Колдунья-индиго - Алексей Яковлев

— Ну это уж как положено, — успокоил Панов меркантильного прораба. — А пока можно мне прикинуть будущий фронт работ?

— Конечно, конечно, — улыбнулся предприимчивый строитель. — Надеюсь, что вскоре и вы хорошо заработаете, и я не окажусь внакладе.

— Только так! — подтвердил Глеб. — Мы умеем быть благодарными.

Панов тщательно осмотрел стройку и участок, но никаких схронов и тайников не обнаружил. Здесь похищенного мальчика точно не было. Порадовавшись, что совместил полезное с приятным для собственного кармана, Пан оставил прорабу телефон своего хорошего знакомого — бригадира, под чьим руководством он подрабатывал в свободное от службы время, и, покинув ударную стройку капитализма, отправился разыскивать бывшую «Сосенку». На улице Советской он обозрел кирпичную стену, о которой упоминал престарелый малинский житель, и впечатлился ее размерами. Но попав на Пролетарскую улицу, Панов увидел нечто еще более удивительное. Здесь бывшая Берлинская стена соперничала с Великой Китайской, а им обеим утирал нос Железный занавес, напичканный электроникой по самое некуда. И вся троица воплощалась в одной ограде никандровской усадьбы, резным железным воротам которой могла позавидовать сама Боровицкая башня Кремля. Взглянув на это великолепие, любой объективный наблюдатель признал бы, что пионерский лагерь санаторного типа «Сосенка» упокоился в надежных руках.

Не успел Глеб наглядеться на Великий никандровский кирпичный занавес, как Нью-Боровицкие ворота с тихим благородным жужжанием въехали в стену, а из усадьбы на Пролетарскую стрит выехала на чистокровной английской кобыле юная миловидная леди в кокетливой кепочке на светлых кудряшках, в белой, якобы мужской, рубашке аристократически-небрежного фасона а-ля лорд Байрон. Наряд изящной мисс дополняли бриджи с сапогами, хлыст, дорогие темные очки и притороченное к седлу ружье. Неизвестно, какую дичь в подмосковном лесу, где гуляющие дачники встречаются чаще, чем бродячие собаки в столице, собиралась подстрелить эта Диана-охотница, но было ясно, что любой живности при встрече с ней не поздоровится. Девица явно пребывала в расстроенных чувствах, плохое настроение выплескивалось из нее, как кипящее молоко из кастрюли. На прощанье эта богиня раздражения обругала охранника, недостаточно быстро, по ее мнению, открывшего ей ворота, рявкнула на Панова, оказавшегося на пути ее Россинантки, врезала лошади хлыстом по крупу, с ходу пустив ее галопом, и вихрем умчалась в сторону леса, примыкавшего к территории бывшей «Сосенки». Глеб проводил взглядом очаровательную наездницу и подумал, что внешне новые российские аристократки и аристократы ничем не отличаются от английских леди и лордов, какими их изображают в романах и показывают в телесериалах. Нашим, пожалуй, не хватает пока только английской чопорности да традиционного для британских эсквайров увлечения лисьей охотой с гончими.

Тем временем охранник из проема закрывающихся ворот и видеокамеры со стены с мрачным вниманием взирали на не в меру любопытного прохожего. Глеб поспешил рассеять их подозрения и предъявил телеобъективам удостоверение, а домофону назвал свою фамилию. Железная калитка отворилась, и охранник, лысоватый мужчина лет за сорок с военной выправкой и в камуфляже, пригласил Панова пройти на приватную территорию, но не дальше порога.

— Вам придется подождать начальника охраны. Можно в караулке, там мягкий диван, и я включу для вас телевизор, а если предпочитаете свежий воздух, посидите на лавочке. Извините, что заставляю вас ждать, но у нас такой порядок, — с подкупающей вежливостью объяснил страж ворот.

«Здесь водятся не только английские леди, обслуга тоже выдрессирована на аглицкий манер», — подумал Пан и ответно улыбнулся охраннику:

— Я, пожалуй, подожду на свежем воздухе. Будьте так любезны…

«И этакого джентльмена мисска только что облаяла за здорово живешь, а он и глазом не моргнул, не то чтобы огрызнуться, хотя бы заочно, — поразился Панов. — Видно, получает очень хорошую зарплату».

Глеб уселся на украшенную резьбой деревянную скамейку под окнами караульного домика, а охранник, вооружившись большим совком и веником, принялся сметать с асфальта в совок подарки, оставленные благородной английской кобылицей. Панов, наблюдая за сборщиком отходов лошадиного естества, отметил наряду с военной выправкой некую одухотворенность его сухощавого лица, не обожженного резкими ветрами стрельбищ и полигонов, и предположил, что перед ним отставной военный, скорее всего бывший штабной офицер или сотрудник какого-нибудь хитрого НИИ в системе Минобороны. Совсем недавно этот радетель чистоты планировал боевые операции частей и соединений или изобретал новые сверхсекретные виды оружия, а сейчас подметает лошадиное дерьмо! М-да, поручик Голицын и корнет Оболенский вряд ли согласились бы на такую метаморфозу. Но поручики и корнеты не жили в переходную эпоху первоначального криминального хапка и повального рыночного разворовывания. Впрочем, полезность гражданина для общества всегда измерялась размерами его денежных доходов. Этот отставник получает у Никандрова в несколько раз больше, чем имел в своем штабе или НИИ, значит, государству и обществу сторожа и подметалы нужнее военных специалистов и ученых. Закончив уборку своего рабочего места, военно-научный аккуратист не стал опорожнять полный совок под нос Панову, в урну, стоящую вблизи резной скамейки, а не поленился отнести пахучее содержимое подальше, метров за двадцать, и ссыпал его в другой контейнер. Потом он спрятал подметальный инвентарь в караулку, сел рядом с Глебом на скамейку и доброжелательно поинтересовался:

— Вы ведь тоже офицер? Значит, нашего полку прибыло?

— Я из МВД, а не армеец, — уточнил Панов и опять показал охраннику свое удостоверение, — капитан Панов Глеб Данилович.

— Все равно — собрат по оружию, — великодушно возразил толерантный штабник и тоже представился: — Подполковник Воробьев Сергей Кузьмич. А вот и начальник охраны, — указал он на джип, мчащийся к воротам по обсаженной высоченными соснами аллее от невидимого за их пышными зелеными кронами никандровского особняка. — Видите, мы не заставили вас долго ждать.

Джип лихо развернулся перед воротами, и из него вылез широкоплечий мужчина средних лет в строгом черном костюме, модных остроносых туфлях и белой рубашке с темно-серым галстуком стального отлива.

«Менеджер, да и только», — мысленно оценил Глеб представительную фигуру и изысканно-выдержанное одеяние начальника охраны.

— Как дела, Сергей Кузьмич? — обменялся рукопожатием с любезным охранником его непосредственный начальник. — Порядок в космических войсках?

— Боевые лазеры и ракетные комплексы военных спутников в минутной готовности! — шутливо отрапортовал швейцар в камуфляже.

«Батюшки, — ахнул про себя Панов, — да никак этот нынешний говночист — штабной ветеран сверхсовременных и сверхсекретных Космических войск! Ну все. Дальше уже катиться некуда…»

Щеголеватый начальник повернулся к Панову, и Глеб заметил, что модный импортный пиджак у него под мышкой заметно оттопыривается. «Как бы не “Стечкин”, наметанным глазом определил Пан. Физиономия начальника показалась ему знакомой. Тот тоже, пожимая Глебу руку, внимательно вглядывался в его лицо.