Свой среди чужих - Александр Афанасьев

– Убрать его должны вы?

Я кивнул.

– Именно. Нам нужны заложники. Мы не знаем их точное местонахождение. Нам предъявили ультиматум, и мы не можем активно действовать. Мы объявили о невмешательстве, чтобы выиграть время, правду знают всего несколько человек на Земле. Мы не знаем, где их держат, но я должен узнать это и освободить их. После того как нам удастся освободить заложников и переправить их на русский авианосец или подводную лодку, Российская Империя объявляет войну Британской империи на суше, на воде и в воздухе. Неограниченная и тотальная война до победы. Пока русский флаг не взовьется над Лондоном, пока русские солдаты не ворвутся в Тауэр или то, что от него останется, – мы не отступим. Это уже решено.

Полковник догадался, на что я намекаю, почти сразу. Догадаться было нетрудно – каждый, кто читал газеты и смотрел телевизор, мог догадаться…

– Черт… Вы их не вывезли.

– Не вывезли, сэр…

– Они что, и ребенка взяли?

– И ребенка тоже, – подтвердил я.

Полковник покачал головой.

– Какими же подонками надо быть…

– В геополитике нет понятия «подонки», сэр. Это рычаг воздействия на нас. Нам дали гарантии того, что они в безопасном месте. После того как все закончится, нам обещали их вернуть. Скорее всего вернут. Но тогда уже все закончится. Нас это не устраивает…

Полковник посмотрел на потухшую в пальцах сигару.

– Надо все же оставаться людьми… Я слышал, что ваш нынешний император служил в десантных частях.

– Совершенно верно, сэр.

– Это хорошо…

– С нами нельзя разговаривать языком ультиматумов. Россия никогда и ни перед кем не встанет на колени…

Левее, у входа, появились люди, грязные как черти, они весело отряхивались, о чем-то переговаривались, приводили в порядок свое оружие. Больше всего они были похожи на рудокопов – или чертей, поднявшихся из ада. У всех, кстати, тоже SCAR, оружие, которое используют только морпехи и спецназ.

– Что это?

– Пробиваем путь эвакуации. Мы решили уходить в тоннели метро, как только здесь все закончим. Я послал группу проверить маршрут. Обидно будет, если британцам удастся захлопнуть здешнюю мышеловку.

– Они еще не затоплены?!

– Нет, сэр…

Гнусавый, типично британский выговор бритвой резанул по нервам…

– Черт, это же…

Полковник рассмеялся.

– Спокойно, это наш человек. Я тоже раньше нервничал. С некоторых пор британский акцент у многих вызывает раздражение…

– Кто он?

– Британец из гражданских. Но подготовленный, лучше многих моих ребят работает. Да спокойно, G2[1]его проверила. Он своих соотечественников больше нашего недолюбливает. И здесь в стране уже давно…

Что-то в одном из отряхивающихся от грязи бойцов показалось мне знакомым, какое-то неуловимое ощущение, что я его где то видел…

– Прошу извинить, сэр…

Незаметно перещелкнув предохранитель на винтовке в боевое положение, я направился к «рудокопам».

– Джентльмены…

Один из «рудокопов» недоуменно взглянул на меня.

– Черт… Кросс?

Черный прорезиненный костюм, измазанное грязью лицо, прядь светлых волос, выбившихся из-под черной вязаной шапочки. Знакомые глаза – человека этого я не видел больше десяти лет.

– Грей?

Как это все начиналось? Сложно сказать, откуда все это пошло. Не с Бразилии и не с Мексики, это точно. Наверное, это пошло еще с глубины веков, с тех самых времен, когда Великобритания завоевывала господство над миром, используя для этого совсем не джентльменские методы. Великобритания с военной точки зрения была одновременно и уязвима, и неуязвима. Уязвимость ее заключалась в том, что, будучи островом, и островом небольших размеров, Великобритания критически зависела от системы морских коммуникаций. Победить ее было просто – прервав торговлю и блокировав остров с моря. В этом же заключалась ее неуязвимость – она не имела сухопутных границ ни с одним государством, поэтому армию она могла держать небольшую, в основном колониальную, а все силы направить на развитие и укрепление флота. Флот же должен был не допустить морского десанта в метрополию. Однако этого для господства было мало – и британцы первыми в мире овладели искусством «войны без войны», войны диверсий, террора, провокаций.

Революция… Новое средство войны – Британия первая переболела революционной лихорадкой, залила кровью царственных особ площади, впала в безумие гражданской войны. Но переболела, монарх вновь взошел на трон, хоть и не с такими правами, как прежде. Переболев, британцы приобрели иммунитет к заразе – и одновременно стали щедро рассыпать революцию по земле подобно чумным вшам, сокрушая врагов своих. Первой пала монархическая Франция…

Двадцатый век привнес в военное искусство новое понятие – стратегический тупик. Война как средство решения территориальных и прочих претензий стала невозможной по причине появления у ведущих мировых держав нового, чудовищного по своей разрушительной силе оружия – ядерного. Любая серьезная война между мировыми державами грозила закончиться ядерным кошмаром взаимоуничтожения, столицы империй были под постоянным прицелом, и люди, принимающие решения, знали об этом. Но стратегический тупик не снял стоящие геополитические проблемы – наоборот, не решаемые десятилетиями, они копились и углублялись. Лишенная части своих колоний, Великобритания не могла смириться с этим. Оставшиеся у нее колонии эксплуатировались варварски – но в них не было главного. Не было черной крови – нефти, истинной крови империй. Основные же месторождения нефти были у Российской империи, стратегического и извечного противника Великобритании. Торговать нефтью задешево Россия не хотела. Не хотела она и расторгать вассальные договоры, которыми она опутала половину Ближнего Востока, вторая же половина и вовсе входила в ее состав. Нерешаемая проблема была как вулкан с заткнутой пробкой, изредка прорывающийся выбросами лавы. Бейрут, Багдад, Тегеран – список можно продолжать.

Новый император, Николай Третий, не оправдал надежды тех, кто считал, что по восшествии на престол он станет проводить более мягкую политику, учитывающую не только российские интересы, но и интересы других геополитических игроков. Политика Российской империи стала ощутимо жестче. Строились и спускались на воду новые корабли, реформировалась и снабжалась новыми видами вооружения армия, особенно усиливались части морского и воздушного десанта, части вторжения, что не могло не настораживать. Решенная проблема с Тегераном и Варшавой (Николай Третий, помимо титула Императора Российского, получил титулы Царя Польского и Шахиншаха Персидского, впервые в новейшей истории) значительно усилила геополитические позиции России и подтвердила самые худшие опасения скептиков. «Поднятый единожды, русский флаг не может быть спущен», – такими были слова Николая Третьего на коронации. Началась игра там, где Россия ее никогда не вела. Североамериканские Соединенные Штаты, исконная британская площадка для манипуляций, стали новой ареной битвы. Императрица, американка по происхождению, и наследник престола, бойко поздравляющий североамериканцев по Интернету с днем Благодарения, посещающий школу при посольстве САСШ в Санкт-Петербурге, стали новым оружием этой тайной войны. Британия такому оружию пока ничего противопоставить не могла.