Мне хочется сказки - Элизабет Кейли

И вот Ричард оказался перед входом в университет с жетоном в руке, не зная, ни когда ему идти на экзамены, ни куда он подал документы. Наваждение постепенно проходило, а вот желание целовать эту девушку, любить ее, защищать становилось все сильнее. Стеснительный Ричард не заметил, как подошел к ней и сказал самую дурацкую фразу в своей жизни:

— Ты не знаешь, на какой факультет я подал документы?

Она улыбнулась и ответила:

— На юридический.

— Откуда ты знаешь!? — изумился Ричард. Он был поражен звучанием ее голоса и уже успел забыть, о чем сам только что спрашивал.

— Конечно, ведь ты стоял в очереди за мной. У меня номер семьдесят восемь, а у тебя семьдесят девять, — улыбнулась она Ричарду.

— Значит, это судьба, — уверенно сказал он. — А как тебя зовут.

— Эстель, — она вновь улыбнулась.

— А меня Ричард, но ты можешь звать меня Рич.

— Почему?

— Потому что близкие люди должны обращаться друг к другу не так, как все остальные. А кто может быть ближе, чем любимая женщина?

— Ты знаешь, что сейчас почти признался мне в любви?

— Конечно. Иначе зачем бы я поступал на юридический?! — искренне удивился он. — Я даже не знаю толком, ни что мы сдаем, ни когда это будет.

— Что же ты делал при приеме документов?

— Смотрел на тебя. — Ричард взял ее за руку. — Эстель, пообещай мне, что будешь любить меня. Всегда.

— Но как же я могу тебе это обещать! Мы ведь толком не знакомы!

Он не только поступил на юридический факультет, но и получил государственную стипендию. Ричард был готов сделать что угодно, лишь бы быть рядом с любимой женщиной. А она поняла, что любит этого странного парня, готового по первому ее желанию достать луну с неба.

— Рич! Ты где? — вырвал его любимый голос из мутного сумрака воспоминаний.

— Я здесь, любимая, — откликнулся он.

— Что делаешь? — спросила Эстель.

— Вспоминаю, как мы познакомились.

— Да, это было ужасно глупо! Я до сих пор удивляюсь, как не приняла тебя за сумасшедшего!

— Почему это? — опешил Ричард.

— Потому что мужчина, говорящий незнакомой девушке, что любит ее и готов все положить к ее ногам... Ты не находишь это странным? — Эстель пожала плечами.

— Но я же знал, что ты единственная женщина, которая мне нужна, — улыбнулся он.

— А вот я, Ричард, не уверена, что ты единственный мужчина, который мне нужен.

— Эстель, что произошло? — Ричард почувствовал, что с ней что-то не так.

— Только то, что ты опозорил меня в присутствии собственной матери и почти пяти десятков гостей. Между прочим, весьма уважаемых и солидных людей.

— Но что я такого сделал?! — воскликнул пораженный Ричард.

— А разве того, что ты обрядился в костюм гориллы, мало?!

— Но ведь я просто хотел повеселить всех! И, согласись, там действительно было скучно!

— Да, а с твоим появлением стало весело всем, кроме меня и матери. Спасибо тебе, Ричард, ты испортил ей праздник.

— Эстель, ты же должна понимать, что я хотел как лучше!

— Конечно, а получилось как всегда! Как всегда у тебя получается, когда ты хочешь кого-нибудь повеселить, кроме детишек и твоих придурковатых дружков.

— Ну что ты такое говоришь! Они отличные ребята. А смешить детей дано не каждому.

— Взрослых тоже не каждому дано смешить. Тебе не дано.

— Но, Эстель, разве было не забавно, когда огромная волосатая горилла протянула твоей матери цветы! Или она не любит хризантемы? По-моему, ты говорила, что это ее любимые цветы...

— Она очень любит хризантемы, она не любит, когда ее выставляют в идиотском свете. И запомни, Ричард, я этого тоже не люблю.

— Я все равно не понял, почему они все так странно на меня смотрели. — Он обреченно покачал головой. — Знаешь, Эстель, я давно понял, что есть люди, которые разучились смеяться. А это, мне кажется, самое страшное.

— Самое страшное встречаться с человеком, у которого извращенное чувство юмора!

— Но тебе же всегда нравились мои шутки!

— А что мне оставалось делать! — Эстель уже кричала в полный голос, несмотря на поздний час. — Хоть кто-то должен был смеяться! И если бы я не смеялась, когда ты запихивал меня в ноябре в бассейн, то окружающие могли бы подумать, что ты пытаешься причинить мне вред. Я не хотела выглядеть дурой рядом с тобой.

— Значит, все это время ты только делала вид, что тебе весело со мной? — спросил разочарованный и потерянный Ричард. Он всегда считал, что Эстель думает и чувствует так же, как он. А, оказывается, она совсем другая!

— Ну иногда ты очень хорошо шутишь, когда ничего не делаешь, а просто говоришь. — Она попыталась смягчить свои жестокие слова.

— Ты хочешь сказать, что ни взрывающийся торт, ни сработавшая на свадьбе пожарная сигнализация, ни...

— Да, — прервала его Эстель, — это было не смешно.

— Но я ведь так старался!

— Я это знаю. Но, Рич, пойми, все это детские фокусы. Тебе пора повзрослеть. Найти нормальную работу. Купить костюм, в конце концов! Если хочешь, я помогу тебе.

Эстель попыталась обнять его.

Он остановил ее.

— Подожди. Мне... Я должен подумать.

— О чем тут думать! — взорвалась она.

— Мне нравится та жизнь, которую я веду. Я чувствую себя на своем месте.

— Если тебе так нравится твоя жизнь, то, боюсь, в ней нет места для меня. Потому что я не хочу в один прекрасный день оказаться вымазанной в своем собственном свадебном торте. — Она вскочила и выбежала из комнаты.

Ричард бросился за ней, но лишь успел увидеть, как хлопнула входная дверь. Он прижался к двери и изо всей силы ударил по ней кулаком. Слезы текли по его щекам.

Только под утро Эстель удалось уснуть. Она всю ночь проворочалась на смятых простынях. Иногда ей казалось, что в доме холодно, а буквально через минуту одеяло начинало давить на нее и улетало на пол.

Эстель всю ночь думала о том, не слишком ли жестоко она разговаривала с Ричардом. Ей всегда казалось, что она для него не столько любовница, сколько старшая сестра, которая должна следить за непутевым, но очень милым мальчишкой, чтобы он случайно не сломал свой любопытный нос или что-нибудь еще, столько же беспокойное.

Сколько я могу за ним следить! — убеждала себя Эстель. Я хочу нормальную семью, нормальную жизнь. А с ним я не уверена в том, что будет завтра. Я даже не уверена, что сама буду завтра, а не взорвусь после очередного эксперимента с петардами. Неужели он думает, что я смогу родить ему ребенка! Бред. Да ни за что в жизни! Им, конечно, будет весело вдвоем. А мне придется работать и за себя, и за него. Нет, это совсем не то, чего я хочу. Ну и угораздило же меня влюбиться в него тогда! А ведь Рич такой хороший, когда не пытается никого смешить.