До рая подать рукой - Дин Кунц

– А ты собираешься даровать мне его?

– Не я. Я – пацифист. – Вокруг правой руки пацифиста обвилась тщательно прорисованная гремучая змея. Она щерила зубы на тыльной стороне ладони, глаза сверкали ненавистью. – Но ты должен понимать, что слежка за таким влиятельным человеком, как конгрессмен Шармер, большая глупость.

– Мне и в голову не приходило, что конгрессмен может нанимать бандитов.

– А кого еще ему нанимать?

– Я думал, что я уже не в Канзасе.

– Знаешь, Дороти, там, где ты сейчас, маленьких собачек, как Тото, подстреливают для развлечения. А девушек вроде тебя затаптывают, если они не освобождают дорогу.

– Отцы-основатели страны могут этим только гордиться.

Глаза незнакомца, до того пустые, как сердце социопата, вдруг наполнились подозрительностью.

– Слушай… а ты не из политических психов? Я-то держал тебя за частного шпика, который за несколько долларов вынюхивает, что творится в чужих спальнях.

– Мне нужно побольше, чем несколько. Сколько стоит твой «Навигатор»? – спросил Ной.

– Он тебе не по карману.

– Мне дадут кредит.

Пацифист рассмеялся. Когда официантка направилась к ним, он отогнал ее взмахом руки. Затем достал свернутый и заклеенный лентой пакет из вощеной бумаги и бросил на стол.

Ной молча пил пиво.

Сжимая и разжимая правую руку, словно разминаясь перед тем, как щипать детей и монашек, пацифист продолжил:

– Конгрессмен – человек благоразумный. Конечно, взяв клиенткой его жену, ты прописался в стане его врагов. Но он хочет, чтобы ты стал его другом.

– Истинный христианин.

– А вот обзываться не надо, – всякий раз, когда пацифист сжимал кулак, пасть змеи широко раскрывалась. – По крайней мере, взгляни на его мирное предложение.

Ной взял пакет, снял ленту, развернул, наполовину извлек толстую пачку сотенных.

– Тут в три раза больше, чем ты выручил бы за свой ржавый «Шевроле». Плюс стоимость фотокамеры, оставшейся на переднем сиденье.

– Но на «Навигатор» не хватит, – заметил Ной.

– Мы не ведем переговоры, Шерлок.

– И что от меня потребуется?

– Сущий пустяк. Ты ждешь несколько дней, потом говоришь клиентке, что не отходил от конгрессмена ни на шаг, но он доставал свою штучку из штанов, только когда хотел отлить.

– А как насчет тех разов, когда он ставил раком всю страну?

– По твоему тону не скажешь, что ты хочешь с ним подружиться.

– У меня как-то не складываются отношения с людьми… но я готов попробовать.

– Рад это слышать. Откровенно говоря, я уже начал волноваться. В фильмах частные детективы такие неподкупные, они предпочитают, чтобы им вышибли зубы, но клиента не предают.

– Я в кино не хожу.

Указывая на пакет, в который Ной уже засунул деньги, пацифист спросил:

– Разве ты не понимаешь, что это?

– Отступные.

– Я про пакет. Это пакет для блевотины. Раздают в самолетах. – Его улыбка поблекла. – Как… ты никогда такой не видел?

– Я не путешествую.

– У конгрессмена отменное чувство юмора.

– Он истерик. – Ной свернул пакет и засунул его в карман.

– Он говорит, что деньги для него не более чем блевотина.

– Философ, однако.

– Знаешь, то, что у него есть, лучше денег.

– Ты, конечно, не про остроту ума.

– Я про власть. Если у тебя достаточно власти, ты можешь поставить на колени любого богача.

– И кто сказал это первым? Томас Джефферсон? Эйб Линкольн?

Пацифист покачал головой и ткнул пальцем в грудь Ноя.

– Ты кипишь от злости, не так ли?

– Абсолютно. Она так и распирает меня.

– Тебе надо бы присоединиться к «Кругу друзей».

– Звучит как квакеры.

– Это организация, которую основал конгрессмен. Так он сделал себе имя, до того, как пришел в политику… Помогал трудным подросткам, направлял их на путь истинный.

– Мне тридцать три, – внес ясность Ной.

– «Круг» теперь охватывает все возрастные группы. И действительно приносит пользу. Ты узнаешь, что в жизни есть, возможно, миллион вопросов, но ответ только один…

– Который ты носишь на груди, – догадался Ной, указав на надпись на футболке: «ЛЮБОВЬ – ВОТ ОТВЕТ».

– Люби себя, люби своих братьев и сестер, люби природу.

– Такие заповеди всегда начинаются с «люби себя».

– Иначе и не должно быть. Ты не можешь любить других, пока не полюбишь себя. Мне было шестнадцать, когда я присоединился к «Кругу», семь лет тому назад. Настоящий плохиш. Продавал наркотики, употреблял наркотики, мог за просто так избить человека, связался с бандой. Но теперь исправился.

– Теперь ты в банде с большим будущим.

Пасть змеи на внушительном кулаке широко раскрылась. Его обладатель рассмеялся.

– Ты мне нравишься, Фаррел.

– Я всем нравлюсь.

– Ты можешь не одобрять методы конгрессмена, но у него есть идеи, которые всех нас сблизят.

– Цель оправдывает средства, так?

– Видишь, в тебе опять говорит злость.

Ной допил пиво.

– Такие парни, как ты и конгрессмен, предпочитали прятаться за спиной Христа. Теперь это психология и самооценка.

– Программы, отталкивающиеся от Христа, получают слишком мало средств налогоплательщиков, чтобы даже изображать благочестие. – Громила выскользнул из-за стола, выпрямился во весь рост. – Ты же не собираешься взять деньги и не выполнить обещанного, так? Ты действительно задуришь голову его жене?

Ной пожал плечами:

– Она все равно мне не глянулась.

– Худосочная сука, не так ли?

– Сухая, как галета.

– Но для мужа она – пропуск в высшее общество. Значит, ты уйдешь отсюда и сделаешь все, что положено?

Ной вскинул брови:

– Что? Ты предлагаешь… ты хочешь, чтобы я отдал этот пакет с деньгами копам и подал на конгрессмена в суд?

На этот раз пацифист не улыбнулся.

– Наверное, мне следовало сказать: поступишь по-умному.

– Я просто хотел уточнить, – заверил его Ной.

– Как бы эти уточнения не привели тебя в гроб. – Змееносец развернулся и, покачиваясь, двинулся к выходу из таверны, демонстрируя всем желающим мастерство татуировщика.

Сидящие у стойки и за столиками ковбои повернулись, подгоняя его взглядами. Будь они истинными всадниками пурпурной зари, а не специалистами по компьютерным сетям и торговцами недвижимостью, один из них из принципа дал бы ему пинка.