Князь. Последняя битва - Александр Прозоров

Меха — товар дорогой, но не тяжелый, а потому Андрей забрал их с собой на постоялый двор, велев сложить в снятой для холопов обширной горнице, а сам вселившись в скромную светелку. Так выходило даже дешевле, чем платить за ночлег слуг в людской и отдельную кладовую для товара. Выпив перед сном немного сладкого хмельного меда, он нетерпеливо забрался в постель и закрыл глаза, спеша погрузиться в сон.

Как назло, в голову дружно полезли дурные мысли по самым разным поводам. Про то, что волхв старик упрямый, вполне способен натворить глупостей; что родителей он давно уже не видел, и непонятно, когда сможет обнять: меньше чем за два месяца в усадьбу Лисьиных обернуться не выйдет, а столько времени ему в обозримом будущем выкроить никак не получится. Про то, что отец Ион, переждав волну благодарности смердов к своему хозяину, вполне способен опять начать настраивать людей против князя; что, по новому разряду, за холопов он перед государем больше не отвечает, новой росписи разрядная изба так и не прислала, и что теперь делать — непонятно, а обвинить во всем безалаберные подьячие попытаются его, в своей лени каяться не станут; что неурожаи случаются все чаще, и коли так и дальше пойдет, то недолго и вовсе разориться…

Поняв, что никакой силы воли для очистки сознания ему не хватит, Андрей решительно откинул одеяло, встал, натянул штаны, сапоги, влез в рубаху и опоясался.

— Коли не помогают молитвы, кружка пива всегда выручит, — передернул плечами князь, на всякий случай опустил в поясную сумку кистень и решительно вышел из светелки.

В трапезной было шумно, пахло дешевым вином и жареным мясом, наваристыми супами и кислой капустой. Войдя в обширную горницу, князь в задумчивости остановился: свободных столов не было, за каждым шумели и веселились компании гостей. Холопы княжеские, совсем некстати, сегодня решили проявить скромность и в трапезной не гуляли, места для себя не заняли. К купцам иноземным Андрея не тянуло, веселиться с румяными шумными новгородцами тоже не хотелось. Все, что ему требовалось — это четверть часа и пара полных кружек чего-нибудь хмельного, но не забористого: чтобы уснуть, а не отравить свой разум. Князь даже подумал приказать, чтобы заказ принесли ему в светелку — но тут увидел за дальним столом двух опрятных рыжебородых мужиков. Судя по одежде, люди они были зажиточные: у одного на кафтане пуговицы янтарные в два ряда, у другого рубаха шелковая да пара перстней на пальцах. Вели они себя тихо и спокойно, что-то неспешно обсуждая, из угощения возле них стояло лишь блюдо с пряженцами да один кувшин. Зверев поколебался и направился к ним:

— Доброго вам вечера, православные. Не помешаю, коли посижу рядом недолго?

— Присаживайся, сделай милость, — ответил тот, что постарше. — Хороший человек не помешает. Ты, вижу, тоже на печи не сидишь, жизнь в пути проводишь?

— Так заметно? — удивился Андрей.

— Еще бы, — потянулся за пряженцем бородач. — Лицо, вон, обветренное все и загорелое, руки крепкие, взгляд твердый. Сразу видать, не молитвами хлеб свой зарабатываешь, и не грамоты земельные в светелке строчишь. Из колец токмо обручальное носишь, браслетов и цепей золотых нет. Стало быть, не боярин знатный. Но рубаха на тебе и пояс ценою в корову. На службе боярской таких одежд не скопишь. Стало быть, из нашего племени человек, гость торговый.

— Ну, то, что не боярин, это ты прав, — с усмешкой подтвердил знатоку дедуктивного метода Зверев.

— Вот скажи, добрый человек, далеко ли тебе плавать приходилось? — продолжил расспросы купец.

— Коли на запад, то округ шведов раза три ходил, — прищурившись, припомнил Андрей, — на юг же до самой Кафы доплывать приходилось.

— Ответь честно, добрый человек, прибыток где получить проще, возле дома своего промышляя али в дальних землях, в портах иноземных?

— Чего тут думать — конечно, в иноземных городах промышлять доходнее, — охотно подтвердил Зверев, вспоминая, как славно разграбил с казаками все ту же османскую Кафу несколько лет назад. Кивнул подскочившему служке: — Меда хмельного принеси. Но токмо не вареного, а выстоянного, липового.

— Вот и я говорю, нужно в Сантандер отправляться, — повернулся купец к своему более молодому собеседнику. — За один поход втрое получим супротив вологодского торга!

— Что за Сантандер такой? — полюбопытствовал князь.

— Торг такой, сказывают, в Гышпании, — ответил купец. — Вроде как мы о товариществе с гостем оттуда сговорились. Но для прибытку хорошего надобно самим туда сходить, а не на честность немца Фуертоса надеяться.

— Фуертос — это гышпанец? — не веря своим ушам, уточнил Андрей.

— Ну да. Товаром мы тут обменялись удачно. За сделку хорошую пир затеяли, да вроде как и сговорились складами пользоваться по-товарищески, да и причалы свои давать безвозмездно, и ночлег заимообразно тоже. Но зато и прибытком делиться в две сороковки, и товар во первую руку товарищу предлагать, — похвастался купец. — Вот и решаем с братом, снаряжать ладью в незнакомое море али на гышпанскую честь надеяться, а торг токмо здесь держать.

— Попутчиков до Сантандера возьмете?

Купцы переглянулись:

— Что за попутчики? Откель возьмутся?

— Четыре души, четыре рубля, — с ходу предложил Зверев.

— Да мы вроде пока и не решили, — покачал головой старший из братьев.

— Шесть рублей, два в задаток, — невозмутимо поднял ставку князь. Не воспользоваться столь удачно подвернувшимся попутным судном было бы глупо. Скакать в далекую страну посуху выйдет куда как накладнее и опасней, чем идти морем. А корабли от здешних причалов ныне отправляются в такую даль не часто.

— Мы еще и товар не собрали… — задумчиво произнес младший купец.

— Шесть рублей за дорогу, два в задаток, и мой товар я через вас весь сбыть обязуюсь, — еще чуток подзадорил братьев князь. — У меня там одного соболя пять сороков. Да горностай, да рысь.

— Эка ты вдруг заторопился, мил человек, — мотнул головой старший. — Дай хоть поразмыслить маленько. Товар наличный счесть, судно наше проверить.

— Думайте, — согласился Зверев и, словно в задумчивости, снял с ворота купца упавший волос. — Но не затягивайте. Коли мне другая оказия подвернется, я медлить не стану.

Служка подбежал с большой деревянной кружкой, отер стол полотенцем, поставил темный пенистый мед:

— Угощайся, княже.

— Княже?! — разом охнули братья.

— Да уж не боярин, это ты верно подметил, — подмигнул им Андрей, поднял кружку, осушил крупными глотками и с грохотом опустил обратно: — Хорошо! Ну, думайте, люди торговые. Не буду вам мешать. У меня еще одно важное дело на сегодня осталось…

В светелке Андрей открыл походную шкатулку, достал изящный серебряный половник, давно уже купленный специально для такого дела, кинул в него воск, растопил над масляной лампой. Кинул внутрь волосок, снова поднес к огню, давая вытопиться жиру и смешаться с воском, потом разлил в две низкие плошки с уже вставленным в держатели фитилем.