(Не) Его добыча - Мира Спарк

в собственной адекватности, как меня подхватывают сильные руки.

Встряхивают и ставят на ноги.

Вскрикиваю из-за резкой боли.

Вижу перед собой Медведя, который одним рывком оказывается возле и успевает подхватить меня.

За ним остаются корчащиеся тела.

— От машины, блять, отполз! — слышу недовольный мужской голос, который сопровождается звуками ударов и стонами.

Это самая классная музыка на свете! Вселенная в виде двух крутых мужиков воздала подонкам по заслугам! Что искали, то и нашли.

Наступает запоздалая реакция, и я просто падаю в объятия громилы.

Натыкаюсь на твердые бугры мышц. Вес моего тела нисколько не колеблет этого могучего мужчину.

Трясусь от рыданий и дрожи.

Захлебываюсь слезами. Чувствую соль и кровь на губах, и все это смешивается с запахом мужчины в причудливый и терпкий коктейль.

— Демид, лучше уехать отсюда… — доносится до меня через толстую завесу аромата. — Мало ли: мусора… Нам нахуй не нужны эти движения.

Сильные руки подхватывают меня, как перышко и нежно швыряют в припаркованный автомобиль.

С легким щелчком дверца захлопывается и я, наконец, ощущаю себя в безопасности.

Правда ненадолго.

Кто они такие и что теперь будет? Не получится ли так, что избавившись от одних, я угодила в худший переплет?

Моя хваленная способность трезво мыслить в любой ситуации постепенно возвращается ко мне.

Мужчины садятся вперед. С тихим урчанием заводится двигатель огромного внедорожника.

Водитель аккуратно выруливает и оказавшись на дороге дает по газам. Меня швыряет на кожаное сиденье.

Ощущаю его приятную гладкость и чистоту. Пахнет дорогой натуральной кожей и холодной колкостью аромата парфюма Медведя… Стоп! Его зовут Демид.

Хотя медвежье в нем определенно что-то есть. В самой его природе.

Вообще-то добавляется еще один запах.

Влажная вонь грязи и воды из лужи. Так теперь пахну я.

Замечаю, как водитель смотрит на меня в зеркало заднего вида. Тоже крепкий мужчина, но с Демидом определенно не сравнится.

— Как ты, крошка? — спрашивает водитель, и я понимаю, что с улыбкой.

Неужели вид избитой девушки может вызвать улыбку?

Сдерживаю гневный порыв — надо быть благодарной конечно же.

— Бывало и лучше, — хриплю в ответ.

Связки плохо слушаются, как и все мое побитое тело.

Тыльной стороной ладони вытираю кровь с лица.

Демид вдруг поворачивается ко мне.

Серые глаза будто слегка светятся в темноте.

Взгляд — мамочки мои. Вжимаюсь. В его глазах будто расплескалось северное море. Такое же холодное, равнодушное и безучастное.

— Там на заднем сиденье документы, — басит он, и от этого голоса у меня все трепещет внутри. — Смотри не испачкай.

И отворачивается.

Я много чего ожидала, но не такого разговора.

Боится, что я его бумажки запачкаю? Серьезно⁈

Так, Олька, ты же уже была учтивой, верно? Можно и коготки показать?

— Простите, если не смогу контролировать брызги крови из своего тела, — ядовито хриплю я.

Да что такое с моим голосом-то? Вроде за горло никто не хватал.

— Постарайся, — отрезает Демид.

С заднего места я вижу только водителя, и то со спины. Но точно знаю — улыбается.

Злюсь от этого еще сильнее! Один ржет, как дебил, а другой…

Голос Демида придавливает. Обездвиживает. Требуется время чтобы выбраться из-под его влияния.

Но не в моих правилах терпеть то, что мне не по душе!

— Остановите машину, я выйду, — выпаливаю я на эмоциях.

Водитель поворачивается к Демиду и сложив губы трубочкой тихонько произносит:

— У-у-х.

Что подразумевается под этим «у-ух» мне не известно. Да и не интересно.

Демид кивает, и водитель тут же подруливает к тротуару.

Сумочку с телефоном и деньгами я потеряла. Нахожусь черт знает где в незнакомом городе. Нога ноет от боли.

Чертов мой несносный характер!

Тихо щелкают замки на дверях — я свободна.

То есть свободна идти в одиночестве в темноту города.

А они? Даже не пытаются меня остановить!

Хотя, винить их совсем несправедливо. Кто и виноват, так это мой колкий, строптивый характер.

Ладно. Справлюсь…

Я открываю дверцу и напоследок произношу:

— Спасибо за вашу помощь.

Мужчины молчат, а я кое-как выбираюсь наружу.

Хлопаю дверцей, и внедорожник тут же срывается с места.

Холодно. Холодно и одиноко.

Физически ощущаю потерю чего-то важного.

Оглядываюсь — темно и пустынно.

Страшно.

И что мне теперь делать?

Глава 7

Первым порывом возникает желание закричать в след удаляющемуся автомобилю.

Что-нибудь вроде:

— Эй, подождите! Не оставляйте меня одну! Я буду хорошей! Я буду удобной!

Но это только первый порыв.

Медленно выдыхаю.

Давай, Оль, разберемся. Женщина пережила нападение ублюдков и потом вспылила, показала норов. Плохо это? Да, ничего хорошего.

Два мужика оставляют избитую женщину неведомо где ночью в городе… Это лучше что ли?

Я-то хотя бы женщина. Мне вообще и заистерить в такой ситуации не зазорно, а вот они…

Тоже мне — мужчины…

Меня все равно немного покалывает совесть: не слишком ли я была резка с моими спасителями?

Но теперь ничего не поделаешь: как есть. И придется выбираться самой.

Оглядываюсь.

Пустынная улица спального района. Вокруг сомкнули ряды панельные девятиэтажки. Во многих окнах горит свет, но на улице пустынно.

И к счастью. Новые знакомства мне ни к чему. Хватит.

Как и клубов с ресторанами.

Гостеприимный городок. Ничего не скажешь.

Сжимаю губы и постепенно иду вперед. Куда — просто не представляю. Такси не вызвать: ни телефона, ни денег.

Н-да, вот это переплет!

Нога продолжает сильно болеть. Каждый шаг сопровождается сильной болью.

Стискиваю зубы. Прорвемся.

Из хороших новостей — лицо почти не болит, а значит ничего серьезного.

Бегло оглядываю себя — да, все влажное и в грязи, но это только тряпки.

А вот весенней ночью в мокрой одежде становится совсем неуютно.

С тоской вспоминаю теплый салон автомобиля.

Иду тихонечко вдоль дороги. Тут и тротуара-то нет…

Легкий порыв ветерка вызывает сильный озноб. Нога ноет и горит огнем.

Мне становится страшно — что, если я упаду здесь и потеряю сознание?

Пошатываюсь. В ушах шумит. Сердце гулко стучит в груди.

Да уж, эта вечерняя прогулочка для меня точно не пройдет даром.

Ничего, Олюшка, держись. Никто тебе не поможет кроме тебя самой. Как и всегда!

Тебе все приходится делать самой. В том числе и пробиваться в этом мире, полном жестоких, плотоядных мужчин.

— А то и просто мудаков, которые так и норовят запустить руку в трусы или засунуть член в рот… — не заметно говорю в слух сама с собой.

Перед глазами плывут сиреневые тени.

От холода уже просто колбасит.

Давай, Олечка! Подняла ногу, опустила.

— Как же больно!

Подняла-опустила!

Еще не встретился