Утерянное Евангелие. Книга 3 - Константин Стогний

Катер уже два часа летел по воде, оставляя за собой белую бурлящую дорожку кильватера. Уже давно рассеялся туман, который так неожиданно спас украинца. Утреннее солнце, еще не жаркое, искрилось на спокойной поверхности океана. Судя по показателям GPS-навигатора, до заветной точки окончания пути оставалось не более восьми — десяти морских миль. И вот вдали сквозь сизую дымку проявилась красавица Марка. Очертания небольшого древнего городка, выдержанного в арабском стиле, наполняли душу послевкусием сказок «Тысячи и одной ночи». Казалось, отсюда начиналась история Древнего мира… Марка выступала в океан с берега, будто радушно приглашала гостей посетить свои аккуратные узенькие улочки, отведать сладостей у лотошников, выйти на песчаный пляж и искупаться в прозрачных водах океана у берега. Когда-то это был один из самых популярных курортов как для иностранцев, так и для жителей Сомали. Но пережив кровопролитные «банановые» войны и обнищание, городок давно потерял статус курортного: пляжи пустовали, а отдыхающих здесь уже не видели даже те, кто разменял третий десяток.

Страстный путешественник Лавров увлекся красотой картинки. Удивительный маленький город и пустынные пляжи… Ему не удалось увидеть Марку, когда лечили Маломужа и когда им среди ночи пришлось бежать из благотворительной миссии пальмовыми зарослями и банановыми плантациями.

Виктор был на подъеме. Ему льстило, что вот так, без особого опыта он смог выйти на режим глиссирования. «Вот что значит постоянная мальчишеская тяга к технике! Все-таки хорошо, что я не родился стилистом или модельером…» — теша свое самолюбие, рассуждал про себя Лавров. Но тешиться ему пришлось недолго. Двигатель предательски закудахтал… Топливо кончилось. Журналист был в твердой уверенности, что бензина хватит до Марки и еще дальше, но не тут-то было.

— Ну, не идиот? — сердито спросил Виктор сам себя. — Развесил уши: крутой моторист, гениальный лодочник… Тьфу ты… Ну вот, садись на весла.

До берега оставалось не более трех километров, и журналист рассчитывал догрести. Он обследовал катер и нашел весла. Хорошо, что он не выбросил их в горячке побега. Вставив весла в уключины, Виктор вдруг понял, что так просто ему не справиться. Довольно широкий катер был предназначен для гребли парой: на каждого человека по веслу. Грести одному, даже такому крепкому и высокому человеку, как он, будет очень сложно. Тем временем катер неумолимо сносило течением в сторону, обратную направлению движения, — назад к столице. И неизвестно, куда бы его понесло дальше, может быть, и в открытый океан. Лаврову ничего другого не оставалось, как все-таки сесть на весла. Каждый гребок давался с большим трудом, катер двигался медленно. Да что там: он практически стоял! Что за ерунда?! И тут Виктора осенило. Начинался отлив, поэтому ему и не удавалось подплыть к берегу… Лавров понял это окончательно, когда прямо перед ним, в каких-нибудь пятидесяти метрах от катера оголились кусты. Это были кораллы. Так выглядела знаменитая коралловая гряда.

Десятки миллионов микроорганизмов тысячелетиями создавали свои маленькие домики, которые превращались в целые водяные города, образуя коралловые рифы, не подпускающие акул и других морских хищников к песчаному побережью. Природа будто заботилась о жизнях своих детей. Вот только сами дети оказались существами неразумными. Разрабатывая известняк и коралловый кальций, африканцы наделали дыр в сплошной гряде, и теперь купаться на пляжах стало небезопасно.

Обычно рыбаки ловили чудовищных акул и скатов прямо с коралловых рифов, удивляя отдыхающих, но уже много лет в Сомали было мало рыбаков, а война отпугивала туристов. Однако война никак не влияет на природные явления: отливы и приливы, как и тысячи лет до этого, случались здесь два раза в сутки. Но откуда Лаврову было знать график приливов и отливов? Вот он и попал в период, когда бороться с уходящей от берега водой, в одиночку, да еще на катере с нерабочим мотором было практически бесполезно. «А может быть, и полезно!» Виктор продолжал упираться. Он греб, сцепив зубы…

Выполняя эту тяжелейшую и для многих непосильную работу, Лавров старался отвлечь себя мыслями. И это помогало.

Он вспомнил остров Занзибар, который тоже находится в восточной части Африки, только на тысячу километров южнее. Там при отливах местные жительницы ходят собирать урожай… на собственные огороды, где они выращивают морские водоросли. Как только океан уходит подальше от берега, танзанийки[2] берут большие целлофановые пакеты и идут на свои плантации. Морская трава растет быстро, и женщины раз в три дня занимаются уборкой урожая, затем сушат его и сдают. Высушенные водоросли отправляют в Китай, где их используют для изготовления лекарств. Милые, приветливые танзанийские жительницы… Вот такое мирное ласковое воспоминание.

А в это время солнце над Виктором уже не было ласковым и начинало припекать, но он все греб и греб. И его терпение было вознаграждено: катер уткнулся в песок мелеющего берега. Но тут же в нескольких километрах к северу, там, откуда только что прибыл журналист, показался катер береговой охраны. Возможно, кто-то другой, изможденный бессонницей и тяжелой греблей, остался бы сидеть в катере и ждать своей участи. Но только не Виктор. Катер, который он подвел почти к самой коралловой гряде, был уже бесполезен. Украинец быстро встал и выбрался за борт.

— Да простит меня Нептун! — вымолвил он, вынув свой гвинейский тесак, и принялся рубить мягкую, но очень колючую гущу коралловых зарослей. Однако не так это было просто — бороться с коралловыми кустами. Казалось, что «ветки» отрастают заново. Поработав тесаком с минуту, украинец облокотился на борт катера, тяжело дыша. Это был очередной тупик.

* * *

Однажды друзья затащили Виктора на одну из лекций профессора Ле-Беффа, между прочим, платную. Там было очень весело: странный старик в больших очках с золоченой оправой поведал о своих путешествиях по Океании. Путаясь в цифрах, он рассказывал небылицы, от которых у присутствующих захватывало дух. У всех, кроме Лаврова. Виктор был твердо уверен, что друзья его просто разыгрывают. А самое главное в розыгрыше — подыграть тем, кто тебя разыгрывает, чтобы сделать друзьям приятно. Поэтому журналист виртуозно удивлялся вместе со всеми и даже задавал вопросы, работая под несведущего обывателя, притом туповатого: «Скажите, профессор, а разве Океания находится не справа от Африканского континента?», «А сколько вы можете продержаться под водой без акваланга?»

Старик выдавал себя за ученика знаменитого Кусто и терпеливо отвечал на все глупости, и от этого становилось еще веселее: «Профессор, а вы учились вместе с мистером Кусто?», «А вы вместе с ним придумали акваланг?» Но тут вдруг Ле-Бефф не выдержал.

— Мистер Лавров!

Виктор осекся, понимая, что старик его знает. Хотя если это розыгрыш, то, конечно, старый артист знал, ради чего это все затеяно. Но старик продолжил:

— Я же не спрашиваю вас, почему выход на вершину Аконкагуа вы снимали в Карпатах?