Как отучить ребенка врать - Елена Любимова

Львиная доля таких шалостей происходит сама с малышней подвижной, всегда любопытной, азартной и не удержимой ни в какой узде запретов – безо всякого их желания или по чистой случайности. Так что вину самого ребенка можно проследить лишь в небольшой части случаев. Скажем, «состав преступления» налицо, когда он тайком ест запретные сласти или берет «поиграться» (считай, разобрать на мелкие запчасти) вещи, которые его уже просили не трогать. Но даже если жертвой детского любопытства на сей раз стал хороший мобильный телефон или планшет, родителям для детей все равно не жалко ничего. Поэтому в глубине души они готовы вздыхать над грудкой запчастей, в которую превратились папины наручные часы, молча, сообщив малышу, максимум, что эта «штучка» была очень дорогой/любимой, и потеря их огорчает…

Что же касается порванных курточек или, тем более, съеденного без спросу печенья, такие мелочи мы прощаем еще легче, чем поломку предметов с высокой стоимостью. С другой стороны, ложь из-за таких невинных в общем проказ должна заставить нас задуматься вот над чем: если наш малыш запуган до такой степени, чтобы бояться прямо сказать, что он упал и порвал брючки совершенно случайно (или его толкнули), не слишком ли мы с ним строги?.. Во всяком случае, боязнь признаться даже в таких пустяках, показательна. Она означает, что ребенок больше боится нас, чем уважает, поскольку он готов лгать до последнего и по поводу каждой провинности, лишь бы не получить в очередной раз наказание. Наверняка он настолько запуган не из-за собственной робости, и истинной причиной его лживости является именно преувеличенный страх перед нами.

2. Впрочем, детские страхи бывают и другими, но они тоже подталкивают ко вранью. Например, ребенок может банально испугаться в момент какого-то события, повести себя в результате неправильно, а после – устыдиться, что он и испугался, и не остановил всего, что последовало за его ступором. Скажем, такое сплошь и рядом имеет место в ситуациях действительно небезопасных – когда что-то съестное у ребенка и в самом деле отбирает крупное бродячее животное. Нередко потом наше благородное чадо боится указать на одну конкретную собаку из опасений, что мы можем учинить с нею что-нибудь в отместку за нападение… В таком случае он может солгать, что съел все сам, лишь бы не показывать родителям, что он испугался, и не указывать на голодное животное, которое может от этого пострадать. Аналогично дети лгут «он сам упал!», когда они не смогли удержать падающего с дерева товарища – или, что еще хуже, подтолкнули его к падению, решив, что это будет забавно, а товарищ ударился неожиданно сильно.

Ну, а самым распространенным враньем такого типа являются постыдные результаты типичных детских страхов по ночам. В частности, из этой серии уже упомянутый случай, когда ребенок боится ходить по темным комнатам и в результате опорожняется по ночам в постель, хотя днем уже уверенно пользуется указанными родителями местами – скажем, горшком или уборной. Считать это провинностью не совсем верно – малыш просто боится темноты, что для его возраста вполне нормально. А запрещенное действие, осуществляемое в постели, здесь является только следствием страхов, а не изначальным намерением поступить назло родителям. Но мы о столь сложном сочетании мотивов (когда он оказывается шкодником и лгуном как бы поневоле) часто даже не подозреваем. И, следовательно, наверняка накажем его за очередной проступок просто по привычке.

3. Самые забавные случаи вранья у детей обычно связаны с растущей неудовлетворенностью уровнем жизни или социальным статусом – своим или всей семьи. Именно ложь такого типа звучит почти исключительно для других – когда ребенок находится вне дома и за пределами родительского надзора. Она, как правило, носит характер обмана длительного – родители выясняют, что они «космонавты», «тайные агенты» и другие «известные», «влиятельные», «знаменитые» личности, почти всегда случайно, по прошествии некоторого периода времени. В большинстве случаев, содержание таких рассказов производит в момент раскрытия обмана эффект, скорее, комический, чем трагический. О таких случаях и говорят: «Наврал с три короба». Родителям остается лишь посмеяться, пожать плечами, остановиться подробнее на истинном положении вещей и увести красное, как рак, от стыда дитятко домой для объяснений…

К такого рода «головокружительной карьере», придуманной для них отпрыском, родители относятся даже без обид, поскольку видят в рассказах чада даже нечто схожее с комплиментом – попытку малыша лучше показать то, как он гордится своими родителями и любит их. Словом, единственная нотка, которая портит им в таких случаях веселье, состоит разве что в горечи, что на самом деле папа вовсе не меценат и не космонавт, а рядовой служащий… Тем не менее нужно учитывать (в том числе при беседе на эту тему с малышом), что едва ли ребенок приписал своим родителям или себе (дети часто ставят в таких фантазиях себя на роль глав семьи) столь длинный список «заслуг» просто так. По систематическим обманам такого рода хорошо видны их основные, не изменяющиеся от раза к разу подробности. То есть, если, например, малыш однажды сказал, что его папа (на самом деле, допустим, инженер) является директором завода, в дальнейшем он будет придерживаться именно этой версии. Точно так же впредь он не забудет и другие значимые подробности – вроде жизни всей семьи в трехэтажном особняке вместо «хрущевки», количества машин в семье и др. Некоторые части такой «легенды» изменяться уже не будут. А прекрасная память на сделанные ранее утверждения, согласимся, не может не настораживать – особенно с учетом общего непостоянства, характерного для детей, их забывчивости и не слишком высокой внимательности.

В самом деле, разум ребенка непрерывно учится новому, интерпретирует подмеченное и пр. Все психические и физиологические процессы у ребенка протекают в несколько раз быстрее, чем у взрослого. Поэтому детям так свойственно быстро отвлекаться, забывать обиды, менять настроение. В норме для них такая четкая память на основные подробности фантазий нехарактерна – в противном случае они лучше бы учились и не придумывали бы каждый раз новые версии старых игр… Эта неожиданно хорошая способность запоминать краеугольные подробности обмана говорит о том, что ребенок, по сути, давно придумал себе «параллельную реальность». В данном случае он уже нарисовал себе полноценную воображаемую жизнь своей семьи, во всех подробностях. Если эта желаемая жизнь постоянно мельтешит у него перед глазами так же настойчиво, как и жизнь реальная, додумывать на ходу новые детали и четко помнить прежние ему легко – он видит их перед собой, словно наяву! И в таком описании мы уже понимаем, что здесь ненормального, не так ли?..

Совершенно очевидно, что, будь перед нами взрослый, мы уже сочли бы его не вполне адекватным, близким к помешательству, так как галлюциногенные фантазии свойственны многим расстройствам психики. Но не стоит пугаться больше, чем нужно, да еще раньше времени! Такие состояния у детей, как правило, безопасны для деятельности коры мозга и не говорят о ее нарушении. Дети вообще отличаются бурной фантазией и игрой воображения – им легко поверить в собственную выдумку и представить ее, словно наяву. Конечно, длительное и непрерывное нахождение всецело в одной такой «фантазии» нездраво и говорит о многом. Но о помешательстве оно не говорит точно, а все остальное, в принципе, решаемо.