Всеобщая история бесчестья - Хорхе Луис Борхес

Еще одна пиратка, более удачливая и жизнестойкая, действовала в водах Азии – от Желтого моря до рек на границе с Аннамом. Я имею в виду воинственную вдову Чин.

Годы учения

В 1797 году совладельцы многочисленных пиратских флотилий Желтого моря объединились в синдикат и назначили адмиралом некоего Чина, человека справедливого и надежного. Чин руководил грабежом с такой суровостью и непреклонностью, что жители побережий, не скупясь на слезы и дары, в ужасе обратились за помощью к императору. Их горестная просьба не осталась без внимания: жители получили приказ запалить деревни, позабыть о рыболовном промысле, перебраться вглубь страны и обучиться неведомой науке, именуемой «агрикультура». Рыбаки так и поступили, и обманутым пиратам достались только пустынные берега. Вследствие этого пиратам пришлось заняться грабежом кораблей, и ущерб от такой перемены оказался гораздо значительнее: теперь страдала морская торговля. Правительство решительно повелело бывшим рыбакам оставить плуг и ярмо и вернуться к сетям и веслам. Памятуя о пережитом ужасе, земледельцы ослушались приказа, и тогда власти прибегли к другому способу: назначили адмирала Чина управляющим императорских конюшен. Чин намеревался принять щедрую взятку. Руководители синдиката об этом узнали, их праведное негодование облеклось в форму блюда с отравленными гусеницами и вареным рисом. Угощение оказалось роковым: бывший адмирал, новоиспеченный управляющий императорских конюшен отдал душу божествам моря. Вдова Чин, потрясенная двойным предательством, собрала пиратов, открыла им подробности интриги и призвала разом отвергнуть и коварное милосердие императора, и неблагодарную работу отравителей. Чин предложила разбой без посредников и выборы нового адмирала. В адмиралы выбрали ее. Чин была худосочная женщина с сонными глазами и гнилозубой улыбкой. Ее черные маслянистые волосы блестели ярче, чем глаза.

Под негромкие команды этой женщины корабли ринулись навстречу опасности и открытому морю.

У руля

Методичный разбой продолжался тринадцать лет. Армаду составляли шесть флотилий, ходивших под флагами разных цветов: красным, желтым, зеленым, черным, сиреневым и переливчато-змеиным – это был адмиральский цвет. Командиров звали Птица и Камень, Ярость Утренних Вод, Сокровище На Борту, Волна Множества Рыб и Высокое Солнце. Устав, написанный лично вдовой Чин, отличался непреклонной суровостью; его точный лаконичный стиль не украшают цветы увядшей риторики, придающие комичную выспренность официальному слогу китайских документов, пугающие образцы которого будут приведены ниже. Вот несколько статей пиратского устава:

«Все имущество, перемещенное с неприятельских судов, должно быть передано на склады и зарегистрировано. Каждый пират позже получает одну пятую часть от всего, что им добыто; четыре пятых части остаются на складе. Нарушение этого правила карается смертью».

«Наказанием для пирата, покинувшего свой пост без специального дозволения, является публичное прокалывание ушей. Повторный проступок карается смертью».

«Запрещается торговать на палубе женщинами, захваченными в деревнях: торговля может вестись только в трюме и всегда с дозволения суперкарго. Нарушение этого правила карается смертью».

Из сообщений пленников известно, что рацион пиратов по большей части состоял из галет, жирных жареных крыс и вареного риса, а в дни сражений у них было в обычае подмешивать в спиртное порох. Непостоянные карты и кости, выпивка и фантан[29], дурманная трубка с опиумом в свете фонарика – вот что скрашивало свободные часы. Любимым оружием пиратов были две сабли для одновременного боя. Перед абордажем на скулы и тело наносили чесночную мазь – проверенное средство от укусов пуль.

Команда ходила в море вместе с женщинами, у капитанов был свой гарем из пяти-шести наложниц; после побед его обычно обновляли.

Говорит Цзяцин, молодой император

В 1809 году был обнародован императорский указ, я процитирую только начало и окончание. Многие критикуют его стиль.

«Люди злонамеренные и вредоносные, люди, топчущие хлеб, люди, не внемлющие стонам сборщиков налогов и сирот, люди, запечатлевшие на своем белье феникса и дракона, люди, отрицающие правдивость печатных книг, люди, проливающие слезы при взгляде на север, угрожающие спокойствию рек и древнему благополучию наших морей. На утлых ненадежных суденышках денно и нощно бросают они вызов буре. Цели их достойны сожаления: эти люди не были и никогда не будут друзьями мореплавателя. Не помышляя об оказании помощи, они ополчаются на моряка со звериной яростью и приводят его к разорению, к калечности либо к смерти. Они, таким образом, попирают естественные законы Мироздания, и теперь реки выходят из берегов, суша затопляется водой, дети восстают на своих отцов, а сезоны дождя и засухи переменяют свои сроки…

…Вследствие изложенного выше поручаю тебе, адмирал Кво-Лан, наказать этих людей. Не позабудь, что милосердие есть привилегия императора и подданному не подобает тщеславно присваивать его себе. Будь жесток, будь справедлив, будь послушен, будь победоносен».

Риторическое упоминание утлых суденышек, определенно, не соответствовало истине. Задачей его было поднять боевой дух экспедиции Кво-Лана. Девяносто дней спустя флот вдовы Чин столкнулся с флотом Срединной империи. Почти тысяча кораблей вели бой от рассвета до заката. Сражение разворачивалось под сводный хор колокольчиков, барабанов, выстрелов, проклятий, гонгов и пророчеств. Силы империи потерпели поражение. Кво-Лан не получил возможности проявить ни запретное милосердие, ни предписанную жестокость. Он поступил согласно обычаю, о котором склонны забывать наши побежденные генералы: покончил с собой.

Ужас на берегах

А потом шестьсот боевых джонок и сорок тысяч торжествующих пиратов под командованием гордой вдовы поднялись по реке Сицзян, преумножая число пожаров, кровавых празднеств и сирот по левому и правому борту. Многие деревни перестали существовать. Только в одной из них число пленных перевалило за тысячу. Сто двадцать женщин, искавших ненадежного укрытия в тростнике и близлежащих рисовых полях, выдали себя безутешным плачем младенца и впоследствии были проданы в Макао. Слезы и скорбь обездоленных даже издалека добрались до Цзяцина, Сына Неба. Некоторые историки предполагают, что страдания крестьян опечалили его меньше, чем разгром карательной экспедиции. Достоверно известно, что Цзяцин организовал вторую экспедицию, устрашающую самим количеством флагов, матросов, солдат, боеприпасов, провизии, предсказателей и астрологов. Адмиралом в этот раз был назначен Тин-Квей. Тяжеловесное скопище кораблей вошло в дельту реки Сицзян и закрыло проход пиратской флотилии. Вдова приготовилась к битве. Она знала, что придется тяжело, очень тяжело: ночи и месяцы грабежа и разгула сильно ослабили ее войско. А битва все не начиналась. Солнце неспешно восходило и садилось за дрожащим тростником. Люди и оружие забыли об отдыхе. Полдень длился бесконечно, вечерам не было конца.