По следу зверя - Валерий Бродовский

какой-то момент жалкий вид односельчанина вызвал у подростка сочувствие, но вспомнив, что из-за него сегодня могла погибнуть его мать, он брезгливо отвернулся.

— Да врет он все! — раздалось из толпы. — Жить хорошо хотел, вот и пошел к фашистам. Добровольно! Денег хотел. Гитлеровцы неплохо платят своим прихлебателям…

В тот день Коля Цвирко принял для себя важное решение: он постарается прожить свою жизнь так, чтобы никогда не пришлось иметь столь жалкий вид.

Трибунал отряда постановил полицая казнить. Затягивать не стали. Назначенные привести приговор в исполнение отвели осужденного подальше в лес. Остальные желания присутствовать при этом не выказали. Люди устали от смертей. Остался в лагере и Коля Цвирко. Увиденного сегодня ему хватило.

Ближе к полуночи, попрощавшись с матерью и сестрой, по настоянию Чепракова отправлявшихся в соседний отряд, Коля лег под навесом. Рядом, беспокойно ворочаясь, похрапывали его новые товарищи.

Спать не хотелось. Лежа на краю широких нар, изготовленных из тонкоствольных осин и покрытых свежим сеном, он воскрешал в памяти события минувшего дня. Вспомнилось лицо дяди Степана Савина. Вспомнил Коля и Всеславу Валентиновну, супругу Павла Игнатьевича. Печальное известие о гибели мужа пожилая женщина приняла стоически, словно была готова к этому. Лишь на мгновение дрогнуло морщинистое лицо:

— Отмучился, стало быть, Павлуша… Вон оно, как в жизни бывает. Рожден был учительствовать, а погиб, как солдат. — Несколькими минутами позже, возвращая Акулине дочь Аню, Всеслава Валентиновна решительно засобиралась: — Пойду. Негоже Павлу Игнатьевичу чужими людьми быть погребенным. Сама схороню.

Акулина пыталась отговорить. Уверяла, что тело ее супруга еще днем было предано земле. Не хотела, чтобы женщина в столь тяжелое для нее время оставалась одна в пустом доме.

Всеслава Валентиновна была непреклонна.

— Пойду. Помолюсь над могилкой. Отмолю у Господа грехи мужа. Пусть примет хорошо, позаботится. Хотя какие у Павлика грехи?! Светлый был человек…

Не удалось уговорить ее и командиру отряда. Пришлось Федору Ивановичу выделить двух бойцов, чтобы сопроводили вдову Тихоновича до самого дома.

Уже засыпая, вспомнил Коля лицо еще одного человека — полицая Матюшина.

4

До войны Кондрат проживал в Могилеве, где работал директором колхозного рынка. Денежное место и авантюрный склад характера, помноженные на желание жить на широкую ногу, рано или поздно должны были привести его на скамью подсудимых. Пойманный на взятке, по решению суда он был отправлен в долгую «командировку» в места, где душу греет редкая весточка с воли. Молодая и привлекательная супруга, привыкшая к роскошной жизни и дорогим нарядам, мужа дожидаться не стала. Познакомившись с известным артистом из минского театра, гастролировавшего в их городе, она уехала с ним в столицу. На переезд женщину вдохновило наличие у недавно овдовевшего пожилого мужчины большой квартиры и немалой суммы на счетах.

Несколько лет суровой лагерной жизни приучили Кондрата никому не доверять и рассчитывать только на свои силы. Отсидев полный срок, он вернулся в родной город и скоро понял, что человеку с запятнанной репутацией приличную работу здесь найти не удастся. Пришлось податься к дальним родственникам в Лиду. К этому времени город уже два года как был присоединен к Белорусской ССР. Здесь и застала Кондрата война.

В услужение к гитлеровцам, обещавшим счастливое будущее всем, кто будет верой и правдой служить Великому Рейху, Матюшин подался не сразу. Некоторое время присматривался. Отмечал, как быстро продвигается мощная военная машина немцев на Восток. Решился, уверовав в какой-то момент, что гитлеровцы пришли сюда навсегда.

При новой власти он надеялся широко развернуться. После войны планировал заняться сельским хозяйством. Мечтал купить участок земли под ферму. «Жрать люди всегда будут хотеть! — рассуждал Кондрат. — Позже можно и пивную открыть. Поговаривают, колбасники очень даже уважают этот напиток…»

Служить Матюшин пошел во вспомогательный батальон. Сюда местные шли по разным причинам. Одни были обижены на советскую власть. Другие — чтобы избежать отправки в Германию на принудительные работы. Не последнюю роль играло и неплохое денежное довольствие.

В полицейские немцы не брали бывших уголовников. Узнав об этом, Кондрат умолчал о прошлой судимости, надеясь, что его документы затерялись где-то в архивах Могилева. Предателей, служивших в этих отрядах, местное население называло полицаями.

Вскоре на мало пьющего, исполнительного Матюшина, быстро завоевавшего среди своих авторитет, обратил внимание молодой офицер полевой полиции Клаус Хойер. И когда его назначили руководить районным отделением, он решил взять с собою Кондрата, сразу предложив ему возглавить взвод вместо предшественника, убитого в стычке с партизанами.

Во вверенном подразделении полицейские дисциплинированностью не отличались, но Матюшину достаточно быстро удалось навести порядок. Помог опыт, полученный в советских лагерях. Отобрав среди полицаев несколько крепких парней, готовых за небольшие поблажки по службе беспрекословно подчиняться воле нового командира, он с их помощью пресекал любые попытки неповиновения во взводе.

Поначалу, в часто возникающих ссорах, обычно происходивших между белорусами и украинцами, служившими под его началом, Кондрату и самому не раз приходилось отстаивать свой авторитет кулаками. Но после того как несколько человек лишились передних зубов, больше во взводе не нашлось желающих спорить с новым командиром. Офицер Хойер был доволен.

В обязанности местных полицейских, которых гитлеровцы презрительно называли «аскари» — туземцы, входило патрулирование дорог, улиц, рынков, охрана складов, проверка у населения пропусков, разрешающих передвижение из одного населенного пункта в другой. Одной из задач было выявление среди мирного населения сочувствующих партизанам, арест бывших партийных и советских работников, евреев, цыган, членов семей командиров Красной армии. Участвовали полицаи и в карательных операциях против партизан. Отдельным направлением в их работе была отправка молодежи на принудительные работы в Германию.

Матюшин служил старательно. Для выполнения поставленной задачи не гнушался никакими приемами и средствами. Часто лично принимал участие в допросах и расстреле партизан, рассчитывая этим заработать больший авторитет у новой власти.

Не раз партизаны пытались схватить его, чтобы предать публичному суду, но хитрому и изворотливому полицаю каким-то образом удавалось избежать ловушки.

На новой должности Кондрат не забыл о своей мечте — встретить старость хозяином фермы или пивного ресторанчика. Правда, откладывать деньги с зарплаты полицая не получалось. И тогда он придумал способ, как накопить достаточную сумму для будущих свершений. Кондрат понимал: задуманное могло стоить ему жизни. Необходимо было найти среди немецких офицеров человека, кто бы заинтересовался его предложением и взял на себя определенные риски. Тщательно все обдумав, Кондрат остановил выбор на своем же непосредственном начальнике, Клаусе Хойере. Подобрав подходящий момент, он преподнес в дар его супруге, о которой гитлеровец несколько раз обмолвился, большой золотой перстень с изумрудом, чудом сохранившийся у него с довоенной поры. По замыслу Матюшина эта драгоценная безделица должна была послужить фундаментом