Больше не верю - Светлана Кондр

Ему нельзя верить. Все слова просто ложь.

– Ангел, – Вадим схватил меня за руку и развернул к себе. – Прости, я не должен был подрывать твоё доверие. Честно, всё. Пойдём я поставлю чайник, у меня есть очень вкусные, шоколадные пирожные, – и тут в его глазах я увидела сожаление. И впервые – неуверенность.

– Хорошо, но только без рук, – ответила я и он кивнул головой.

Мы прошли на кухню, и я заняла место за столом. Вадим поставил чайник и достал две чашки. Закинул в них пакетики, положил сахар, при этом не спрашивая меня какой чай я люблю, залил кипятком и размешал. Аккуратно поставил передо мной чашку, и сказал:

– Не обожгись.

– Спасибо, – я потихоньку отпила. – Вкусно.

Вадим достал из холодильника пирожные, разложил на тарелочке и поставил в центр стола. Все его движения были отточены до автоматизма. Когда он поставил свою чашку, то немного пролил. Я бы не обратила на это внимание, но он взял полотенце и вытер мокрое пятно. А за меня дома, это делает прислуга. Я даже не подумала предложить ему помощь. Он наверно, и готовить умеет…

– Угощайся, это мои любимые, – я взяла одно, и откусила. Неплохо, но я не очень люблю шоколад.

– Спасибо. Очень вкусно, – не хотелось его обижать, поэтому осилила половинку пирожного.

– Ты будешь доедать?

– Нет, слишком много сладкого, для одного дня, – ответила я. Вадим закинул в рот остаток моего пирожного и собрал посуду.

–Поможешь? – спросил он, включая воду.

– Что?

– Помоги помыть посуду.

– Хорошо, – ну как я могла отказать. Он намыливал и смывал пену, а я вытирала полотенцем. Наверно так и должно быть, земные радости. Мытье посуды даже как-то сближало. Мне было комфортно от этих действий, хотя я не вспомню когда в последний раз мыла посуду, или не мыла вовсе.

– Пойдём посмотрим фильм, у меня хорошая подборка. Комедии, триллеры, ужасы. Тебе что нравится?

– Давай остановимся на комедии, на твой выбор, – сказала я и мы прошли в его комнату.

– Ложись.

– Мы тут будем смотреть? – запаниковала я.

– Да, телек только в этой комнате. Занимай любую половину.

Я несмело заняла место, а Вадим начал выбирать диски. В которой раз я убедилась в его чистоплотности, диски были аккуратно разложены и мне стало интересно, есть ли у него прислуга.

– Вадим, а кто тебе помогает с уборкой?

– Два раза в неделю, ко мне приходит домработница, а в остальные дни я просто поддерживаю порядок.

– А готовит кто?

– Я редко питаюсь дома, но если голоден и неохота никуда идти, готовлю сам.

– Понятно, – к слову о себе, я совсем не умею готовить, а этот большой, накаченный парень не только готовит, но и убирает за собой.

Мы долго смеялись над фильмом, жаль, что я так редко смотрю телевизор. Но больше всего мне понравилось слушать смех Вадима. Лёгкий, задорный.

– Ань, – он лежал на другой половине, закинув одну руку за голову. – Можно я тебя поцелую?

– Вадим, признаюсь честно мне нравятся наши поцелуи, но я не могу допустить, чтобы они перешли в что-то большее.

– А я о большем сегодня не прошу, – он перекатился и навис надо мной. Провёл ласково по щеке, и прошептал:

– Ангел.

Вадим осторожно коснулся губ, раскрывая их языком. Я почувствовала вкус шоколада. Наши языки соприкоснулись, даря невероятный букет ощущений. Из лёгких поцелуев, мы перешли к более глубоким и страстным. Я обняла его за шею и притянула ещё ближе. Его поцелуи переместились к щёчке и дошли до шеи. Мне не хотелось его останавливать. Состояние, в котором я находилась, создавало чувство полёта. Вадим остановился сам и упал на свою половину.

– Если я сейчас не остановлюсь, то не смогу сдержать своё обещание, – я внутренне застонала. Тело ныло и требовало продолжения. – Иди ко мне, – я прилегла на его грудь и обняла, наслаждаясь необыкновенным ароматом.

Я открыла глаза. Темно. Горячее тело прижималось со спины. Разогнав сонный туман, я испуганно вскочила…

– Вадим, проснись, мне пора домой, – проговорила я, но он никак не отреагировал. Я залезла на кровать, и чуть ли не плача, начала его трясти. – Вадим, ну пожалуйста проснись. Меня родители убьют, – он открыл глаза, не понимая, что происходит. – Вадим, надо скорее ехать. Прошу. Вставай, – он поднялся, молча стянул с себя футболку, оголяя потрясающий пресс, и снял домашние брюки. Одел джинсы и лёгкую кофту с длинным рукавом. Я побежала на балкон. Быстро натянула трусики и джинсы, скинула футболку, не боясь, что Вадим смотрит, одела бюстгальтер и блузку. Вышла с балкона, его нет. На часах час ночи. Снова побежала в спальню. Он сидел с закрытыми глазами, подпирая кулаком подбородок.

– Вадим, ты что снова спишь? – отчаянно спросила я.

– Нет, жду когда ты переоденешься, – он поднялся и взял меня за руку. – Пошли.

Мы доехали быстро. Я не так боялась скорости, нежели родителей, которые меня прибьют.

– Всё Вадим я побежала, – я слезла с мотоцикла, но Вадим притянул меня к себе и поцеловал. Я быстро оторвалась от него и рванула к подъезду.

– Давай Ангел, лети…

Когда я открыла дверь, свет в коридоре был зажжён и ко мне на встречу вышли родители.

– Не могу поверить, что моя дочь превратилась в шлюху, – начал отец. – С кем ты связалась?

– Папа, всё не так как ты думаешь, это просто друг, – я попыталась оправдаться.

– И чем ты занималась с этим другом до двух часов ночи? Мы все больницы обзвонили, думали с тобой что-то случилось, а ты шалавишься, да ещё и на мотоцикл уселась.

– Мы попали под сильный дождь и промокли… он рядом жил и предложил просохнуть у него.

– Я не хочу слышать о том, что было дальше, мне противно. Мы всё тебе давали, а ты… Ты нас опозорила. Что скажут соседи? Дочка Илларионовых гуляет ночами и целуется с байкером. В нашем окружении столько хороших ребят, а ты выбрала оборванца, – отец не унимался, повышая голос.

– Папа, у нас ничего не было, мы просто посмотрели фильм и уснули.

– Заткнись, – он замахнулся и ударил меня так, что я отлетела на пол.

– Архип ты чего, может девочка говорит правду, – мама бросилась ко мне.

– Отойди от неё, – злостно проорал он. Мама посомневалась и с сожалением послушалась отца. – Мы завтра же едем в клинику. Там мы и узнаем, говорит ли она правду. Пусть проверят, девственница ли она или нет. Ни один парень из нашего общества не женится на потаскухе. И чтобы этого голодранца я больше не видел.

Я зарыдала, поднялась и убежала в комнату.