Спиноза - Пол Стретерн

Спиноза вел очень простую жизнь, довольствуясь всего одной комнатой. Там он не только спал и писал, но и, скорее всего, часто занимался полировкой линз. Не требуется богатого воображения, чтобы представить стопки бумаг и раскрытые книги, подернутые тонким слоем стеклянной пыли. Возможно также, что в комнате имелось решетчатое окошко, из которого открывался вид на картофельные поля и каналы под мрачным серым небом. (Кроме того, оно могло быть источником мух для живущих у него пауков.)

По свидетельству одного из источников, нередко Спиноза «за весь день съедал лишь кусок вымоченного в молоке хлеба с маслом и выпивал кружку пива». В другой день его пища состояла из «жидкой каши с изюмом и маслом». Тот же источник сообщает, что в месяц Спиноза выпивал всего две полпинты вина – в Голландии того времени это считалось героическим воздержанием. Тем не менее высказывалось предположение, что и это он делал ради укрепления здоровья. По словам современников, Спиноза говорил, что «просто сводит концы с концами, как змея, держащая в зубах свой хвост».

Теперь, когда ему уже исполнилось тридцать, Спиноза утратил юношеское высокомерие. Обычно эту перемену приписывают расцвету его гения, хотя в большинстве случаев подобная гениальность приводит к противоположному результату (мания величия и солипсизм – обычные спутники этого состояния, для которого характерны неконтролируемые вспышки гнева). На самом деле причина утраты Спинозой высокомерия может заключаться в медленном, но неизбежном осознании того факта, что великой философии, созданию которой он посвятил всего себя, не суждено получить широкого распространения при его жизни. Надежда на публикацию работ постепенно угасала. Мучительное унижение способно уничтожить любую гордость.

При всем при том Спиноза испытывал потребность объясниться: продемонстрировать всему миру, и особенно своим религиозным оппонентам, что его философия не является несовместимой с традиционной верой в Бога. Поэтому по завершении «Этики» он приступил к новой работе под названием «Богословско-политический трактат», которая была посвящена вопросам богословия и политики. Трактат Спинозы довольно необычен – смесь политической теории и комментариев к Библии. Он рассказывал друзьям, что пытается подготовить почву для публикации «Этики», демонстрируя, что «свобода суждения… может быть допущена без вреда благочестию и спокойствию государства». Возможно, Спиноза был величайшим философом-рационалистом, но в данном случае сложно утверждать, что его аргументация рациональна. Безликий пантеистический Бог Спинозы не имеет ничего общего с библейским Иеговой, а теория о том, что мы вредим себе, когда причиняем вред другим, противоречила господствующим религиозным взглядам (в отношении еретиков и неверующих), а также политическим и нравственным установкам той эпохи (в отношении практически всех людей). А его утверждение, что описанные в Библии чудеса являются просто природными явлениями, суть которых сознательно искажалась в целях религиозной пропаганды, вряд ли могло вызвать восторженные отклики в кругах церковников.

Как бы то ни было, в политической теории Спинозы есть чрезвычайно интересные (и удивительно современные) аспекты. Его идеи во многом стали ответом английскому философу Томасу Гоббсу, чья новаторская работа «Левиафан» вышла в свет двадцатью годами ранее, в 1651 г. В «Левиафане» Гоббс высказал пессимистическую мысль, что без государства «жизнь человека одинока, бедна, беспросветна, тупа и кратковременна». Человеческие существа нашли такое положение вещей невыносимым и объединились в управляемые сообщества, чтобы изменить его. Любая форма государства лучше его отсутствия, и поэтому мы должны подчиняться власть имущим.

Спиноза придерживался более благожелательного взгляда на человечество, и его политическая теория была, в сущности, либеральной. Он не считает, что нужно поддерживать государство любой ценой, а убежден, что государство или его правитель оправдывают свою власть, только гарантируя безопасность своих граждан, «чтобы их душа и тело отправляли свои функции, не подвергаясь опасности, а сами они пользовались свободным разумом»[12]. Государство обязано лишь защищать индивидуума, которому должно быть позволено преследовать собственные цели. (Спиноза был оптимистом, полагая, что эти цели включают обуздание страстей и использование разума для более глубокого понимания самого себя и окружающего мира. Неизвестно, правда, как соотносилась с этим средневековая версия накачанного пивом футбольного хулигана или не встающего с дивана лежебоки.) Спиноза также выдвинул довольно наивную идею о том, что государство обязано ограничивать свою власть. Его действия должны быть разумными, а используемые средства – гарантировать полную свободу мысли и мнений. Однако тут он проводит вполне реалистичное разграничение между мыслями и действиями. Мы должны иметь право думать так, как считаем правильным, но наши действия могут ограничиваться государством. А под действиями он понимает в том числе публичное выражение мыслей, способное спровоцировать беспорядки.

Политическая теория Спинозы довольно точно отражает тогдашнее положение в Голландии. Здесь существовали толерантное государство и свобода мысли – но в определенных границах. Идеи Спинозы часто выходили за эти границы, однако он упорно отстаивал свое право если не на свободу публикации, то на свободу иметь эти идеи. И настаивал, что именно в неспокойной Голландии XVII в. государство должно делать все возможное для безопасности граждан.

Политическая теория Спинозы значительно опередила свое время. Некоторые ее положения нам могут показаться наивными, но в те времена подобного рода взгляды, близкие к утопическим, считались опасной белибердой – или по меньшей мере нелепостью. Тем не менее представления Спинозы о государстве во многом совпадают с идеологией либерал-демократов в современном западном обществе. Каждый человек имеет право на расистские, женоненавистнические или даже агрессивные политкорректные взгляды, но ему запрещено претворять их в действия. Например, противозаконно призывать толпу к насилию над курильщиками.

В 1670 г. «Трактат» был наконец опубликован, но цели своей Спиноза не достиг. Достаточно процитировать слова одного из критиков, который заявил, что книга «изготовлена в аду евреем-вероотступником и дьяволом, а выпущена в свет с ведома господина Яна де Витта». (Ян де Витт был голландским государственным деятелем и противником роялистов, а его политическое искусство помогало защищать Голландию от агрессивных поползновений как Англии, так и Франции, – реакционеры той эпохи винили его во всех бедах.)

В Голландии наступили неспокойные времена, и даже Спиноза не мог оставаться равнодушным к происходящему вокруг – это видно из его политической теории, изложенной в «Трактате». Она отличалась сочетанием созерцательности и непрактичности – что не помешало запретить «Трактат» через четыре года после публикации. В 1665 г. Голландия оказалась вовлеченной в войну с Англией, причем преуспела куда больше, чем кто-либо со времен Вильгельма Завоевателя (включая Наполеона и Гитлера). В 1667 г. голландцы поднялись вверх по Темзе и ее притоку Медуэй, сожгли английский флот, разрушили верфи и захватили порт Ширнесс. Голландские пушки были слышны даже в Лондоне, где они вызвали панику, вынудив Сэмюэля Пипса, автора известного дневника, составить завещание. Мир был заключен при посредничестве Людовика XIV, но в 1672 г. Франция предъявила права на Испанские Нидерланды (в настоящее время Бельгия) и вторглась в Голландию. Во время последовавших беспорядков де Витт был растерзан разъяренной толпой. Когда Спиноза услышал об этом, то впал в ярость. Он бросился в свою комнату и написал плакат: «Подлейшие из варваров». Так он отзывался о толпе, растерзавшей де Витта. Спиноза собирался пройти с этим плакатом по улицам и повесить его на стене в том месте, где произошла расправа над де Виттом. К счастью, эту самоубийственную глупость предотвратил домовладелец: узнав, что задумал Спиноза, он запер его в комнате.