Мой муж - Светла Литвин

— Ну ладно комедию то ломать, чего на свидание пошла, раз не нравлюсь? Приколоться? — неожиданно спросил Исаев, заняв своё прежнее место.

— А меня кто-то спрашивал?! — возмутилась я, ведь без меня же всё решили.

— Я спрашивал, а тебе как-то иначе передали? — спросил Исаев и тут же потянулся к кефиру, с хрустом скрутив крышку, отпил прямо из горлышка добрую половину, рукавом рубашки утёрся и протянул бутылку мне, щурясь то ли от солнца, то ли от удовольствия.

— Н-не нет, — замотала головой, отказываясь от напитка, — Не хочу.

— Так как передали? — уточнил Исаев, а я не знала, что ему ответить.

Я ведь думала, что он прям как отец, так и сказал в жёны и всё решено, а всё не так вовсе. И что отвечать? Правду? Или соврать? Пока соображала как ответить, Исаев не отвлекался от пикника, в ход разом пошли и булочки, и конфеты.

Вот это он обжора...

— Недоразумение какое-то вышло...— промямлила я.

И зря от кефира отказалась, во рту всё пересохло и пить хотелось ужасно.

— Конкретней, — потребовал Исаев, настроение у него явно и резко испортилось, и вот в этот момент появилось это чувство страха.

Мне захотелось подняться побежать по полю подальше от него, и я верила, что смогла бы убежать и спрятаться в высокой траве. Исаев бы на двух ногах точно меня не догнал, а пока в машину садился бы потерял время.

— Отец с братьями сказали замуж и что дело решённое, — призналась с тяжёлым сердцем, жутко мне эта вся ситуация не нравилась, чувствовала я, что надвигается нехорошее.

Так жаркий воздух стоит, предвещая бурю, а сейчас была именно такая погода. Солнце палило нещадно, а ветер где-то загулял, и полный штиль добавлял беспокойства.

— Интересно девки пляшут...— протянул Исаев, нахмурившись ещё больше, теперь и вовсе медведь, да ещё и злющий, и стало страшно за братьев и отца. 

Хоть и как сволочи со мной поступали, а проблем с Исаевым я ему не желала. 

— Раз мы всё выяснили можете домой меня отвезти? — с надеждой спросила я, поспешно решив, что это недоразумение закончилось.

Может, если свести всё к глупости, то обойдётся? 

— Не могу, — отрезал Исаев. 

— Но почему?! — внутри всё смешалось и страх, и гнев, ещё жара эта, я, голова закружилась, вскочив с одеяла, чуть не навернулась, потеряв возможность стоять на ногах. 

Этот Исаев — медвежья морда ловко подхватил своими ручищами. Спас от падения, конечно, но теперь я седела не напротив него, а почти на его коленях.  

— Перегрелась? На, — поднёс мне бутылку к губам, — Кефира попей, — предложил так, что считай, почти заставил, и я сделала глоток. 

— Всё со мной нормально! — отбилась от его рук, которыми он пытался проверить мою температуру, только лоб сахаром перепачкал, — Вы домой меня отвезёте или нет?! — снова поднялась на ноги, с ненавистью стаскивая с себя его пиджак. 

— Нет, — с ухмылкой ответил Исаев, и вновь улёгся на одеяло, только уже не набок, а на спину, подложив под голову ручищу. 

— Почему? — спросила с ужасом, оглядываясь назад, и примерно прикидывая, сколько часов мне пешком до дома добираться.  

Километров двадцать, это часов пять если по дороге. 

— Потому что у меня обед, — довольно заявил Исаев, улыбаясь как медведь, наевшийся сот до пуза. 

— Так отвезите меня домой и обедайте себе на здоровье! — кричала на всё поле, потеряв всякое терпение, у меня просто началась истерика. 

От жары! От выходки родных! От этого мерзкого Исаева и моего жаркого, до жути неудобного наряда! Я готова была разреветься от отчаянья, а Исаеву было всё равно, он словно потешаясь ответил;

— Милая, пока я тебя буду катать туда-сюда, обед к концу подойдёт. Садись, булочку скушай, успокойся. Смотри красиво как, а ты злишься чего-то. 

— А долго он этот ваш обед? — уточнила, так и не сев на одеяло. 

Исаев поднял руку, посмотрел на часы, что-то прикинул в своей голове и только после этого ответил;

— Ещё полчаса можно отдыхать, а ты, если садиться не думаешь, встань чуть правей, — попросил меня, а я сразу догадалась зачем. 

Он хотел дрыхнуть в моей тени. 

— Посижу, пожалуй, — назло уселась, и на самый дальний от Исаева край одеяла, — что у Исаева вызвало очередную волну медвежьего смеха. 

— Братья с отцом то не заругают, что жениха такого видного отшила? — спросил отсмеявшись, и вопрос его тоже был с издёвкой. 

На меня он не смотрел, снова лёг, подставив лицо лучам солнца. Не удержалась, и скрутив дулю, показала его косой морде, пока не видит. Шиш тебе, а не молодая невеста!

— А вы им скажите, что сами от меня отказались! — предложила наудачу. 

— Я не могу, — ворчливо пробурчал Исаев. 

— Почему не можете? — боится, что ли? 

— Не дурак и врать не приучен. Жуй булку ретивая кобылка, я вздремну минут тридцать, — заявил Исаев и перестал обращать на меня внимание. 

Сидеть под палящим солнцем и наблюдать за спящим Исаевым мне не было никакой радости. Вообще радости не было. Если Исаев от меня не откажется сам, то папа неизвестно что устроит маме. 

Чтобы хоть как-то развеется, я сняла кое-как колготки, прилипшие от жары к ляжкам, и пошла собирать полевые цветы. Трава приятно покалывала ноги, и я ушла далеко. Ромашки, клевер, одуванчики, цветок за цветком в жаркой тишине природы. Несмотря на тревоги, за сбором цветов я не только успокоилась, но и ещё в руках держала красивый букет в итоге. 

Не знаю, сколько ходила по времени, поле спускалось ниже, и Исаев с его машиной исчезли из вида, зато в нескольких метрах от меня росла яблоня. 

— Успею, не уедет же он без меня, — с этими словами преодолела это расстояние до деревьев вприпрыжку. 

Дикие яблоки в наших краях мало чем по вкусу отличались от домашних, разве что в размере уступали. Я добралась до дерева и ветки с плодами оказались чуть выше, чем я предполагала. До яблок было не достать, а красные бока дички так и манили. Уж лучше свежесть дикого яблока, чем булка с непонятным кефиром. 

Из-за тёплой зимы и ранней тёплой весны, по температуре больше выходившей летом, в этом году всё спело рано. Вот и яблоня была готова отдать свой урожай уже в начале июля. Ветки хоть и провисли под тяжестью плодов, а всё равно было не достать с высоты моего роста, даже в прыжке. 

Трясти дерево было жалко, тогда яблоки упали бы сразу кучей, а мне столько было не нужно, да и не унести. У дурацкого Сашкиного платья даже подола-то нет. Я сама в него с трудом втиснулась и ни одно яблочко в нём не поместится. 

Я бы могла забраться на ствол, но снова мешало платье, да и боялась испортить вещь подруги. Покрутилась под деревом и нашла палку, попытка дотянуться до спелого яблока успехом не увенчалась. Не хватило буквально сантиметра. Зря я Сашкины туфли оставила с Исаевым, мне бы пригодились.