матвей стал выпивать и реже ездить на собеседования. Мама стала постоянно выказывать своё недовольство в довольно грубой форме. Да, она, конечно, по-своему была права, ведь жили мы с ней. Но я так устала от бесконечных упреков и осуждения…