Дар Афродиты - Ольга Крючкова

— Врача! Мария! Глаша! Все сюда! Наташа помирает!!!

В доме начался безумный переполох. Глаша схватила нюхательную соль барыни и бросилась в комнату Натальи. Она ловко расшнуровала корсаж девушки и сунула ей под нос флакон с солью.

В этот момент в комнату влетела Мария Ивановна. И, увидев на кровати дочь, да еще и без признаков жизни, сама чуть не лишилась чувств.

— Это все вы! — напустилась она на обожаемого супруга. — Девушку надо было подготовить! А вы небось выложили все как есть…

Погремцов растерялся.

— Да, собственно… А кто ж знал, что она так прореагирует?

— Через два дня — у графа праздник. Бальное платье Наташеньки готово. И что теперь, позвольте спросить? — Разъяренная Мария Ивановна наступала на мужа.

Тот отступал к окну под натиском ее пышных форм.

— От такого еще никто не умирал, — пытался возразить граф.

Наконец Наташа открыла глаза и простонала.

— Барыня! — завопила обрадовавшаяся Глаша. — Наталья Дмитриевна очнулись!

* * *

Последующие два дня Наташа провела в постели, ловко симулируя недомогание. Родители были настолько испуганы ее обмороком, что и вовсе перестали перечить великовозрастному чаду, во всем с ней соглашаясь.

Накануне перед праздником Наташа начала вновь ссылаться на головные боли. Мария Ивановна не на шутку обеспокоилась и велела Глаше снова заварить успокоительный травяной сбор, который Наташенька благополучно выливала в ночной горшок.

Посоветовавшись с мужем, Мария Ивановна сказала дочери:

— Душа моя, если тебе завтра не станет лучше, то в Астафьево-Хлынское мы поедем с папенькой вдвоем. Ты же отдыхай.

— А как же граф? Что вы скажите ему? — поинтересовалась Наташа, разыгрывая искреннее огорчение.

— О, не беспокойся. Скажем, что ты каталась на Арабелле и слегка простудилась.

Наташу такая версия вполне устроила, и она решила: завтра прямо с утра у нее начнется мигрень.

Как только маменька покинула комнату, Наташа села на кровати и приказала Глаше:

— Бумагу, перо и чернила! Быстро! Наташа села за туалетный столик и набросала наспех на бумаге:

«Сударь!

Крайние обстоятельства вынудили написать вам это письмо. Умоляю, завтра в семь часов вечера ждите меня на прежнем месте».

* * *

Наташа появилась верхом на Арабелле, шарф ее шляпки развевался на ветру. Лошадь скакала во весь опор.

«Что-то случилось», — подумал поручик.

Арабелла приблизилась к жеребцу Корнеева и ткнулась тому в морду влажными губами: даже лошади испытывали симпатию, не говоря уже об их хозяевах.

Наташа была разгорячена быстрой ездой, ее лицо пылало. Константин спешился и помог девушке спуститься с лошади. Прекрасная всадница скользнула в его объятия и, конечно, гусар не выдержал и страстно поцеловал ее.

У Наташи перехватило дыхание: события развивались столь стремительно, что не было времени думать о последствиях…

Влюбленные разомкнули губы и перевели дыхание. Наташа взглянула в глаза своего рыцаря и вымолвила:

— Поцелуй меня еще…

Корнеев не ожидал подобной реакции от стыдливой провинциалки, приписав себе, как, впрочем, и обычно, особенное умение обращаться с противоположным полом.

И снова, переведя дух от долгого страстного поцелуя, поручик, наконец, вымолвил:

— Душа моя, как я рад тебя видеть…

— И я тоже…

Наташа взяла Константина под руку, и они углубились в рощицу.

— Глаша положила записку в дупло, как обычно… Что за срочность? Что случилось? Ничего не скрывай от меня. — Константин повернул к себе девушку и заглянул ей в глаза.

— Я сделаю все, что в моих силах, только скажи, что же случилось…

— Пока не случилось, но может, и весьма в скором времени… Папенька хочет выдать меня замуж за человека, который старше на сорок лет…

— Боже мой! — воскликнул Константин. — Сей жених тебе годится в дедушки!

— Вот именно… Константин, я не хочу за него замуж, хоть он и богат… лучше в монастырь…

— Помилуй, Наташенька, зачем в монастырь? Может, стоит поговорить еще раз с твоим папенькой, объяснить ему?

— Ах, мон шер, все бесполезно. Он ничего не желает слушать, — расплакалась девушка.

— Может быть, я смогу помочь тебе?

Наташа взглянула на гусара заплаканными глазами, отчего они казались двумя темными блестящими вишнями. Константин почувствовал, что теряет самообладание, тотчас привлек барышню к себе, снова страстно поцеловав.

У Наташи закружилась голова. Она поняла, что уже после этого поцелуя точно не выйдет за графа, чего бы ей это ни стоило.

Константин также пребывал в полном смятении чувств, если до сегодняшнего дня Наташа казалась ему просто милой и благовоспитанной барышней, то сейчас он сомневался в невинности своих намерений, с трудом подавляя свои плотские желания.

Наташа, хоть и была неопытна в подобного рода делах, но теоретически весьма подкована, благодаря массе прочитанных любовных романов.

— Костенька! — взмолилась она. — Неужели мы вот так и расстанемся? — спросила Наташа, вспомнив некую реплику из романа, какого точно, теперь сказать трудно.

Девушка всхлипнула.

— Нет! Я… я люблю тебя, Наташа! И не хочу, чтобы ты выходила за старика! Не хочу и… не допущу этого! — воскликнул гусар, подчиняясь чувствам, охватившим его, но отнюдь не разуму, который бы спросил: а на что вы, собственно, будете жить?

И вот признание было сделано. Теперь Наташа, опять же вспомнив некий роман, томно произнесла:

— Я тоже люблю тебя… И хочу быть твоей… прямо сейчас…

Константин растерялся от подобного откровенного желания, события развивались слишком стремительно, еще два часа назад он и не предполагал, что подобный разговор может вообще состояться. Не говоря уже о том, что сама Наташенька пожелает ему отдаться… или нет — это просто наваждение, ему показалось…

Наташа припала к плечу Корнеева и снова произнесла:

— Я хочу тебя…

И тут молодая кровь и гусарский темперамент взыграли, взяв свое.

Поглощенные безумством, благовоспитанная барышня и видавший виды гусар, срывали с себя одежду, дабы насладиться друг другом… Благо, что погода стояла теплая и происходило сие бурное объяснение в укромной рощице.

Супруги Погремцовы достигли имения графа Астафьева. Дмитрий Федорович волновался, переживая, как «жених» отнесется к отсутствию «невесты».