📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгДетективыОт самого темного сердца - Виктория Селман

От самого темного сердца - Виктория Селман

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 60
Перейти на страницу:
четче.

– Ты со мной споришь?

Я чувствовала, что ребята за партами не сводят с меня глаз. Некоторые гадко ухмылялись. Я высоко подняла подбородок и попробовала снова…

– Просто говорю. Я умею писать по-английски.

Никому из нас и в голову не пришло, что возможны два способа.

Мисс Бекон сжалась, сощурила черные, как паучки, глаза. Поинтересовалась, учат ли хорошим манерам там, откуда я родом.

– Этому учат не в школе.

Рот у нее вытянулся в ниточку.

– Я напишу записку для твоей мамы. Должна сказать, что очень разочарована твоим поведением, Софи.

«А я – вашим», – подумала я. Учительница, а не знает, как пишутся простейшие слова.

– Ты что-то сказала?

– Нет.

Поначалу не было ничего подозрительного. К тому же начало еще ни о чем не говорит. Если что-то идет как по маслу, не значит, что все хорошо закончится.

* * *

Солнце пробивалось сквозь жалюзи и озаряло комнату масляно-желтым светом. Я потянулась под одеялом, раздумывая о том, нужно ли подняться и посмотреть мультфильм «Сумасшедшие гонки» или остаться нежиться в кровати.

Накануне мама задержалась после работы – где-то гуляла со своей коллегой Линдой, единственной подругой, которая у нее появилась со времени переезда в Лондон. Не будь Линда такой настойчивой, сомневаюсь, что мама вообще завела бы друзей.

Мама никогда не была особо общительной. «Мне и одной не скучно, вот и все», – объясняла она. Поначалу мамы моих одноклассниц звали ее на утреннюю чашечку кофе, но, получая отказ за отказом, сдались и больше никуда не приглашали. Подозреваю, что мама была только рада.

– Помнишь, что тебе советовал доктор Норман? Негоже все время проводить в одиночестве, – поучала ее бабушка.

Я не могла с этим не согласиться. И благотворное влияние Линды было очевидно. Даже мама говорила, что подруге удается «вытащить ее из панциря».

Не знаю, что там с панцирями, но дамочка была та еще болтушка.

Борясь со сном, я прислушивалась, не вернулась ли мама. По вечерам она почти всегда была дома, а если уходила, то я мучилась беспокойством. Если с ней что-нибудь случится, хоть кто-то додумается мне сообщить?

Насколько я знала, во всем Лондоне только у Линды был наш номер телефона, и она же была единственной, с кем гуляла мама. Неутешительные факты.

– Пойдем расслабимся, – щебетала Линда, когда они уже собирались выходить.

– Давай, – соглашалась мама.

В ее тоне чувствовалась фальшь. Меня это не удивило. Перспектива «расслабиться» едва ли воодушевляла маму. Что может быть скучнее?

Я уже потирала глаза и вглядывалась в часы на прикроватном столике. Пузатый зеленый шар с глазами на макушке и светящимся циферблатом мне подарили за то, что я научилась определять время по стрелкам.

Прошла минута, другая, третья… Я снова начала проваливаться в сон, когда скрип из соседней комнаты заставил меня замереть, сковал леденящим душу страхом. Шаги. Слишком тяжелые шаги. Не мамины.

Я на цыпочках пробралась к двери, сжалась, задержала дыхание. Медленно-медленно опустила ручку, чтобы не выдать себя случайным звуком. На самую малость приоткрыла дверь, чтобы хоть что-то увидеть.

У дивана стоял мужчина – я отметила его светлые волосы, кашемировый свитер и коричневые туфли-оксфорды[7]. Незнакомец изучал расставленные на журнальном столике фотографии, брал в руки одну рамку за другой, рассматривал и аккуратно ставил на место. В его движениях было что-то методичное, неспешное. Непринужденное.

Я решила, что грабителя семейные фото не заинтересовали бы, да и не стал бы он вести себя так по-хозяйски.

Пульс вернулся в норму, дышать стало легче, и я широко отворила дверь.

– Вы кто?

Он обернулся и улыбнулся так приветливо, словно только меня и ждал.

– Привет, Софи.

Я смутилась, но спокойствие в его голосе передалось мне.

– Откуда вы знаете мое имя?

– Мы с твоей мамой давно знакомы.

У него было открытое лицо, и говорил он точь-в-точь как мой дедушка, отчего сразу напомнил мне о доме.

Пока я стояла в замешательстве, не зная, что сказать, мужчина подошел ближе и вытянул раскрытую для рукопожатия ладонь. Я почувствовала себя взрослой и важной. Непривычное ощущение. Обычно взрослые меня игнорировали или звали «милашкой», как будто я была не девочка, а жадный до внимания щенок.

Пожала протянутую мне руку, большую, теплую.

– Как вас зовут?

– Мэтти. И можно на «ты».

Было в нем что-то знакомое, в глазах, во взгляде.

Гость исполнил незатейливый танец и, дурачась, спросил, как мои дела и люблю ли я ходить в зоопарк, чем снова напомнил дедушку.

Я рассмеялась и последние нотки тревоги исчезли.

– А сейчас я собираюсь испечь твоей маме блинчики. Поможешь мне?

Блинчики я просто обожала. Среди фотографий на журнальном был снимок из кафешки «Айхоп», где я уплетала целый блинный торт, залитый взбитыми сливками.

– Мама придет?

– Она еще спит. – Он посмотрел на меня заговорщически. – И мы можем сделать ей сюрприз. Что скажешь?

– Хорошо. Она любит блинчики с шоколадной крошкой.

На самом деле я говорила не о ней, а о себе.

Мэтти заулыбался – мол, его не проведешь, – но спорить не стал.

– Договорились, коллега. Шоколад так шоколад. Нам нужны лопаточка, половник и сковорода. Знаешь, где все лежит?

– Уж точно не в гостиной.

Глава 6

После того случая Мэтти стал частенько к нам наведываться, прикатывал на своем черном «Мини Купере» и приветственно махал, пока я выглядывала его в окно. Высовывал язык, хватался за голову или, никого не стесняясь, затевал дурашливый танец прямо посреди улицы.

Мама называла его кривлякой, а мне казалось, что он просто чудо.

– Твоя машина сверху похожа на большого муравья, – как-то раз заявила я, открывая ему дверь.

– А ты похожа на принцессу.

Мэтти поднял меня на руки и подкинул, так что я взвизгнула, хотя за его притворным рычанием и доносящимся из комнаты битловским «Эй, Джуд» этого было не расслышать.

На моменте, когда Маккартни увещевал Джуда не бояться, Мэтти сделал вид, что вот-вот уронит меня.

– Хочешь, чтобы я тебя отпустил?

– Не-е-ет!

В следующий миг я уже на полу, пытаюсь выбраться из его крепких объятий – у нас это называлось «играть в тюрьму». У нас были стоп-слова «потные ноги», но не прибегать к ним было делом чести, и Мэтти это прекрасно знал.

– Сдаешься? Точно? Ты же понимаешь, что теперь я тут главный!

Вытирая руки о кухонное полотенце, в дверях появилась мама. Волосы распущены, большие, как у олененка, глаза горят.

– А меня в свои игры не берете?

Мэтти отпустил меня, подошел поцеловать маму и закружил ее в танце. Я цеплялась

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 60
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?