Выпускной роман - Светлана Лубенец

– А кто ее знает? – Генка оттопырил пальцами в разные стороны свои щеки, чтобы стать похожим на классную руководительницу и прогнусавил голосом, очень похожим на Кикишин: – Вы проходите, мальчики, располагайтесь! Это же теперь ваш класс! – Бармаков отпустил щеки и уже обычным своим голосом добавил: – Купить нас хочет своими «сю-сю-сю»! Не на тех напала, хомячиха!

– А мне кажется, что она нормальная тетка, – сказала Юля. – Ну... неказиста, конечно, но с лица... воду не пить!

– У нас в классе шестнадцать пацанов, которые никогда... слышь, Юльша!.. никогда!.. не будут пользоваться ее швейными машинками! Как она собирается с нами общаться? Как узнает: кто есть кто?

– А может, и хорошо, что не узнает, – хмыкнул Максимов. – Пусть себе думает, что у нас тут одни ботаники.

– Ну а если вы все-таки захотите что-нибудь себе сшить... – расхохоталась Маняшка, – любовь Кикиши вам будет обеспечена до гроба. Кстати, у нас ведь тоже в этом году никакого «труда» нет. Так что мы в одинаковом положении!

– Вот я и говорю: сплошная профанация! Нате вам, 11-й «В», Кикишу, и она будет...

Закончить Юра не успел, потому что в кабинет вошла хозяйка, которая, возможно, слышала из-за дверей и «профанацию», и свое не слишком благозвучное прозвище.

– Я все уладила, мальчики! – начала она с порога. Потом увидела девчонок, приветливо кивнула им и опять обратилась к юношам: – В общем, так: сегодня две игры... У 11-го «А» – самая сильная команда в школе. Я договорилась, чтобы они сначала сыграли с «Б» классом. Они у него, конечно же, выиграют... Но несколько подустанут. А потом будет игра с вами.

– То есть вы нам выторговали фору, – усмехнулся Бармаков.

– Я не знаю, как там это у вас называется, – спокойно произнесла Кикиша. – Я просто попросила, чтобы вам дали возможность хотя бы спортзал осмотреть. Вы же в нем ни разу не играли.

– Кстати, Нина Никитична, а к чему такая спешка? – спросила Юля. – Почему надо прямо на первой же неделе учебы устраивать соревнования?

– Да потому что в районе уже на начало октября стоит в плане чемпионат по волейболу между выпускниками. Тютявин хочет сразу посмотреть, кто из парней на что горазд, чтобы сформировать сборную школы и тренироваться по усиленной программе.

– Вот те на-а-а! – протянул Максимов. – А если я, к примеру, не хочу в сборную?

– Ну как же, Юра! – Кикиша посмотрела на него светлыми удивленными глазами и добавила: – Вы же будете сражаться за честь родной школы!

– Родной?! – Юрка рявкнул так громко, что бедная Кикиша зажмурилась. – Наша родная – на Первомайской улице находится! Ясно? Пошли, ребята!

Максимов спрыгнул на пол, и все как-то вдруг сообразили, что продолжали при Кикише сидеть на столах, а Бармаков даже не потрудился убрать ноги в кроссовках со швейной машинки. Всем стало неловко. Парни, скукожившись и даже будто уменьшившись в размерах, проскользнули мимо классной руководительницы, бурча под нос что-то вроде:

– Ну... мы того... пошли, в общем...

– Да сыграем мы...

– Плевать, в каком порядке...

Когда в кабинете остались только Юля с Маняшкой, Кикиша тяжело опустилась на стул и сказала:

– Я ведь понимаю, как вам нелегко. Только злиться не надо. Конкретно от нас с вами, к сожалению, ничего не зависит. Надо достойно вести себя в предложенных обстоятельствах.

Поскольку возразить на ее слова девочкам было нечего, Маняшка выставила вперед изуродованную кроссовку и пробурчала:

– Вот... это столовский чай... нельзя ли чем-нибудь оттереть?

– Сейчас попробуем, – ответила Кикиша и как-то по-детски протяжно вздохнула.

– Ой! Гляди, гляди! Твой бой явился!! – Маняшка горячим шепотом обожгла Юлино ухо.

Юля вытянула шею и из-за голов сидящих перед ней зрителей увидела, как от двери к скамейкам своего класса идет Олег Дунаевский. Его лицо было смущенным, он кривовато улыбался, потому что наверняка, как подумалось Юле, вспоминал свое дурацкое падение. Волосы Олега все так же красиво обрамляли лицо, а загипсованная рука была спрятана за полой джинсовки. Девчонки из «А», завидев его, радостно завизжали и тут же организовали ему место в самом центре своего цветника. Не успел он опуститься на скамейку, его сразу окружили одноклассники, уже переодетые в спортивную форму.

Юля прижала к щекам ладони. Они горели.

– Ну ты, мать, даешь... – изумилась Маняшка. – Неужели до такой степени...

Юля ничего не ответила, только продолжала прикрывать ладонями неприятно горящие щеки.

Между тем началась игра: выкрики игроков и вопли зрителей, сочные шлепки мяча, топот ног, свистки судьи. Юля ничего не видела и не слышала. Девушка неотрывно смотрела в ту точку зала, где синела джинсовка Дунаевского. В отличие от Юли Олег был увлечен игрой. Глаза напряженно следили за перемещением игроков. Дунаевский то закусывал губу, то согнутый указательный палец здоровой руки. Иногда он что-то выкрикивал своим одноклассникам, свистел, ерошил себе волосы и в огорчении стучал кулаком по коленке. По тому, как он иногда орал «Ур-р-ра! » и что-то еще, непонятное девушке, Юля понимала, что успех сопутствует именно их команде. Собственно, это и предрекала Кикиша. Когда Тютявин громогласно объявил, что победила команда 11-го «А», одноклассники повскакивали с мест, а девчонки повисли у игроков на мокрых шеях. С большим неудовольствием Юля отметила, что некоторые девчонки предпочли виснуть на Дунаевском, который в игре не участвовал. Он шутливо отбивался, но все-таки подставлял щеки под яркие девичьи губки и сам чмокал одноклассниц в ответ.

Все время двадцатиминутного перерыва между матчами Юля просидела на скамейке в состоянии большой задумчивости. Совершенно ясно, что у Дунаевского своя жизнь, свой класс, возможно (и даже наверняка!), своя девушка. Вряд ли у него возникнет интерес к ней, Юле, ученице пришлого 11-го «В», который у всех в этой школе вызывает одно лишь раздражение. Может быть, пока ее неожиданно возникшее к Олегу чувство не перешло в запущенную стадию, есть смысл перейти в другую школу? Нет... А как же Маняшка? А Маняшку можно позвать с собой... Только она не пойдет, потому что Бармаков... Впрочем, Бармаков с Маняшкой никуда не денутся: живут на соседней улице... А вот каждый день видеть Дунаевского и знать, что ничего и никогда... хуже этого трудно что-то придумать.

– Хорош страдать! – Маняшка чувствительно ткнула подругу в бок. – Сейчас наши начнут играть!

В зал действительно вошли парни 11-го «В». По залу пробежал недовольный ропот, по которому всем присутствующим стало ясно, что никто болеть за «вэшек» не собирается. Маняшка тут же вскочила с места, чтобы ее было виднее, и закричала:

– Ребята! Мы здесь!! Все пришли!!

Команда 11-го «В» подошла к своим болельщикам. Как же их было мало! В зале собрались учащиеся параллелей 9, 10 и 11-х классов. И все были против них. Жалкая кучка девчонок и нескольких не участвующих в игре парней удручала...