Все, что произошло в отеле - Маша Трауб
Шрифт:
Интервал:
Кстати, Елена Ивановна чересчур активно приветствовала нашу дружбу с Никой. Чуть ли не в ладоши хлопала, когда Ника просила разрешения пригласить меня в гости. Поначалу это было очень приятно, не скрою. А кому не приятна забота, безусловное принятие и приятие? Но потом Ника догадалась и честно объяснила мне – ее маме «нужен материал». Ника как дочь уже не очень подходила – Елена Ивановна говорила, что не может оперировать в работе лишь одним случаем, из которого, кстати, уже все соки выжала. И к родной дочери она не может «подходить с холодной головой», трезво оценивая ее поведение. Я в этом смысле казалась ей более перспективным рабочим примером. Я же говорю, все всегда имеет самое простое и очевидное объяснение. В случае с Еленой Ивановной – работа психологом, подкасты, новая подопытная крыса, только и всего.
– Забей, – просила Ника. – Не обижайся на нее. Пока она в своих подкастах, от меня отстает. Я хоть могу выдохнуть. Хотя знаешь… иногда хочется сбить ее матрицу и разорвать шаблон. Сделать что-нибудь такое, чтобы она меня увидела, услышала, забеспокоилась как мать о ребенке, а не как автор о персонаже. Она меня на подкасты уже разобрала, с самого младенчества, и сейчас страдает, что я не подбрасываю ей, как дрова в топку, новый материал – веду себя скучно и прилично.
Да, это как иногда нестерпимо хочется высунуть язык, прямо под сверло, сидя в стоматологическом кресле. В последний раз я еле удержалась, чтобы этого не сделать. Елена Ивановна, конечно же, сочла бы это проявлением селфхарма – ну как сознательно наносить себе порезы. Это другое. Когда уже нет сил терпеть. И хочется, чтобы эта мутная боль, хотя и боли никакой нет после укола, наконец закончилась. Высунуть язык, дернуть головой, схватить за руку врача – не имеет значения. Лишь бы вынырнуть из состояния бессилия, полной зависимости, прикованности к креслу. Кресло можно заменить комнатой, квартирой, школой, городом – суть одна. Хочется все это закончить в один момент, прямо сейчас. Пусть и ценой увечья.
– Да, мне иногда тоже хочется движухи, – хмыкнула Ника, когда я поделилась мыслями о зубном враче.
Ну можно и так это определить – движуха.
Так вот, о подростках. Если я сижу без наушников, а, например, с книгой, да еще и толстой, окружающие считают, что я если не больная, то не в себе точно. Совсем не ок. Почему? Потому что большинство современных подростков сидят в наушниках. А еще одеваются в худи или в толстовки с капюшоном, непременно натянутым на голову или на бейсболку так, чтобы даже глаз не было видно. Так что мне проще нацепить наушники, на голову – капюшон, и тогда к тебе вообще никто не подойдет. Наушники у меня так себе, не шумодавилки, я все слышу. И вижу, кстати, тоже если не почти все, то многое. Я – предмет интерьера, меня никто не замечает, считая, что перед ними сидит не одна обезьяна, а сразу три в одном лице – ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу. Поговорить о том, что случилось, мне было не с кем. Оставался только эпистолярный жанр. Ника уехала на дачу к бабушке, где Елена Ивановна, оперируя ее лексикой, «прорабатывала» собственные травмы детства. Нику отправляли на огород – собирать картошку, малину, смородину. Бабушка считала, что внучка любит малину и смородину, а она их терпеть не могла. Ника присматривала за младшей сестрой, которая находилась в том счастливом возрасте, когда радует старый ржавый велосипед, пойманная гусеница или забредший на участок ежик. В той деревне связь была так себе, что неизменно беспокоило Елену Ивановну и младшую сестру Ники Мишу, которой еще больше не повезло с именем, чем старшей сестре. Впрочем, Ника упорно называла сестру Машей, чему та была только рада. И именно так всем и представлялась при знакомстве. Елена Ивановна записала несколько подкастов на тему неприятия ребенком собственного имени. Один из них набрал больше двухсот просмотров, чем Елена Ивановна очень гордилась. Так вот, она считала, что плохо работающий вайфай, вне всякого сомнения, пойдет на пользу ее старшей дочери. И избавит ту от зависимости. Какой? Разве вы не знали? Все подростки, как считается, зависимы от социальных сетей, чатов, и у них начинается ломка, как у наркоманов, если они не получают доступ к интернету. Ника пыталась объяснить маме, что ломка у нее может начаться, лишь если ее лишить блокнота и карандашей. Тогда она не сможет рисовать свои любимые аниме. Ника предпочитала кодомо-стиль. Ее рисунки – наивные, добрые – очень нравились Мише-Маше. Впрочем, моя подруга практиковалась и в стиле чиби, где взрослые люди выглядят как дети, что, с моей точки зрения, абсолютное отражение действительности. На разных платформах Ника искала мастер-классы, новые стили рисования, а уж никак не переписывалась с маньяками, выдающими себя за маленьких девочек, чем пугала нас Елена Ивановна. Послушать ее, так за каждой новой подругой непременно скрывался извращенец.
С другой стороны, Елена Ивановна сама страдала от плохого вайфая, поскольку не могла выкладывать подкасты и отвечать на вопросы благодарных поклонников. Вот у кого имелась зависимость, так у нее точно. По рассказам Ники, ее мама готова была на крышу залезть, чтобы подключиться к Сети, или ехать на велосипеде в ближайший городок, где вайфай хоть и не летал, но хотя бы стабильно имелся. Миша-Маша если и страдала от отсутствия интернета – она любила смотреть на планшете мультфильмы, – то не так чтобы сильно. Живые бабочки, червяки, жуки и две курицы – Зойка и Надька – вполне конкурировали с фиксиками и смешариками. Бабушка Ники и Миши-Маши ни во что не вмешивалась. Она не считала, что сеть 5G влияет на мозг и зомбирует людей. Хотите, ставьте… этот ваш… моутер-роутер. Но выгоды лично для себя не видела, так что занимала нейтральную позицию. Елена Ивановна же никак не могла соотнести плюсы и минусы установки роутера, поэтому много лет все оставалось без изменений. Ника заранее закачивала для сестры мультфильмы, себе – мастер-классы, предоставляя матери возможность сидеть на крыше или ехать в ближайший городок.
То есть вы понимаете, что я не могла в любой момент позвонить подруге и рассказать ей о произошедшем. Чему, не скрою, была даже рада. Мне хотелось насладиться ситуацией, придумать, как потом преподнести историю. Нике, как мы и договаривались, я писала длинные сообщения. Она не всегда получала их сразу, что давало мне время сформулировать мысли. Если события развивались слишком быстро, я удаляла уже посланное, но еще
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!