Неизвестный псевдоним Бога - Юлия Ефимова

– Мне его дали на время, – пояснила Таша, успокоившись и передумав лишаться чувств.

– Кто? – продолжала допрос Ирма, рассматривая странное животное.

– Суслик, – ответила Таша.

– Я уже поняла, что это суслик, спрашиваю: кто тебе его подсунул?

– Ну так Суслик, – спокойно ответила Таша, потирая болевшее горло. От грубых пальцев душегуба на шее остались огромные красные пятна, которые рисковали перерасти в синяки.

Ирма несколько секунд смотрела на подругу, потом подсела рядом, вздохнула и начала молча гладить её по голове. Таша не понимала, что происходит, но боялась спугнуть личный момент, вдруг для подруги это важно? Именно в эту минуту в дверь забарабанили. Обе девушки так испугались, что подпрыгнули на плетеной скамейке, что стояла в прихожей. Ирма же и вовсе всплеснула руками, и вместо поглаживания по голове получилась смачная затрещина.

– За что? – почему-то шепотом спросила Таша.

– За суслика, – нашлась Ирма.

– Принимается, – серьезно согласилась подруга.

Стук в дверь не прекращался, казалось, сейчас она заскрипит и сорвется с петель.

– А может, это Арсений? – предположила Таша.

– Он что, дебил – долбиться в дверь? Он все-таки полицейский, хоть и участковый, – обиделась за своего знакомого Ирма. – Он позвонил бы в звонок. Но посмотреть все же стоит.

Ирма на цыпочках подкралась к двери и посмотрела в глазок. Через секунду она из разведчика превратилась обратно в себя и, открывая засовы на дверях, философски сказала:

– Никогда, Ташка, слышишь, никогда не переоценивай людей, они могут бесстыже тебя подвести. Ну, здравствуй, Зая, а в школе милиции тебя не учили, что звонить в дверной звонок более эффективно? Люди не так перепугаются, и есть вероятность, что все же откроют тебе. Хорошо еще, что я такая стрессоустойчивая.

Ирма, даже ругая Арсения, не упустила возможности себя похвалить.

– Так это, – оправдывался участковый, – у тебя звонок не работает.

– Серьезно? – удивилась хозяйка дома.

– Вполне, – ответил Арсений, демонстрируя данную проблему нажатием на кнопку.

– А это сделал не ты? – сморщила лоб Ирма.

– Нет, – ответил участковый, сделав при этом исключительно честное лицо. Арсений был чуть ниже высокой Ирмы и имел упитанное телосложение, как он сам о себе отзывался. Лицо полицейского с потрохами выдавало человека доброго и отзывчивого, возможно, даже немного наивного. Ведь как еще можно было оправдать его безответную любовь к красавице Ирме? Только наивностью.

– Ну, тогда ты снова в списках. – Арсений не уточнил, в каких, потому как точно про это знал. Ирма любила шутить, что у нее есть списки потенциальных мужей, где она каждый раз сверяет их рейтинг. После слов о возвращении в заветные списки Арсений повеселел и со счастливой улыбкой спросил:

– А где поверженный хулиган?

На этих словах Таша тоже подскочила к двери, и они все уставились на пол лестничной площадки.

– Его здесь нет, – первой нашлась Таша.

– А он должен был здесь быть? – уточнил Арсений, показывая на грязный пол. Девушки одновременно закивали головами.

– Вы его не связали? – уточнил Арсений.

Ответом ему снова были молчаливые кивки подруг.

– Я очень надеюсь, что вы хоть одним глазком посмотрели на его лицо и узнали хулигана, – допытывался участковый, но ответом ему были виноватые глаза девушек.

– Но я его сфотографировала, – радостно вспомнила Ирма и открыла телефон. На фотографии лежал мужчина лицом вниз, одетый во все черное.

– Ну что ж, – вздохнул Арсений, – пойдемте писать заявление на того, не знаю на кого. Эх вы, Пинкертоны.

* * *

– Хорошо, что Олеся укатила с подружками в Москву, – в сотый раз сказала Таша.

– Да, – также в сотый раз поддержала её подруга и, вздыхая, добавила: – А ребенок-то наш вырос.

После того как Арсений взял показания и Ирма настоятельно его попросила уйти, девочки решили устроить пир. Когда-то в этот день шумел дом, наполненный гостями, пеклись пироги и придумывались конкурсы. Но вот наступило время, когда они вдвоем пировали на кухне. Таша, до сих пор не понимая, что это было на лестничной клетке и кто злодей, боялась идти домой, поэтому кутить решили у Ирмы. Разговоры не клеились, не спасало ни шампанское, ни деликатесы, которых в избытке накупила Таша.

– Ну, давай, не кисни, – прикрикнула на подругу Ирма. – Детей надо уметь отпускать, нельзя их держать у своей юбки вечно.

– Я понимаю всё, – сказала Таша, вытирая накатившие слезы.

– Вот давай лучше поднимем бокалы за мать нашей именинницы, то есть за тебя. Я желаю тебе встретить своего единственного мужчину и прожить с ним всю оставшуюся жизнь. Потому как дети – лишь гости в нашей жизни, а семья – это двое, мужчина и женщина.

Таша послушно подняла красивый бокал и пригубила.

– Я понимаю все, – вновь попыталась оправдаться за свои слезы Таша. – Ведь я жила и с мужем, и одна, и скажу тебе честно – одной намного лучше. Но только так я думала, пока Лисенок была маленькой. Сейчас, когда она выросла, я понимаю, что по-настоящему одинока. У меня пропадает смысл жизни, желание просыпаться, готовить завтрак. Зачем? Кому?

– Э, ты мне тут прекрати, – замахала руками Ирма, пытаясь разогнать плохое настроение подруги. – Жизнь не остановилась, а идет дальше, и это хорошо. Вон, смотри, какого зверя тебе сегодня подарили. Это знак, что все наладится.

К слову, Ирма любила эзотерику и верила во всевозможные знаки.

– Не подарили, – всхлипывая, объяснила Таша, – а дали на время. До этого одноклассник обрызгал меня с ног до головы из самой грязной лужи на районе и спросил, толстая я или беременная.

– Вот сволочь, – в сердцах сказала Ирма. – И ты после этого у него взяла этого монстра. Да я бы не то что животину, я бы с ним…

Таша не дала подруге закончить фразу, потому как знала её продолжение, а сейчас ей не хотелось никаких ругательств, на душе и так было паршиво как никогда.

– Он ни при чем, Ирма, я и правда неудачница, муж меня бросил тринадцать лет назад, а я до сих пор заедаю любовь к нему и наедаю килограммы. Это слабость, я слабый человек без стержня и любви к себе. Мямля, как говорил Валерик.

– Дурак твой Валерик, не говори глупости. – Подруга боролась за Ташину самооценку как никогда. – И не было никакой любви у тебя к нему, все тринадцать лет тебя грызет обида за предательство, подлое предательство, а ты красивая женщина, да-да, я не преувеличиваю, ты прекрасна даже в своем несколько увеличенном варианте. Посмотри, какие огромные голубые глаза у тебя. – Ирма схватила с туалетного столика зеркало для макияжа и поднесла к лицу подруги. – А губы? Да другие за такие губы тысячи каждый месяц отдают, а ты награждена ими от природы, как пионерский отряд вымпелом. Кстати, насчет полноты ты мое мнение знаешь, три месяца у меня на курсах – и будешь как новенькая.