Воскрешение королевы - Джаконда Белли
Шрифт:
Интервал:
Чтобы добраться до кондитерской, надо было подняться в горку на улицу Аточа, ко входу на станцию метро «Антон Мартин». Интернат располагался в одном из старых мадридских кварталов, неподалеку от вокзала, Ботанического сада и знаменитого района Лавапьес. Приближалось лето, дни стали длиннее. В этот час, около пяти вечера, улицы были почти безлюдны. В Испании обедают в два пополудни, в три наступает время сиесты. В лицо мне дул свежий ветерок. Я шагала по залитой предвечерним светом улице среди квадратных зданий в кастильском стиле с ажурными металлическими балконами. На цокольных этажах бывших особняков мадридской знати размещались магазинчики, бары, подъезды со стеклянными дверями в тяжелых железных рамах. Даже в солнечный день эта улица казалась невыносимо мрачной. Кроме нашего интерната здесь находилась обитель монахинь-затворниц, полностью отрешившихся от мира, скрытый за высокими стенами госпиталь Аточа и серая громада муниципального морга. Я остановилась у витрины обувного магазина, засмотревшись на элегантные туфли, как вдруг послышался знакомый голос:
— Не может быть. Вот так совпадение.
Обернувшись, я увидела Мануэля. Он был одет так же, как в день нашей первой встречи. Под мышкой он держал портфель. Я застыла на месте, не зная, что сказать, не смея поверить, что наша встреча неслучайна.
— Мой приятель Хенаро живет неподалеку, — объяснил Мануэль. — Тот самый гид, которого я подменял. Я ему книги относил.
Потом он поинтересовался, куда я направляюсь. Покраснев как рак, я призналась, что вышла на минутку купить пирожных.
Мануэль вызвался проводить меня. Мы рука об руку побрели вверх по улице. Мой попутчик с наслаждением курил и глазел по сторонам, словно воскресная прогулка была для него в новинку. По словам Мануэля, он привык проводить выходные в огромной библиотеке в доме своей тетушки, читая или что-нибудь мастеря. Профессор обожал складывать пазлы и клеить модели кораблей.
Бесконечные толпы «роботов», послушно выполняющих обязательную программу воскресных развлечений, нагоняли на него тоску.
— А мне нравится гулять по воскресеньям, — призналась я. Интернат был неприступной крепостью, за стены которой не долетал городской шум. — К сожалению, на этот раз я свалилась с мигренью.
— Бедняжка, — ласково произнес Мануэль и осторожно потрепал меня по спине. — А пирожные точно тебе не повредят?
Я рассмеялась:
— Наоборот, сладкое пойдет мне на пользу, не сомневайся.
Посещение кондитерской доставляло мне море удовольствия. Даже матушка советовала мне пройтись. Конфеты и пирожные были моей слабостью. Вдали от родины мне отчаянно не хватало мармелада из гуайявы, который мы ели на завтрак. Гуайява росла в дедушкином саду. Мармелад из нее получался отменным.
— Тебе придется просветить меня в отношении экзотических фруктов. Стыдно признаться, но я никогда в жизни не видел гуайявы.
На перекрестке рука Мануэля вновь оказалась у меня на спине, чуть пониже плеча.
— Мне очень понравилось твое письмо, — заявил он, — у тебя прекрасный слог. Ты еще так молода, но когда я слушаю тебя или читаю написанное твоей рукой, я забываю о твоем возрасте. У тебя очень мудрое отношение к жизни.
Мы подошли к кондитерской. У прилавка толпились одетые в черное женщины в тяжелых башмаках и толстых чулках телесного цвета. Хозяин поздоровался со мной. Из печки вырывались клубы пара, пахло медом и сдобой. Я заказала любимые пирожные. Мануэль приметил на верхних полках коробки с мармеладом из гуайявы и попросил хозяина лавки достать одну. («Они очень дорогие, Мануэль», — прошептала я, придвинувшись к нему.) Мануэль попросил хозяина открыть коробку и показать нам квадратики мармелада, завернутые в целлофан. Он понюхал лакомство, а потом поднес его к моему носу. Я только вздохнула. Даже сквозь упаковку аромат глубоко проник в мои ноздри. Я не сумела отговорить Мануэля от безрассудной покупки, даже признавшись, что не привыкла к такому мармеладу, слишком густому и твердому.
— На Кубе его едят с кусочками сыра, — объяснил хозяин лавки. — Он превосходен. Бери, девочка, тебе понравится. Почему бы себя не порадовать? Ты это заслужила.
Мануэль заплатил за все мои покупки. Отчего тогда мне не пришло в голову, что столь неожиданная наша встреча едва ли могла быть счастливым совпадением?
На обратном пути Мануэль поддерживал меня под руку и почти прижимался губами к моему уху, так что по спине бежали мурашки. Он держался так, словно не имел ни малейшего представления о дистанции, которую надлежит соблюдать приличным людям, а я старалась вести себя как ни в чем не бывало, словно маленькая дурочка, не понимающая, что к чему.
На пороге интерната Мануэль взял с меня обещание писать и поцеловал в щеку. Я помахала на прощание и долго смотрела ему вслед.
— Он, должно быть, целый день мотался вокруг монастыря, чтобы повстречаться с тобой, — проговорила Маргарита с лукавой улыбкой, когда мы вдвоем ужинали в интернатской столовой. — Таких совпадений не бывает. Везет тебе, на минутку вышла на улицу и сразу нашла поклонника.
— Что-то у тебя воображение разыгралось, Маргарита.
— Слушай, дай попробовать твой мармелад. В Гватемале его едят с сыром или сливками, как на Кубе.
Ни сыра, ни сливок у нас не было, так что мармелад пришлось намазать на хлеб. Кусая его, мы будто чувствовали вкус нашего детства, вкус далекой родины.
— Признайся, Мануэль, когда мы встретились на улице, это было совпадение или ты специально меня поджидал?
— В тот день я думал о тебе. Но даже вообразить не мог, что мы встретимся. Знаешь, увидев тебя, я почувствовал, что эта встреча не совсем случайна.
— Ты веришь в телепатию?
— Все живые существа связаны между собой. Телепатия — воплощение таких связей. Как бы то ни было, мир устроен куда сложнее, чем нам кажется. А самая сложная вещь — время. Я чувствую, что твое родство с Хуаной и ее эпохой не просто мои фантазии. Поверь мне. Это не уловка, я не пытаюсь заморочить тебе голову. Скоро ты сама увидишь.
— Конечно, Мануэль. По, Борхес и Лавкрафт — мои любимые писатели. Но я никогда не думала, что попаду в одну из их новелл. — Я робко улыбнулась, устыдившись своего недоверия. — Я сделаю все, что ты скажешь. Только где платье?
— Идем. — Мануэль поднялся на ноги и протянул мне руку. — Оно в моей комнате.
— Но, если я передумаю, ты не будешь настаивать и просто расскажешь мне свою историю, договорились?
— Договорились, — отозвался Мануэль.
Монахини такого не одобрили бы. Даже матушка Луиса Магдалена, моя подруга и защитница, сочла бы дружбу с Мануэлем предосудительной. Наше воскресное свидание было не первым. Мы успели встретиться еще три раза до конца семестра и дважды во время каникул. Заветные свидания происходили в музее Прадо, который я посещала каждую неделю. Мануэль поджидал меня, дымя сигаретой и листая журналы, у статуи Веласкеса. После случайной встречи на улице я написала Мануэлю письмо, в котором недвусмысленно намекнула: «Обычно я прихожу в музей около одиннадцати».
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!